Бывают вечера, когда вместо сказки дети просят поведать об их рождении, повспоминать интересные моменты их появления на свет, время раннего младенчества. И я понимаю — моим малышам нужна особая ласка, теплота. Знание о событии «икс» нужно для полноты ощущения себя любимым и долгожданным.
Почему люди, узнав, как они получились, за редким исключением, испытывают шок и неприятие? Многие психологи брались истолковать этот феномен. Говорили, что это и Эдипов комплекс, и наследство ханжеского религиозного воспитания. Но всё-таки ответ находится гораздо выше, «на небеси». Человек не может смириться с тем фактом, что его происхождение — плод телодвижений и химических реакций. «Неужели я — весь этот грандиозный мир, который я в себя вмещаю, — итог случайности?» Этот протест свидетельствует об ощущении недостающего звена, которое и является самым главным. Между двумя есть Третий, Который хотел этого ребёнка больше всех. Тот, Кто на самом деле его создал и приготовил для него целый мир. Кто возлюбил ребёнка ещё до его зачатия.
И вот, когда мои дети спрашивают о своём рождении, я говорю им о Боге, который подарил их папе и маме. Ведь малышу жизненно важно знать, что он получился у папы с мамой не просто так, не «по залёту», а по великой любви и ожиданию. Даже если ваши дети погодки, или уже были в животике во время свадьбы, они должны услышать, что долгожданны и вымолены.
Я рассказываю детям о нашей с папой встрече, о зарождении любви, о свадьбе. Рассказываю о венчании, на котором батюшка надевал нам красивые венцы и молил Бога подарить жениху и невесте хороших деток. Обычно в этом месте ребята спрашивают, где они были, что всего этого не помнят, почему-де папа и мама не взяли их с собой на такое важное событие. Тут я отвечаю, что они были на небе у Господа и ждали своего часа — я ещё помню, как в детстве была невыносима мысль, что меня когда-то не было.
Рассказываю, как папа отреагировал на известие о беременности, как он взобрался на звонницу и бил в колокола (дело было на Пасху), или как плакал от счастья на УЗИ. Дети любят посмеяться, представляя себе эти моменты. Рассказываю, как придумывали имя, как мы обрадовались, что у нас именно девочка / мальчик.
Расспрашивают дети и подробности родов. Для них важна не физиология, — в своё время каждый поинтересуется, откуда именно он вышел, и соответственно возрасту получит простой ответ — обыденным голосом, как нечто само собой разумеющееся. А сейчас я описываю мелочи, очень важные: как папа ходил под окнами, как звонили на пост бабушки, и им отвечали: «Ну подождите же, ещё не родила». Как измеряли рост и вес новорождённому, как он кричал: «Мама, привет, дайте скорее есть!» Вспоминаю погоду, подарки, что кто говорил. Как забирали из роддома, в первый раз купали, крестили. Я вспоминаю свои тревожные молитвы к Богородице об опеке над старшими, пока лежу в роддоме, как мысленно посвящала всех детей Богу.
Эти разговоры нужны не только детям, но и маме. В кутерьме дел, мелких раздражений, когда опускаются руки, такие воспоминания озаряют жизнь отблеском неземного. Они помогают ещё раз задуматься, зачем мы вызвали к жизни в этом мире своих детей. Понять, что этот несносный мальчишка, эта скрытная девочка, которая сама себе на уме, этот вечно чего-то требующий криком младенец — не наши игрушки, не наша прихоть. Это наша огромная ответственность! И вся боль, бессонницы, родительские разочарования, все эти титанические усилия по обустройству маленького уютного мирка детской — труд не напрасный. Это материнские и отцовские жертвы выстирывания собственных душ от грязи самолюбия и гордыни, лени и самонадеянности. Жертвы, которые приносятся к подножию… нет, отнюдь не детей. Престола Божия. Ведь дети — это Его дар, шанс научиться любви.
— Мама, откуда я появился?
— От большой Любви, дорогой мой...
Вероника Сердюк
Мне самой противно было на них смотреть и гонять бесполезно их
