часть первая: https://www.baby.ru/community/view/42956597/forum/post/267749576/
Мать Мария:
Не слепи меня, Боже, светом
Не терзай меня, Боже, страданьем.
Прикоснулась я этим летом
К тайникам Твоего мирозданья
Средь зелёных дождливых мест
Вдруг с небес уронил Ты крест!
Принимаю с Твоею же силой,
И кричу через силу: Осанна!
Есть бескрестная в мире могила
Над могилою надпись: Гаяна.
Под землей моя милая дочь
Над землей осиянная ночь.
Тяжелы твои светлые длани,
Твою правду с трудом принимаю,
Крылья дай отошедшей Гаяне,
Чтоб лететь ей к небесному раю.
Мне же дай мое сердце смирять,
Чтоб Тебя и весь мир Твой принять.
«Я не боюсь страданий и люблю смерть»
Вторая мировая война в Европе разразилась в 1939 году, после поражения 1940 года наступила немецкая оккупация. К.В.Мочульский вспоминал о спокойствии матери Марии в этих обстоятельствах.
Мать Мария:
– Я не боюсь страданий и люблю смерть.
К.В. Мочульский:
– А как будет после смерти?
Мать Мария:
– Не знаю… просторно. И там мы узнаем маленькую тайну, что ад уже был… Если немцы возьмут Париж, я останусь со своими старухами. Куда мне их девать? … а потом буду пробираться на восток, пешком, с эшелонами. Уверяю вас, что мне будет лестно погибнуть в России, чем умереть с голоду в Париже… При первой возможности поеду в Россию, куда-нибудь на Волгу или в Сибирь. В Москве мне нужно пробыть только один день, пойти на кладбище на могилу Гаяны. А потом где-нибудь в Сибири буду странствовать, миссионерствовать среди простых русских людей.
Елена Делоне: С началом оккупации в Париже наступил крайний дефицит продуктов. Мать Марию он не застал врасплох. Она не только обеспечила запасы питания, но и установила контакт с мэрией Пятнадцатого округа, которая взяла под свое покровительство дом на Лурмель и выдавала матери Марии продуктовые карточки и продукты.
«Нет ни эллина, ни иудея, есть человек»
Вскоре начались гонения на евреев. Мать Мария ни секунды не сомневается в том, как надо действовать. Она делится с Мочульским:
Мать Мария: Нет еврейского вопроса, есть христианский вопрос. Неужели вам непонятно, что борьба идет против христианства?… Теперь наступило время исповедничества.
Во дворе на ул.Лурмель: мать Мария, К. Мочульский, С.Б. Пиленко, отец Дмитрий Клепинин, Г. Федотов
Елена Делоне: Дом на Лурмель быстро становиться известен как убежище. Там скрывают тех, кому угрожает опасность, для них получают поддельные документы, их переводят в «свободную зону». Мать Мария тесно связана с Сопротивлением. Друзья организованного ею «Православного дела» составляют список заключенных русских и евреев и организуют пересылку писем и посылок. Отец Дмитрий выдает свидетельства о крещении тем, кто просит. Тем временем, ужасы немецкой оккупации продолжаются: в ночь с 4 на 5 июля 1942 года арестованы 13000 евреев и доставлены на зимний велодром, в двух шагах от Лурмель. Мать Мария проникает туда и проводит три дня, утешая подругу-еврейку и помогая добровольцам Красного Креста оказывать помощь больным. В этих невероятных условиях она бесстрашно спасает троих детей, пряча их в ящике для мусора.
Н.А.Бердяев: «…Бесстрашие, которое было её характерной чертой, особенно ярко проявилось в последние годы её жизни. Во время оккупации мать Мария была активной участницей Сопротивления. Она много помогала гонимым евреям. От общения с ней в этот период у меня осталось впечатление, что она стремилась к жертве и страданию. Она хотела умереть за русский народ».
Елена Делоне: 8 февраля 1943 года Гестапо совершает налет на Лурмель и арестовывает сына матери Марии Юру Скобцова, активиста Сопротивлении, отца Дмитрия Клепинина, который, по словам митрополита Евлогия, «обладал редким качеством от Господа – полным самоотречением и отсутствием житейского самолюбия». Матери Марии дали знать, что ее сын будет освобожден в том случае, если она сама явится в Гестапо. Когда она пришла туда, взяли и ее. По рассказам С.Б.Пиленко, гестаповец Гофман выкрикнул: «Вы дурно воспитали Вашу дочь, она только жидам помогает!» На что Софья Борисовна ответила: «Это неправда, моя дочь настоящая христианка, и для нее нет ни эллина, ни иудея, а есть человек, она всяким несчастным помогала. Если бы и Вам грозила беда, то и Вам помогла бы». Мать Мария улыбнулась и сказала: «Пожалуй, помогла бы».
Самое живое в мире – вечность
После длительных допросов вся группа была доставлена в форт Романвиль, затем в этапный лагерь Компьень, где мать Мария смогла последний раз увидеть сына. Сохранились воспоминания ее соузницы И.Н.Вебстер, невольной свидетельницы этой встречи.
