Один день в военно-музыкальном училище

В солнечный весенний день все здесь было похоже на санаторий. Скамейки, беседка, аллея с деревьями, узкие асфальтовые дорожки. Местные называют этот скверик оазисом. И до Москвы рукой подать, всего пару километров, а все равно — спокойно и тихо.
Тихо, впрочем, до поры до времени. В четыре часа дня тишину нарушили барабаны.
— Раз и! Два и! Хлеще рука вниз! И два, и..! Алеханов, не в ногу маршируешь! И раз, и..! Подбородки не опускать! И раз! И стой, раз, два. Товарищи суворовцы, рука опускается вниз на «и», а не на «раз». Поделите каждую четверть на восьмые. Считаем все вслух. На месте, шагом марш!..
В нескольких метрах от «оазиса» находился плац — огромное асфальтовое поле под открытым небом. Здесь воспитанники Московского военно-музыкального училища занимались строевой подготовкой. Ротой в сто человек с трибуны руководил капитан Василий Владимирович Захарченко. Громогласный, требовательный, суровый, он предстал для меня в новом амплуа, ведь всего за час до этого я видел его совсем другим — в маленькой комнате, семь на восемь метров, где репетировал православный хор училища. Там двенадцать суворовцев на четыре голоса выводили пасхальные песнопения, а капитан Захарченко ими дирижировал.
— Сейчас поем «Светися, светися, Новый Иерусалиме». Обратите внимание на слова. Вы же поете о Свете, — наставлял подопечных офицер. — Прочувствуйте здесь мажорный лад. Это же не случайно.


Суворовцы между собой называют капитана Захарченко регентом, что, по сути, так и есть. Хотя формально офицер — просто руководитель хора. Он и сам выпускник училища, по профессии военный дирижер, правда, специального регентского образования у него нет. Он учился в Центре духовного образования военнослужащих при Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете.
— Я впервые прочитал Новый Завет, когда сам был суворовцем, — рассказал Василий Владимирович. — Верующие сокурсники подарили. А потом на факультете военных дирижеров Московской консерватории у меня появился друг. Он был старше меня на несколько курсов и работал регентом в храме. С ним-то я и начал воцерковляться. Так мое погружение в Православие оказалось тесно связано с вооенно-музыкальным образованием.

Когда суворовцы запели, у меня возникло ощущение, что картинка расходится со звукорядом. Это был полноценный мужской церковный хор: монастырский или семинарский. Но пели — двенадцать подростоков в черно-красных парадных кителях.
— Вы с какой целью на спевки собираетесь, просто для себя? — спросил я после репетиции.
— Да нет. Раз в неделю поем на службе в подмосковном Валуеве, — ответили ребята. — У нас там батюшка знакомый. Он и сам у нас часто бывает.
— И как вас встречают, не пугаются, что суворовцы петь приехали?
— Наоборот, радуются. А что, мы ж поем-то классно… — ответил суворовец совершенно серьезно.

Я смотрел на поющих ребят и не мог понять, что же меня удивляет. И занятия эти необязательные, и силком их в хор никто не тащит… Понял вдруг — глаза, выражение лиц. Только что они были совсем другими: напряженными — на занятиях с преподавателем по инструменту; рассеянными — в классах во время самоподготовки, где четверо парней списывали друг у друга домашнее задание по гармонии, попутно обсуждая что-то про автомобили… А тут, на репетиции хора, парни будто решили сосредоточиться. И каждый всерьез о чем-то задумался. И это было так неожиданно — ведь они все-таки пацаны. По возрасту старшеклассники и первокурсники. К тому же находятся в военном училище. А армия, как известно, располагает к огрублению и черствости. Но в хоре за пением тропаря все они преобразились, как будто понимая, что занимаются чем-то, не допускающим и намека на непочтительность…


Участники православного хора исполняют тропарь Пасхи под руководством капитана Захарченко, которого между собой называют регентом.

В коридоре к нам с фотографом подошел один из ребят.
— «Фома»? Что за название для журнала? — строго спросил парень.
— По имени апостола Фомы, одного из двенадцати учеников Иисуса Христа, — ответил я.
— Если у Христа было двенадцать учеников, а общеизвестных Евангелий только четыре, куда делись остальные восемь? — проявил неожиданную осведомленность юный музыкант. — Может быть, их специально скрывают, потому что они подрывают доверие к христианской церкви?
Вопрос явно был с вызовом.
— Не совсем, дело в том, что… — собрался ответить я, но курсант меня оборвал:
— Знаете, сам я мусульманин. У вас в христианстве все так сложно…
Позже я спросил капитана Захарченко, обращаются ли к нему с подобными вопросами воспитанники.
— Еще и не с такими. Бывает, что парню пятнадцать-шестнадцать лет, а он умудрился уже испробовать ряд оккультных практик. Такие ребята чаще других вопросы задают и интересуются Православием. Бывает, что наши с ними разговоры получаются по-настоящему философскими и даже богословскими. Впрочем, беседы эти возникают все-таки спонтанно: с хористами — во время репетиций, с теми, кто хором не интересуется, — просто по ходу учебного процесса.
Но и системные беседы о Православии в училище проходят. Год назад руководство выделило в одном из корпусов комнату. У этого места нет официального названия, ребята условно называют ее «православной» или «молельной». В углу — большой иконостас, посередине — аналой. А еще пианино и шкаф с разнообразной духовной литературой. Здесь-то и репетирует хор. А еще сюда те, кто хочет, приходят вычитывать утреннее правило. Время от времени ребята, которым это и вправду интересно, собираются здесь и беседуют на волнующие их духовные темы. Ведет беседы воспитатель училища Сергей Мишин, который заканчивает обучение на катехизаторском факультете Перервинской духовной семинарии. Поэтому можно сказать, что беседы с курсантами строго соответствуют его специальности.


В училище преподают не только музыкальные дисциплины, но и общеобразовательные. И все же главным остаются занятия на инструменте.


Каждый воспитанник училища, помимо духового инструмента, должен уметь играть на малом барабане.


— Я вот раньше не знал, что осуждать другого — грех, — рассказал один из суворовцев. — Помню, сильно удивился, когда услышал об этом на одной из бесед…
— И что, — спросил я, — сразу перестал осуждать?
— Да нет. Это, оказывается, сложно. По крайне мере я теперь в этом исповедался, да еще и причастился. Как-то легче стало. Сегодня с утра, кажется, еще никого осудить не успел…
— Ну да, кроме меня… — тут же иронично заметил его товарищ, стоящий рядом. Следом раздался дружный мужской смех.

Вообще все это: и беседы, и православный хор, и рассуждения подростков о религии — наблюдать, да еще в военном училище, парадоксально. Впрочем, такое тесное соседство Церкви и армии все-таки не должно удивлять. Преподобный Сергий Радонежский, благословляющий Дмитрия Донского на Куликовскую битву, вереница глубоко верующих полководцев: Александр Суворов, