Такая никому ненужная… жизнь

Ничего я тут менять не стала. Я так не делаю обычно, но эта история меня просто в депрессняк вогнала.

В материале «Сын богатых родителей совратил малолетку, поспорив на бутылку виски» мы рассказали печальную историю Кристины. Когда девочке было 14 лет, 21-летний Евгений Русаков позабавился с ней, а потом, как часто бывает, бросил. Кристя забеременела и родила сына Арсения. Бывший ухажер ребенка не признал – мол, нагуляла, вот пусть и мучается...

Четыре года бабушка Кристины Клавдия Михайловна пыталась если не добиться возбуждения уголовного дела за растление малолетней, то хотя бы вытребовать алименты у состоятельной семьи Евгения. Безрезультатно. Только после публикации в «Комсомолке» городской ОВД начал расследование. Победа? Увы...

Я снова поехала в Ржев.

НА ПОЛУ

На грязном полу под вешалкой что-то зашевелилось. Подложив под голову ботинок и накрывшись драным плащом, там спала девушка.

– Проходите. – Отодвигая ее ногой, Клавдия Михайловна провела в комнату, где на ковре возился с игрушками Арсюша.

– Кто это?

– Да Кристина! – отмахнулась бабушка. – Вы лучше про Арсюшу напишите. Его же кормить, баловать надо. А что я могу на свою пенсию?

Клавдия Михайловна продолжала жаловаться на жизнь, рассказывать о своем любимом правнуке, которого воспитывает одна, потому как мать у него непутевая.

– А здесь спит, потому что от своего нынешнего сожителя сбежала. Он ее избил до полусмерти, – делилась последними новостями бабушка. – Хорошо хоть не убил...

Когда я приезжала в прошлый раз, мне удалось поговорить с Кристиной только по телефону. По фотографии я запомнила ее красивой девочкой с большими карими глазами, длинной косичкой, пухлыми щечками...

Из коридора доносилась какая-то возня. Я выглянула. Кристина проснулась и осторожно развешивала одежду, которой накрывалась.

– Чего копаешься? Пошла вон! – рявкнула на нее Клавдия Михайловна. И, сменив тон, повернулась ко мне: – Русаков должен платить алименты!

– Можно я с Кристиной поговорю?

Клавдия Михайловна пошла за девушкой.

Кристина с Арсением. Есть ли у них будущее?
Фото: Андрей КАРА

– Отвали! Не трогай меня! – услышала я из-за двери. Что-то разбилось. Я влетела в прихожую. Передо мной стояла девчонка с совсем коротко стриженными волосами. Ее карие глаза стали еще больше. Но от детскости не осталось и следа – колючий взгляд, впалые щеки, сутулая спина.

Кристине сейчас восемнадцать...

РЕБЕНОК? В ДЕТДОМ!

После той апрельской публикации в «КП» правоохранительные органы наконец провели тест ДНК (прежде следователь требовал, чтобы его сделала сама Клавдия Михайловна за свои деньги, только где их взять-то было?). Отцовство Русакова было влегкую доказано. Казалось бы, этого достаточно, чтобы прокуратуре действовать по закону. А закон у нас тут суров: растлителя малолетних – за решетку на срок до четырех лет с обязательной выплатой алиментов, и никаких разговоров.

Но Евгений по-прежнему спокойно учится в МГУ. А местные правоохранители никак не могут разобраться в «невероятно запутанном» деле. Раньше Евгений объяснял: бабка с внучкой хотят навесить на меня ребенка, потому что у меня есть деньги. Теперь же в том, что Евгений вступил в половую связь с 14-летней, сомнений не было: явное доказательство этого события бегало по ковру в комнате Клавдии Михайловны. И Русаков выдвинул другую версию. Они с друзьями случайно на улице познакомились с Кристиной по дороге на дачу. Решили: чего девчонке пропадать? И взяли ее с собой… культурно отдохнуть: почитать вслух стихи, поговорить за кружкой чая о судьбах Вселенной. Девочке стало скучно в их интеллигентной компании. Она где-то раздобыла водки, смешала ее с шампанским и этой гадостью опоила ни о чем не догадывающегося Женю. Когда сознание вернулось в светлую голову молодого человека, он полусидел-полулежал в кресле. Кристина же медленно раздевалась...

