Мой мужчина не любит пива и сигарет,
Он не картежник и даже не ходит в клубы,
У него не бывает денег мне на букет,
(Поэтому, не стесняясь, срывает с клумбы).,
Мой мужчина совсем не против моих подруг,
Бигудей и платья в крупный цветной горошек,
Он чуть–чуть забияка, но очень забавный друг,
Мы с ним ходим за ручку и веселим прохожих...
Он слегка боится собак, темноты и ссор,
Но готов помогать мне стряпать пирог и плюшки,
Он поддержит самый бессмысленный разговор,
Он зовет меня «сладкой зайкой» и «самой лучшей»,
Он совсем не ревнует меня к друзьям,
Телефонным звонкам, массажу и Тому Крузу,
Он защитник лягушек, ящериц, обезьян,
Он любит какао, печенье и кукурузу,
Он обожает все, что ему дарю,
Делает комплименты, рисует солнце,
Он не стесняется крикнуть: «Тебя люблю!»,
Он называет кошку «Пузатый лоцман»...
Он засыпает вечером, к девяти -
Мой настоящий парень с мордашкой сына....
Это лучшее в моих двадцати пяти:
Петь колыбельные для маленького мужчины…
Твой сын просил, чтоб спела перед сном.
Но ты хлопот вечерних не успела
Закончить в срок, и был не прибран дом.
Лишь в спешке чмокнула и даже не присела
На краешек кровати. Он сопел,
Уткнувшись носом в плюшевого мишку.
Так много было всяких
Мы с ним ходим за ручку и веселим прохожих...
Он слегка боится собак, темноты и ссор,
Но готов помогать мне стряпать пирог и плюшки,
Он поддержит самый бессмысленный разговор,
Он зовет меня «сладкой зайкой» и «самой лучшей»,
Он совсем не ревнует меня к друзьям,
Телефонным звонкам, массажу и Тому Крузу,
Он защитник лягушек, ящериц, обезьян,
Он любит какао, печенье и кукурузу,
Он обожает все, что ему дарю,
Делает комплименты, рисует солнце,
Он не стесняется крикнуть: «Тебя люблю!»,
Он называет кошку «Пузатый лоцман»...
Он засыпает вечером, к девяти -
Мой настоящий парень с мордашкой сына....
Это лучшее в моих двадцати пяти:
Петь колыбельные для маленького мужчины…
Твой сын просил, чтоб спела перед сном.
Но ты хлопот вечерних не успела
Закончить в срок, и был не прибран дом.
Лишь в спешке чмокнула и даже не присела
На краешек кровати. Он сопел,
Уткнувшись носом в плюшевого мишку.
Так много было всяких
разных дел,
И некогда укладывать мальчишку...
Уже большой – чего там, не малыш -
Тебе самой в том возрасте не пели.
Просил – но ты сказала, что спешишь,
И нечего капризничать в постели...
Ты не успела… Много разных «не»
За это накопилось семилетье.
Сын сладко улыбается во сне
В зеленой лампы приглушенном свете...
Он вырастет, ведь так бегут года,
Свою пижамку жёлтенькую сносит.
Он вырастет, и, взрослый, никогда
Спеть колыбельной больше не попросит…
Какая сила в маленькой руке!
Малыш, едва переступают ножки,
Он весь мой мир, зажатый в кулаке,
Шагающий со мною по дорожке.
И я, имеющая стаж и дом,
Друзей и грамоты, авансы и получки…
Сейчас сижу и думаю о том,
Что нет опоры, крепче этой ручки…
И некогда укладывать мальчишку...
Уже большой – чего там, не малыш -
Тебе самой в том возрасте не пели.
Просил – но ты сказала, что спешишь,
И нечего капризничать в постели...
Ты не успела… Много разных «не»
За это накопилось семилетье.
Сын сладко улыбается во сне
В зеленой лампы приглушенном свете...
Он вырастет, ведь так бегут года,
Свою пижамку жёлтенькую сносит.
Он вырастет, и, взрослый, никогда
Спеть колыбельной больше не попросит…
Какая сила в маленькой руке!
Малыш, едва переступают ножки,
Он весь мой мир, зажатый в кулаке,
Шагающий со мною по дорожке.
И я, имеющая стаж и дом,
Друзей и грамоты, авансы и получки…
Сейчас сижу и думаю о том,
Что нет опоры, крепче этой ручки…