В моей памяти хранится чёткий как фотография день, душный от подступавшей летней грозы, когда девочка-подросток и пожилой человек на лугу спешили, пытаясь поскорее убрать сено: со стороны реки наползала в полнеба туча, угрожая бурей в стиле Айвазовского. – «Бог вам в помощь», – ехидно пожелал нам с дедом сосед и прошел мимо: в деревне борьба за сенокосные делянки шла нешуточная. «Ага, как же, станет нам Бог убирать сено – лучше бы сам помог», – с раздражением подумала я, но ошибалась. В этот момент на дороге показались три всадника… то есть три велосипедиста; молодые парни видимо, тоже ехали с сенокоса, потому что у них были с собой закинутые на раму грабли. Даже без нашей просьбы, они слезли со своих транспортных средств, в мгновение ока помогли собрать сено в стог, а затем эти трое из ларца умчались так же быстро, как и появились. Туча со своей стороны тоже проявила любезность, позволив нам добежать до дома, а затем начался настоящий потоп. Так я на всю жизнь получила урок: для Божьего вмешательства мелочей и «мелких» людей не бывает.
В начале XVI века в Западной Европе возник гуманизм, который философски обосновал понятие о человеческом достоинстве, что в эпоху непродолжительной жизни и социального неравенства было действительно прекрасным явлением. Но прожив на белом свете пять столетий, здравая идея гуманизма состарилась, заболела и стала внушать западноевропейцам, у которых к гуманности уже исторический рефлекс почитания, всякие несуразные представления: например, что однополые браки это в порядке вещей или что аборт чуть ли не гигиеническая процедура. Христианство же за полторы тысячи лет до рождения гуманизма и по сей день настаивает на божественном достоинстве человека, его над-мирном, над-природном превосходстве. Согласно Библии, Бог сотворил мир Своим Словом: но если вдуматься, слово подразумевает понимание и наличие того, к кому оно обращено, а также возможности обратного ответа, а иначе оно будет не более чем пустой звук. Можно сказать, что Бог сотворил человека как собеседника Самому Себе, при чем для равноценного диалога сотворен человек был по образу и подобию Божию. Его образ как матрица заложен и в престарелой набожной бабушке с образованием в несколько классов «за польским часом», и в закоренелом атеисте с академическом званием, и в безграмотном тинейждере, который свой смысл жизни свёл к поставленным-полученным лайкам и бесчисленным селфи в социальной сети. У всех троих есть разное сознание и разное бытие, но равная от рождения возможность взрастить в себе подобие Бога: то есть стать преподобным. Ясное и вечно живое тому свидетельство – многочисленный сонм святых, очень различных в своей земной жизни по социальному статусу, возрасту, уровню образования и т. д. В со-бытии с Богом значение отдельной человеческой личности бесценно, без Него для Вселенной жизнь, страдания и достижения любого индивида будут только хаотическим перемещением пылинки в космическом пространстве.
«Придите ко Мне...» – призывает нас Христос. Через Его воплощение мы узнаём, что потенциал души и тела человека настолько велик, что способен вместить в полноту Божества до такой степени, что в посмертном воскресении Бог будет всё во всём (1 Кор 15:28). Но меня всегда удивляла та скорость, с которой иные воцерковляющиеся люди, попадая в новую для себя духовную среду, начиная жить в ней, глухо пропускают мимо сердца главную весть Евангелия о том, что Бог воплотился, но как губка впитывают околоцерковные суждения и суеверия например о том, что причащаться часто мы недостойны, что крестить детей в пост нельзя, что беременным и менструирующим женщинам в храм входить запрещается… В поисках какой-то особенной, отличной от приходской по качеству благодати они начинают ездить по монастырям и батюшкам. Домой вместо обновленной исповедью и причастием души возвращаются со священными сувенирами в виде монастырских сухариков, засохших цветочков от раки с мощами или земельки с почитаемой могилки. Есть живучее как сорняк любопытное мнение, что читать Евангелие самому опасно, это ж можно в ересь впасть, если не так поймёшь, лучше пускай батюшка на литургии отрывок прочтёт и нам разжуёт как по-правильному понимать надо… Имея не только право, но необходимость прямого молитвенного обращения к Богу-Отцу, такой верующий поищет в молитвослове святого, который покажется ему «добрее» других или начнет донимать приходского батюшку просьбами «Ваших святых молитв»… Так собственными руками строится стеночка между собой и Богом, потому что команды «плохо» и «нельзя» – чёткие и простые, легко понимаемые, ограничивающие действия, а быть духовно свободным страшно: там безразмерное пространство искушений. Робость и малодушие можно красиво назвать смирением, уныние – покаянием, и вот уже духовная лень получает в душе богословски обоснованную и постоянную прописку. Мне кажется, что христианин должен почаще оглядываться на свою спину и проверять, что он там несёт: свой крест или свой духовный горб. Иначе такой лже-смиренный христианин предпочтёт, смиренно и уничижительно вздыхая, кричать Богу снизу вверх: – «Ты такой великий и пречистый! А я такой маленький и грязный!» – но даже и не предпримет усилия, чтобы самому почиститься и подрасти. Дескать, с моим ли свиным рылом да на царский пир – я уж лучше чушкой в своей сточной канавке полежу, а если царю вдруг понадоблюсь, царь Сам знает, где меня найти. А между тем способность Христа творить чудеса раскрывается в Евангелии именно через дерзновение людей подойти к Нему, попросить, прикоснуться, и даже потребовать. А иначе – Иаир похоронит свою дочь, паралитик так и останется лежать, наблюдая с земли идущие мимо него здоровые ноги, а слепой от рождения до самой смерти промыкается в кромешной тьме… Прочитав Евангелие, вы этот список без труда продолжите сами.
В начале моей жизни в церкви я жадно читала мудрые, по-евангельски простые и глубокие книги митрополита Антония Сурожского. Сейчас уже не помню, конкретно в какой из них я прочла утверждение, которое меня поразило. Оказывается, создавая нас, Бог в момент творения называл каждого личным, уникальным именем, которое является выражением нашей сущности. В этом земном мире многие люди носят одинаковое имя в различных вариациях звучания (Иван-Ян-Джон-Жан-Хуан), но в Его Царстве у нас будет только своё, индивидуальное имя. А помните ту забавную сцену из «Неуловимых мстителей», когда экскурсовод в музее, что бы потянуть время, возле картин на библейскую тематику монотонно читает из Нового Завета генеалогию Христа: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова...». Собравшиеся журналисты нетерпеливо слушают, ожидая сенсации: корона Российской империи пропала! – и долгое перечисление имен воспринимается ими как издевательство. В самом деле, а что значат для нас, современых читателей Евангелия, эти труднопроизносимые и уже не употребляемые имена давно умерших людей? Толкователи Евангелия поясняют, что перечислить их было необходимо, что бы доказать Божественное и Мессианское происхождение Христа. А может быть, все проще, и для Бога и Енох, и Енос, и каждый из нас, вплоть до Адама – это целый мир, который стоит распятия....
Татьяна Лашук