Изменила показания и мать Евгения. Прежде она запугивала семью Кристины, требуя забрать заявление на своего сына. А после первой публикации звонила с угрозами и мне: как я посмела возвести напраслину на ее сына! Теперь же она готова забрать Арсения к себе. Мол, что ждет ребенка в малообеспеченной семье? А мы создадим все условия, дадим образование, подобающее воспитание, раз уж отпрыск нашей крови.

Следователей и адвокатов с обеих сторон предложение устроило – замечательный повод быстрее закрыть неудобное дело. Сторонам предложили примириться.

Адвокат Кристины Валерий Григорьев, которого бесплатно выделило государство, честно заявил:

– У меня только в этом году пять дел таких было. В итоге все помирились, поженились.

– Мне страшно подумать о расставании с Арсением. Но я решила, может, действительно в той семье ему будет лучше, – плакала Клавдия Михайловна. – Позвонила Русаковым, чтобы договориться о судьбе мальчика. Но мать Жени честно сказала, что Арсюшу они возьмут, а то сын сядет в тюрьму, а потом отдадут в детдом. Чтобы отомстить за неприятности всем нам.

В общем, и во второй приезд в Ржев у меня сложилось впечатление, что дело снова спускают на тормозах, не разобравшись в его сути. А все встало на свои места, когда Кристину недавно знакомили с материалами дела перед отправкой в прокуратуру (цитирую по диктофонной записи).

– Читай, читай… Ты тут много о себе нового узнаешь, – пододвинула к девушке следователь ОВД Ирина Садковская два толстенных тома.

– А что читать?

– Что хочешь, то и читай!

Пока Кристина пыталась разобраться в ворохе бумаг, следователь беседовала с ее адвокатом.

– Почему раньше, в 2007 году, дело не завели? – интересовался он.

– Я откуда знаю? Я всех допросила, подшила. Остальное меня не касается. И вообще… Мы не в Америке! Сами сначала занимаются непристойным делом, а потом годами судятся и работать не дают! – И уже Кристине: – Давай быстрей!

ХОДЯТ… ТРЕБУЮТ ЧЕГО-ТО

Я общалась с ржевскими чиновниками, сотрудниками милиции и прокуратуры и понимала: дело Кристины вызывает у них только раздражение – лишние хлопоты, дополнительная обуза и необходимость беспокоить по пустякам влиятельную в городе семью Русаковых. А то, как складывается судьба девочки (по большому счету самой еще ребенка) и ее детей, вообще никого не интересует.

После родов Кристину почти на полгода накрыла жуткая послеродовая депрессия. Она не могла подходить к младенцу: тот напоминал ей обидчика – отца. Ребеночка выхаживала Клавдия Михайловна. А ей в тяжелейшей ситуации было не до сантиментов. Выбора, кого поддерживать – внучку или новорожденного, – не было. В конце концов бабушка выставила Кристину за дверь со словами: «Ты – плохая мать!» Кристине тогда было 15...

Девочка скиталась по чужим квартирам, пока наконец не нашла кров у сожителя.

– У меня не было другого выхода, – бурчит она сейчас мне.

Через год родила еще одного ребеночка – Ангелину. Гражданский муж, когда напивался, поколачивал Кристину и дочь. Но когда девушка сбежала от мучителя, органы опеки запретили ей забрать с собой дочь – у отца, мол, лучше жилищные условия. Ну что с того, что он пьющий?

– Недавно мы ее выкрали у папаши. Вся правая сторона у ребенка была обожжена. Девочка была худой и запуганной. От любого движения шарахалась и начинала плакать, – рассказывает мама Кристины. – Мы отправились в травмпункт, все зафиксировали. Девочка пробыла у нас две недели – все поджило, она стала спокойно есть. Но тут пришли из органов соцзащиты и изъяли ребенка – девочка должна жить с отцом!

Все эти четыре года с момента рождения Арсения жизнь Кристины закручивалась жестоким штопором. То, что девочке пришлось пережить за это время, не каждый взрослый выдержит. Но позвольте, есть же правоохранительные органы, есть органы социальной защиты. Кому как не им помочь встать на ноги запутавшейся девушке?

