Когда меня перевели в родовую палату, новая врач наконец заметила почему у меня не идет раскрытие. Пленка от плодного пузыря перекрывала выход и ее надо было просто промыть. 2 минуты дел, а раскрытие со стабильно 2 пальцев за 26 часов, через 2 часа было уже 5 пальцев. После каждой схватки я сидела тихо, втыкая в пол, да и схватку пережидала тихо. Мне уже было все равно. Казалась что это не кончится никогда. Медсестра в родовом была в 1000 раз заботливее чем на верху. Предложила чай с печеньками. Сказала что надо покушать.
Пришел муж и меня как подменили. Между схватками я начала шутить, наконец стала разговаривать. Муж рассказывал после, что все угорали с меня. Особенно когда на схватке смотрели раскрытие, а я вежливо спросила могу ли я матюкаться, а получив разрешение на весь этаж орала «Пояснииица — сссссу ка».
Раскрытие шло. Кгт мониторило сердцебиение малыша. Каждые пять минут мне хотелось в туалет.
Все шло к логическому завершению.
Как вдруг, приходит врач и говорит, «Что то я волнуюсь, давай ложись, кгт поставим». Я еще пыталась отнекиваться — лежать нестерпимо больно. Но надо так надо.
Монитор показал сердцебиение плода.
Оно зашкаливало.
Страдание плода.
Срочно кесарево.
Бумаги подпиши.
Бегом на второй этаж. Каждая ступенька с трудом. Каждую лишнюю минуту детё страдает. С каждой ступенькой я ближе к забвению. Не будет боли, не будет переживаний, ничего не будет.
Операционная. Катетеры. Маска. Темнота.
Все прошло быстро. Не успела глаза закрыть, меня уже будят.
— Где ребенок, что с ним???
— Нам это не важно, мы спасали тебя.
— А кому важно, кто скажет?
— придет Детский врач, позже.
Ожидание, ожидание, ожидание.
Детский врач.
— В реанимации, не дышит, меконий в легких, нет оборудования, ввели в кому, сан авиация заберет в Симферополь. Не плачьте. Плакать нельзя. Ребенок все чувствует. Все в порядке. Знаете сколько таких по набережной бегает. Мне пора идти. Кто подпишет бумаги?
Все хорошо закончилось??
Напишу в следующей части.