"Если бы Бог существовал, он не допустил бы такое"...

Неслучайно назвала пост именно такой фразой. Фразой, которую я читаю практически ежедневно на этом сайте, в самых разных постах. В основном негодуют по поводу Великой Отечественной войны как самой, пожалуй, страшной и кровопролитной. Я не сразу осознала наиболее верный ответ на вопрос о существовании Бога и Его милосердности, далеко не сразу это пришло. А теперь, когда пришло, я не понимаю, как можно не осознавать этого.

О Царской семье могу писать долго и много, о Николае II, ведь Страстотерпец — небесный покровитель практически всей моей семьи, по ряду причин. О великодушии, милосердии, заботе о родном государстве. Царской семье много раз предлагали уехать за границу, и тогда бы они были живы! Но нет, они не пожелали оставить Родину, хотя знали, что отдадут за нее жизнь. Далеко нашим чинарям и властителям до Романовых, правда? Да и простой народ, очень многие мечтают при первой возможности «слинять». Презрения достойны, и позора.

Но много постараюсь не писать, максимально возможно коротко.

Сейчас на многих участках самых разных шоссе можно встретить огромные щиты, с которых смотрит на нас Император Николай II. А под Его портретом подпись: «Прости нас, Государь». Почти сто лет понадобилось нам, чтобы понять, что было сделано нашими предками… Государь нас давно простил, и благодаря Ему мы живы. Прочитайте короткие выдержки из книги С.А.Нилуса «На берегу Божьей реки», хотя бы выделенное:

1)
… в 1923 году бывший во время европейской войны при Русском Дворе французским послом Морис Палеолог издал книгу под заглавием «Царская Россия во время мировой войны». В этой книге он между прочим писал следующее:

«Это было в 1909 году. Однажды Столыпин предлагает государю важную меру внутренней политики. Задумчиво выслушав его, Николай II делает движение скептическое, беззаботное — движение, которое как бы говорит: „это ли или что другое — не все ли равно?!“ Наконец он говорит тоном глубокой грусти:

— Мне, Петр Аркадьевич, не удается ничего из того, что я предпринимаю.

Столыпин протестует. Тогда царь у него спрашивает:

— Читали ли вы жития святых?

— Да, по крайней мере частью, так как, если не ошибаюсь, этот труд содержит около двадцати томов.

— Знаете ли вы также, когда день моего рождения?

— Разве я мог бы его не знать? 6 мая.

— А какого святого праздник в этот день?

— Простите, государь, не помню!

— Иова Многострадального.

— Слава Богу! Царствование вашего величества завершится славой, так как Иов, смиренно претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божиим и благополучием.

— Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь, на земле. Сколько раз применял я к себе слова Иова: „Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне“ (Иов. 3, 25).

В другом месте, перед важным решением, много молившись, Он сказал:

— Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России: я буду этой жертвой — да совершится воля Божия!

— Самым простым, самым спокойным и ровным голосом делает он мне, — говорит Столыпин, — торжественное это заявление. Какая-то странная смесь в его голосе, и особенно во взгляде, решительности и кротости, чего-то одновременно непоколебимого и пассивного, смутного и определенного, как будто он выракает не свою личную волю, но повинуется скорее некоей внешней силе — величию Промысла...

2)

Вскоре после революции 1917 года митрополит Московский Макарий, беззаконно удаленный с кафедры „временным правительством“, муж поистине „яко един от древних“, видел сон.

— Вижу я, — так передавал он одному мо ему другу, — поле. По тропинке идет Спаситель. Я за Ним и все твержу:

— Господи, иду за Тобой!

А Он, оборачиваясь ко мне, все отвечает:

— Иди за Мной!

Наконец подошли мы к громадной арке, разукрашенной цветами. На пороге арки Спаситель обернулся ко мне и вновь сказал:

— Иди за мной!

И вошел в чудный сад, а я остался на пороге и проснулся.

Заснувши вскоре, я вижу себя стоящим в той же арке, а за нею со Спасителем стоит государь Николай Александрович. Спаситель говорит государю:

— Видишь в Моих руках две чаши: вот эта горькая — для твоего народа, а другая, сладкая — для тебя.

Государь падает на колени и долго молит Господа дать ему выпить горькую чашу вместо его народа. Господь долго не соглашался, а государь все неотступно молил. Тогда Спаситель вынул из горькой чаши большой раскаленный уголь и положил его государю на ладонь. Государь начал перекладывать уголь с ладони на ладонь и в то же время телом стал просветляться, пока не стал весь пресветлый, как светлый дух.

На этом я опять проснулся. Заснув вторично, я вижу громадное поле, покрытое цветами. Стоит среди поля государь, окруженный множеством народа, и своими ру ками раздает ему манну. Незримый голос в это время говорит:

— Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен.

Сон этот был мне сообщен в 1921 году...

Есть над чем задуматься!

Царская кровь не должна была пролиться. Я не буду писать тут подробно, что это было за убийство. Нет, не расстрел! Не просто расстрел, это было жуткое ритуальное убийство всей Царской семьи.

И после такого весь наш народ должен был сгинуть. Не раз обсуждали мы тут тему наказания Божьего или кары, так вот, в некоторых ситуациях Господь может и громом разразить. Можно считать, что отделались мы легко (как ни страшно это звучит): революция, приход к власти Сталина, репрессии, десятки и сотни тысяч расстрелянных, а вдобавок голод, и потом страшная война. Дети тех, кто допустил убийства Царской семьи, погибли: более 25 миллионов человек. Ведь так? Не дети ли ответили за грехи родителей? Тут еще можно много говорит о том, как подло и страшно отрекся народ от веры, от Бога. Взорванные церкви, расстрелянные священнослужители… Знаете, от ужаса и стыда хочется глаза руками закрыть и опустить голову. Задумайтесь!

А Государь и его семья простили наш народ. Без молитв Страстотерпцев, думаю, все было бы еще хуже, чем есть сейчас.

Не знаю даже, какими словами закончить… Прости нас, Государь.