И.Н. Вебстер: «Наутро, часов в пять, я вышла из своей конюшни и, проходя коридором, окна которого выходили на восток, вдруг застыла на месте в неописуемом восхищении от того, что увидела. Светало, с востока падал какой-то золотистый свет на окно, в раме которого стояла мать Мария. Вся в черном, монашеском, лицо ее светилось, и выражение на лице такое, какого не опишешь, не все люди даже раз в жизни преображаются так. Снаружи под окном, стоял юноша, тонкий, высокий, с золотыми волосами и прекрасным чистым прозрачным лицом. На фоне восходящего солнца и мать, и сын были окружены золотыми лучами… Они тихо говорили. Мир не существовал для них. Наконец она нагнулась, коснулась устами его бледного лба… Ни мать, ни сын не знали, что это их последняя встреча в этом мире. Долго она после стояла уже одна у окна и смотрела вдаль, слезы медленно текли по ее щекам. Незабываемая картина скорби и молчаливого страдания, и … надежды».
Иподиакон Юрий Скобцов
Елена Делоне: Из Компьеня мужчин отправили в Бухенвальд, а мать Марию – в женский лагерь Равенсбрюк. 8 февраля 1944 года, в концентрационном лагере Дора скончался отец Дмитрий Клепинин. Перед кончиной, лежа распластанным на полу и не в состоянии более двигаться, он попросил надсмотрщика поднять его руку и перекрестить его. Неизвестно, что стало с Юрой Скобцовым, заболевшим от истощения фурункулезом и погибшим, по всей вероятности, в газовой камере, а о последних днях матери Марии сохранились воспоминания нескольких соузниц.
Женевьев Де Голль: «На своем тюфяке она устраивала настоящие кружки, где рассказывала о русской революции, о своем политическом и социальном опыте и иногда, более глубоко – о своем религиозном опыте. Мать Мария читала отрывки из Евангелия и Посланий по «Настольной книге христианина», которая уцелела у одной из соузниц во время обыска. Она толковала прочитанное в нескольких словах. Подле нее мы молились и порой пели тихим голосом… Мать Мария часто посещала блок русских девушек «солдаток», которые принимали ее с любовью. Она с восхищением рассказывала нам об их мужестве. Быть может, в этих юных лицах она находила лицо своей дочери Гаяны, которая вышла замуж за советского студента и умерла в России.
По многочисленным свидетельствам наших соузниц, главным образом Жаклин Пери (которая дожила до дня прославления матери Марии в соборе Александра Невского в Париже), к началу 1945 года мать Мария достигла крайнего предела своих сил. В промежутках между перекличками она всегда лежала, больше не говоря – или почти не говоря, предаваясь бесконечному созерцанию… На её лицо было невозможно смотреть без волнения, – не из-за искаженных черт – к этому зрелищу мы привыкли, – но из-за напряженного выражения потаенного страдания. Она держала глаза закрытыми, и как- будто находилась в постоянном молитвенном состоянии. Это был, мне кажется, её Гефсиманский сад».
Елена Делоне: И вот наступает весна 1945 года. Последние месяцы перед освобождением были очень мучительны. Мать Мария просит одну из соузниц, Е.А. Новикову, запомнить и передать свое последнее послание митрополиту Евлогию и отцу Сергию Булгакову.
Мать Мария: Мое состояние сейчас – это то, что у меня полная покорность к страданию, и это то, что должно быть со мною, и что если я умру, в этом я вижу благословение свыше.
Елена Делоне: Она, столько раз утешавшая других, теперь умолкает. Трудно сказать что-то определенное о кончине матери Марии. Разделенная со своими товарищами по заключению, она была переведена в Югендлагерь и стала жертвой последнего отбора. 30 марта, в Великую Пятницу, мать Мария была отобрана комендантом Шварцгубером «налево», т.е. в группу смертников. По другим свидетельствам, она сама вступила в группу отобранных, и тем самым добровольно пошла на мученичество.
Мать Мария:
О смерть, нет, не тебя я полюбила.
Но самое живое в мире,
Вечность…
Елена Делоне: Несколько дней спустя, надзирательница-полька Кристина рассказала И.Н. Вебстер, что она видела имя матери Марии в списке, подлежащих к сожжению 31 марта 1945 (этот лист был найден после войны – порядковый номер 222 указывает на соузницу №19263, Елизавету Скобцову). Свой конец мать Мария предчувствовала уже в 1938 году.
Мать Мария:
От хвороста тянет дымок,
Огонь показался у ног
И громче напев погребальный.
И мгла не мертва, не пуста,
И в ней начертанье креста –
Конец мой, конец огнепальный!
Д.Е. Скобцов: «О состоянии духа Матери Марии все отзывы лагерных с нею сидельцев, буквально, восторженные. Она не только сама не падала духом, но и других поддерживала. Одна девушка, спасшаяся, по её уверению, от отчаяния и сохранившая свою жизнь только благодаря самой чуткой и неотступной моральной поддержке матери Марии, рассказывала, как мать Мария умела обратить самое страшное в обстановке лагеря в средство ободрения, в средство проповеди своей заветной думы и своей глубокой веры.
Высокие трубы крематория на виду у всех испускали клубы дыма от перегораемых в печи тел замученных в лагере товарок наблюдавших. Мать Мария говорила окружающим её: «Только здесь, над самой трубой, клубы дыма мрачны, а поднявшись ввысь, они превращаются в легкое облако, чтобы затем совсем развеяться в беспредельном пространстве. Так и души наши, оторвавшись от грешной земли, в легком неземном полете уходят в вечность для этой радостной жизни. Через смерть на земле человек рождается для вечной жизни».
Все фотографии предоставлены Еленой Делоне.
x
