Всем желаю огромной любви!!!

Десять лет назад я ехал в Казань, со мной в купе попал ветеран войны. В Москве провожали его внуки с маленькими правнуками. Дед был мощный, лет восьмидесяти, на лице шрам ото лба до подбородка (странно, как глаз уцелел), да и по наградам было видно, что вояка серьезный: орден Отечественной войны, орден Красного Знамени и две солдатские славы. Ехал он в какую-то деревню под Казанью.
– Что, – спрашиваю, – в гости?
– Да, на пару дней. Друзья из совета ветеранов позвали, не мог отказать, да и родина это моя, опять же раз в год должен приехать к матери, это святое…
Я хотел переменить грустную кладбищенскую тему и попросил рассказать о войне.
– Повестка на фронт мне пришла в первую неделю войны. Помню меня провожала мама и тетя, они – сестры-близняшки. Отца я не помню, а тетя так и не вышла замуж, так что мы жили вместе, и у них был я один. Играл духовой оркестр, у всех настроение боевое, а мы с мамой и тетей втроем ревем… Потом, когда сели по вагонам, мама сбегала домой за зимней шапкой, бежит за поездом. Все смеются, зачем тебе шапка, немцев скоро разобьем. Мама бросила мне шапку, недокинула, и сама упала. Тетя ее поднимает, я смотрю на них и понимаю, что никогда уже их не увижу…
Дед отвернулся к окну, чтоб я не видел, как он вытирает слезы.
Всю дорогу он рассказывал о войне и жуткое, и смешное, и про свой танк, и про боевых друзей, про сволочей командиров… Но вот мы подъезжаем к его станции, я выношу его чемодан, мы тепло прощаемся, и вдруг к нам бегут две маленькие старушки.
– Это моя мамочка и тетя. Им по сто два года…
Старушки закричали на бегу:
– Павлик! Павлушка!
– Здравствуй, мамочка! Здравствуй, тетя Лида!
– Павлик, ты в поезде кушал?
– Павлуша, ты похудел!
На моих глазах, старый ветеран за секунду превратился в маленького толстого мальчика. Хоть я и взрослый дядька, а не смог сдержать слез.
…Как только я залез в поезд, сразу позвонил маме и сказал, что я ее люблю...