Клавдия Михайловна сначала поднимала Кристину, которую ее мама родила в 16. Теперь нянчится с сыном внучки – Арсением.

Сейчас семья Кристины ютится в малогабаритной двушке – сама девушка, ее мама с мужем и с собственным маленьким ребенком (дядя Арсения всего на годик старше), бабушка да четырехлетний Арсений. Кристина все надеется забрать и младшенькую, Ангелину.Ни шансов улучшить жилищные условия, ни алиментов. Даже положенного матери двоих детей материнского капитала не было выделено.

– Мне сказали, что, пока оба ребенка не будут жить со мной в нормальных условиях, деньги не выдадут, – сухо объясняет Кристина. – А шансов получить жилье нет. В органах соцопеки сказали, что другие живут еще хуже.

– Этой семье мы и так помогли предостаточно, – считает главный специалист соцзащиты Ржева Екатерина Никитина. – Для Арсения выделили деньги на кроватку, дали коляску и стульчик для кормления. Выделяли деньги бабушке, которая была опекуном. Но сейчас Кристине исполнилось восемнадцать, и бабушка не может больше быть опекуном.

Кроватку Арсюше действительно приобрели на казенные деньги. Коляску бабушка брала в магазине в кредит.

– За 2010 год на двоих детей выделили около 3 тысяч рублей, – говорит Кристина. – Но не в этом дело. Обиднее всего, что детям из малообеспеченных семей на Новый год город дарил подарки – игрушки, конструкторы, конфеты. Арсению дали кулек конфет. А про Ангелину никто и не вспомнил.

Замкнутый круг. И не только финансовый. И Кристине, и ее бабушке не меньше материальной помощи нужна сейчас помощь психолога. После общения с правоохранительными органами, постоянного страха, в котором держали семью Русаковы, вполне объяснимо, что Клавдия Михайловна срывается на внучку. Кристина – по большому счету подросток еще в самом разгаре пубертатного периода – тоже не в состоянии спокойно и рассудительно выдержать все невзгоды, которые свалились на нее.

МАЛЫШЕЙ ОТНЯТЬ

По сути, сейчас Кристина и ее бабушка держат оборону с двух фронтов. С одного – Русаковы, с другого – органы соцзащиты.

Мне казалось, что власти должны быть заинтересованы в том, чтобы помогать семьям, попавшим в трудную ситуацию. Где у ребенка больше шансов вырасти счастливым, успешным человеком – в родном доме или в сиротском приюте? Но еще в прошлый свой приезд в Ржев я поняла: местные органы соцзащиты делают все возможное, чтобы снять с себя ответственность за Кристину и ее детей. А для этого есть только один способ – лишить Кристину детей. Тогда в службе стали готовить бумаги для лишения материнских прав девушки на Ангелину (как она могла выкрасть ее у отца?!).

На этот раз у нее хотят отнять и Арсения.

– Мать не занимается ребенком! Ее надо лишать родительских прав. Это однозначная позиция, – горячилась главный специалист Екатерина Никитина. – И вообще эта семья уже всех замучила. Сами ничего решить не могут, только ходят и требуют все время что-то, отвлекают от работы!

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Кристина сейчас на перепутье. Две дороги уходят в разных направлениях. Если помочь девчонке вернуть детей, наладить отношения в семье, то, скорее всего, она станет хорошей мамой, воспитает счастливых мальчишку и девчонку. Если повезет – выйдет замуж, станет заботливой женой. И видно, что она старается повзрослеть. В сентябре пошла на курсы бухгалтеров, радует педагогов своей сообразительностью.

А второй путь… Если Русаков снова выйдет сухим из воды, откажется помогать своему ребенку, если органы социальной защиты вместо помощи будут только ставить преграды на пути юной мамы, очень скоро Кристина окончательно закроется, опустит руки. Что дальше – понятно. Либо сопьется, как многие в этом не самом благополучном городе. Либо пойдет по рукам...

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Кому нужны несчастливые люди?

Казалось бы, чего особенного в истории Кристины, ее детей и ее бабушки? Да таких историй по России пруд пруди!

