МУДРОЕ РЕШЕНИЕ.

Николай подошёл к выкрашенной в белый цвет двери больничной палаты и негромко постучался: он пришел навестить жену с дочкой перед завтрашней выпиской.
Ася сидела на кровати и кормила.
— Дай-ка я гляну, как она ест, – Николаю не терпелось проверить, как говорят в народе: если жадно хватает, значит, практичная в жизни будет, хваткая. Ну, а если нехотя сосёт грудь, то жди фифу.
Николай работал на оборонном заводе, здесь же работал его отец с дядькой, а теперь они с братом. Поэтому фифу в трудовой семье иметь было не с руки. Но ребенок сосал жадно, с нетерпением, и Николай остался доволен.
— Тихо ты, а то дочку разбудишь, – Ася кивнула в сторону кроватки, и Николай с изумлением обнаружил там ещё одного младенца.
— Ась, это как? Это кто? – Растерянный и удивлённый Николай выглядел так смешно, что Ася прыснула, но тут же строго взглянула на него.
— Как это кто? Твоя дочь, копия твоей мамочки, также поджимает губки, если чем недовольна, или складывает их бантиком, когда ей приятно.
Николай взглянул в кювет. Девочка спала и тихонько посапывала. Она скорей была похожа на него самого и чемто на Асю, но Николай предусмотрительно промолчал об этом. Он спросил жену о другом:
— А тогда кого ты кормишь?
— Это Ванечка, правда, он хорошенький? – Асино лицо осветилось улыбкой, – мы его тут подкармливаем.
— Как подкармливаете? А мать его где? – Николай не понимал, почему на руках у жены был этот чужой мальчик… Николай недовольно глянул в сторону младенца: ведёт себя, как ни в чём не бывало. – И жена тоже, – подумал Николай.
— Нет у него матери, то есть есть, но она выкинула ребенка в мусоропровод. Коль, представляешь, он родился точь¬вточь в ночь на Крещение, когда и наша доченька родилась, – Ася радостно щебетала, тетёхая мальчугана, который почмокивал довольно, продолжая сосать грудь, – его нашли через несколько часов наутро.
— Как выбросила? – У Николая похолодело в груди, – Как это можно: ребенка выбросить в… – Николай запнулся, потому что не мог выговорить даже, куда был выброшен этот малыш.
— А вот так, студентка одна родила в общежитии по¬тихому, ну, и выкинула. А мы, разные мамашки, у кого молоко есть, третий день его подкармливаем, – Ася счастливо смотрела на малыша на своих руках, и у Николая чтото ёкнуло в груди.
— И что с ним будет? – зачемто спросил он у жены, понимая, что ждёт этого трехдневного мальчугана, который является, по сути, круглым сиротой.
— Коль, а Коль, мы вот тут с мамашками поговорили, лучше бы, чтоб его усыновили прямо сейчас. Ты же сына хотел… – Ася с мольбой смотрела на мужа. Николай знал этот умоляющий взгляд жены: когда она так смотрела, он просто ну ни в чём не мог ей отказать...
— Ась, ты это брось, – Николай опасливо глянул на жену.
Ася опустила голову к малышу, словно его собирались отнимать у неё силой. Плечи её задрожали.
— Ася, ну, не надо, ну, не плачь, его ктонибудь точно усыновит, – стал уговаривать жену Николай, но та прижималась к младенцу, словно к какому сокровищу, которое отними у неё, и она умрёт.
— Ты… – Ася всхлипнула, – ты не понимаешь… ты не знаешь… – и Ася опять уткнулась в малыша.
— Ну да, вот такой я, черствый, – бормотал растерянный Николай.
— Ты не знаешь… Врач сказал, – Ася замолчала и вся напряглась. – Мой лечащий врач, он сказал, что у меня больше не будет детей. – Ася проговорила это и заревела.
