Ангелочку 3 месяца😇

Почти 3 месяца… Закончились таблетки, нет сил и желания идти за рецептом. Поняла одно- меня всю жизнь будет разрушать мысль, что я с тобой не попрощалась. Я не обняла, не поцеловала. Завидую мужу. Он целовал, он трогал тебя. Он видел. А я не смогла. Потому что я не смогла произнести это вслух. 27.08.2019г. Поднимались на лифте в операционную… Сейчас я вспомнила, что лежала на каталке, до этого момента думала, что стояла в углу лифта. Странные вещи творит мое сознание… Так вот, поднимаясь на лифте в операционную я повторяла про себя: Вы мне дадите с ней попрощаться? Я репетировала эту фразу, но боялась произнести. Не смогла. Слабая. Всегда была слабая. 18:25… тебя достали и я опять репетирую этот вопрос. Не смогла сказать. Тебя унесли. Я видела это сквозь туман, сквозь пелену. Этот контейнер. Я боялась в это верить. Знала, что это конец. Но не понимала. Потом реанимация. Я хотела говорить с сыном, с мужем. Не хватало их очень. Но телефон не дали. Бесчеловечно это все. Нужно делать для нас исключения. Ведь все медсестры были с телефонами, неужели мой телефон имеет какие то другие свойства, чем их. Слезы душат, напрягается живот и физическая боль берет верх. Пытаюсь не напрягаться. Слезы, сопли. Врач-мужчина говорит, что то про капли для носа, что муж может передать капли. Говорит, что я простыла. Идиот. Как будто тяжело понять, что сопли от слез. Я до сих пор не знаю где был муж, что тогда с ним было. Не знаю с кем был сын. Они говорят, что рассказывали мне это много раз. Не спрашиваю больше. Тогда в реанимации я еще не понимала, что существую отдельно от дочери. Утром сменялся врач и он с какой то гордостью начал говорить другому врачу, что мой ребенок умер и я об этом знаю, его удивляло, что я так спокойно это воспринимаю. Он же и закрывал собой обзор, когда дочь уносили. В 11 часов за мной пришли. Уже не реву, меня обмыли, умыли. Одна решила подбодрить словами, что там меня сынок с мужем ждут. И опять нахлынула боль. Успокаиваюсь. А потом вижу заплаканные глаза сына, в глазах мужа столько боли и жалости. Не дали поговорить. Мерзкая старшая акушерка, самая бесчеловечная в этом роддоме, начала всех торопить. Бог ей судья.
В палате прошу кого то дать мне телефон, его нигде нет. Я отдавала его акушерке Лене, та еще косячница (испаганила мне в первый же день вены, а в предпоследний день вместо 1 капельницы, сделала 3. Мне продлили капельницу на 3 дня, а она подумала что 3 флакона сейчас надо влить). Пришел врач мужчина, начал говорить, что бы мы дочь не забирали. Что муж хочет со мной об этом поговорить. Я опять в слезы и опять физическая боль заставляет успокоиться. Пошел искать телефон. Он разряжен полностью. Жду когда кто то зайдет. Поставили на зарядку. Потом звоню мужу. Он говорит, что не сможет хоронить дочь, говорит, что врачи его отговаривают. Принимаю его решение. Вечером я выхожу к сыну и мужу. Потом муж написал моей подруге, что я была на позитиве. А я не помню свое состояние. Я была рада обнять их. Рада, что они рядом. Только они понимали всю мою боль. Ночью я понимаю, что не могу жить, не зная где моя дочь. Включаю интернет, наткнулась на сайт. Не могу создать тему, вступить в группу. Группу мам ангелов. Реву, злюсь. Потом смогла. Надо забрать. Звоню мужу, плевать на время. Забираем. Опять эта мерзкая акушерка с недовольным лицом, говорит, что не нужно нам это все, выплат никаких не будет. Ненавижу ее. Потом муж сказал, что она нормально с ним общалась, говорила, что беременность — это лотерея. Ненадолго я поверила, что она нормальная. Через пару недель я убедилась в ее мерзости...
29.08.19г. муж со мной, сестра поехала за доченькой. Сидим на лавочке. Сестра звонит мужу, что они приехали. В голове мелькает мысль: надо попрощаться с дочерью. Вместо этого прощаюсь с мужем и иду в палату. Не к доченьке, не к моей куколке. А в эту гребаную палату, где пахнет сыростью и нет дневного света!
Прошу мужа сфотографировать доченьку. Он отговаривает. Просит позвонить по видеосвязи. Господи, как она прекрасна. Мешочки под глазами и губки, застывшие в вечном плаче… Простеливает из сердца в мозг щемящее чувство, что это моя дочь. Тут же спрашиваю про сына, муж мне его показывает. Больше доченьку я не увижу никогда. Даже в тот момент, почувствовав, что во мне молнией просыпается материнский инстинкт, я струсила. Не рассмотрела ее. Прости меня, моя девочка. Прости за мою слабость. Прости за все. Я не знаю как завершить этот этап прощания. Постоянно прокручиваю это в голове. Мне нужно с тобой проститься. Но это невозможно. Это моя разрущающая боль. И мне с этим жить.  И я понимаю, что осталась с этой болью одна. Все успокоились. Многие забыли. Моё желание говорить об этом не находит поддержки. Сегодня я задыхалась, плачу весь день, но муж не видит или не хочет видеть. Или делает вид, что не видит. Обнимает, шутит, как раньше, но не утешает.  А сын привык. Он привык что я могу играть с ним, притворяться веселой, а потом плакать. Я надеваю маски, что бы казаться прежней.  Я разрушена и не хочу восстанавливаться. Я буду жить так. Через год станет легче, так все говорят. Я буду ждать.