В этом-то и трагедия!

Добиться справедливости или хотя бы вменяемого отношения чиновников, следователей (а по большому счету властей) к себе простым людям ох как непросто.

Семья Кристины не маргинальная, не нищенствующая. Они пытаются по мере сил жить достойно. Но так сложилось – саму Кристину ее мама родила в шестнадцать: подростковый возраст, влюбленность, беременность. Ранний ребенок, собственная неустроенность. Затем дочь повторяет этот же путь (опять же обычная, с точки зрения семейных психологов, ситуация)… Бабушка, всю жизнь расплачивающаяся за ошибки своей дочери, а потом и внучки. Она измотана этим вконец.

Семья в тупике. Без посторонней помощи им не выбраться. Но кто поможет? Социальные службы? Им проще отобрать детей, отправить их в детдом. Правоохранители? Так они четыре года не в состоянии не то что наказать, как положено по закону, парня, который совратил 14-летнего подростка, а даже добиться от него алиментов.

Хотя, на мой взгляд, все должно быть ровно наоборот. Именно социальные службы должны были сделать все, чтобы оба ребенка Кристины жили в семье – с теми людьми, кто их любит, кто для них родня. Чтобы девушка спокойно училась, чтобы выстраивала будущую карьеру – ведь от ее успешности зависит судьба еще двух маленьких граждан России.

А милиция с прокуратурой могли бы просто исполнить закон и сделать так, чтобы семья по крайней мере не страдала от нападок бывших ухажеров Кристины. Чтобы они платили юной маме деньги на воспитание детей.

Но это слишком идеальная была бы ситуация, не правда ли?

Александр МИЛКУС

КСТАТИ

За подростками придется присматривать милиции

На прошлой неделе в Генпрокуратуре руководители правоохранительных органов обсуждали ситуацию с преступлениями, совершенными несовершеннолетними и в отношении несовершеннолетних. Ситуация аховая. 109 тысяч детей в прошлом году стали жертвами преступников. Причем зачастую страдали они от рук своих же пап и мам. 62 тысячи родителей в 2009-м лишены родительских прав. В этом году уже 40 тысяч взрослых привлечены к ответственности за неисполнение родительских обязанностей.

Генпрокурор Юрий Чайка посетовал на то, что в стране до сих пор нет единого органа, отвечающего за безопасность и благополучие детей. Интересно, что эту проблему (и уже не первый раз) поднимают прокуратура и милиция. Органы соцзащиты и опеки помалкивают.

Но на самом-то деле известно, как решает детские проблемы милиция: ее методы, понятно, карательные. А многим семьям, которые только столкнулись с жизненными проблемами, нужна помощь. И тогда дело не дойдет до беды. Вот только кто ее может оказать?

А КАК У ДРУГИХ

Куратор случая

На самом деле ничего сверхъестественного, кроме желания помогать, от властей в ситуациях, подобных той, в которую попала Кристина, не требуется. Есть в России уже и отработанные методики, и подготовленные люди.

Самый свежий пример. В Томске в прошлом году появились так называемые кураторы случая – социальные работники, помогающие семьям, попавшим в сложную ситуацию.

Раньше с детьми из таких семей поступали просто: органы опеки передавали их в сиротские учреждения. Какая дальше судьба ждала такого ребенка – понятно. Счастье, если находилась новая семья, готовая дать ему кров и свое тепло.

Сейчас система перестраивается. С семьей, где есть проблемы, начинает работать куратор случая. Вместе они разрабатывают реабилитационный план, подключают, если нужно, другие городские службы. На реализацию плана отводится полгода. А потом каждые 3 месяца проверяют, насколько ребенку хорошо дома, какова обстановка в семье.

Результат – в двенадцати социально-реабилитационных центрах города уже стало меньше сирот. А в городе – больше счастливых семей.

Одна только «мелочь» – на программу «Право ребенка на семью», которую разработала Томская область, федеральный Фонд поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, выделил в прошлом году 29 миллионов рублей, в нынешнем – уже около 50. Примерно столько потратила область из своего бюджета.

Дарья ТОКАРЕВА — 13.09.2010