— Ты не плачь, успокойся, Асенька, ну, ну, не плачь, родная моя, – Николай совсем растерялся, не зная, как успокоить жену. Детей больше не будет… Что теперь делать?.. И вспомнил вдруг. – Не реви, а то молоко пропадёт.
Ася тут же замолчала.
— Да положи ты его куда¬нибудь, – не выдержал Николай, показывая на младенца, за которым пряталась от него жена.
— Одна уже положила, – резко ответила Ася, и гневно глянула на мужа: – У всех есть право иметь свою семью, и у этого малыша есть такое право.
— А вдруг он болеть будет, и, потом, неизвестно, какое у него генетическое наследство, – Николаю хотелось найти какойнибудь аргумент, чтобы объяснить своей Асеньке всю нелепость её предложения.
— Коля, но он выжил, несмотря на мороз, такой сильный, почти тридцать градусов в ту ночь было. Он несколько часов голенький в мусоропроводе пробыл, значит, Бог хочет, чтобы малыш жил, и не оставит его.
— Мда, ну и история, – Николай не знал, что делать. Столько новостей свалилось на него за этот час, что голова шла кругом: детей больше у них не будет. Кто их знает, этих врачей, но раз так сказали, значит, что теперь делать? Николай вздохнул и посмотрел в кювет… и подкидыш вот, – начал было думать он, но Ася продолжала чтото говорить, и Николай уставился на жену.
— Коленька, это же промысл Божий, что он попал именно в наш роддом, – начала опять Ася.
— Ась, успокойся, надо всё хорошенечко обдумать, мы девять месяцев дочку ждали…
Ася перебила мужа:
— Не дочку ты ждал, ты сам что говорил? Забыл! Ты всем хвастался, что сынулю ждёшь...
— Ладно тебе, – я ещё к одному ребёнку не привык, а ты мне сразу второго предлагаешь, – Николай обрадовался найденному аргументу.
— Будешь привыкать сразу к двум, – логика жены была неотразима, – родился он в тот же день, что и наша девочка – двойняшками можно записать.
— Ась, ну, и как мы объясним родным? – не сдавался Николай.
— А им¬то чего? Двойная радость будет. Сразу и внучка, и внук. Всем угодим дедкам¬бабкам, и твоим и моим, – и Николай ободрился. – Его все Ванечкой тут зовут. И мы его так назовём, ладно?
— Почему? – спросил Николай, чувствуя себя по-идиотски.
— А мы как дочку назвать хотели?
— Анечкой, – расплылся в улыбке счастливый отец, – как маму мою, то есть, бабушку.
— Вот, Аня и Ваня – от имени одного святого производные.
— Как это, от одного? – мозг Николая сегодня превратился в бытовой ПК, оперативной памяти которого не хватало для полноценной работы.
— Иван – это русское имя, а произошло от византийского имени Иоанн. – Анна и Иоанн, Коль, ну как Евгения и Евгений, ты понимаешь, да? Понимаешь, что неспроста это. Это же благодать в квадрате.
— В каком квадрате? – опешил Николай.
— Ну, в переводе с еврейского Анна и Иоанн – это благодать Божия, – объяснила Ася.
— Благодать…
— Коля, да он же на тебя похож! У него твой разрез глаз, и они такие же небесноголубые, как у тебя, когда ты счастлив!
Николай глянул на младенца, а тот, словно понимая, о чем говорят, распахнул свои глаза навстречу. Николай на минуту даже замер под этим внезапным взглядом.
— Ваня и Аня… Ну, я тогда пошёл, – Николай потоптался возле кровати жены, посмотрел на кювет, в котором посапывала спящая дочка.
— Куда ты? Тебе же сегодня не надо на работу.
— Как куда? Документы же нужно еще оформлять на него, – он кивнул в сторону младенца, – так просто ведь его нам не отдадут. Кроватку вот ещё одну тоже нужно.
— Коля! Коленька! – Ася вскочила, расцеловывала своего Колю, своего доброго Колю, своего ненаглядного Колю, на которого похожи два их малыша, а значит, они тоже вырастут добрыми.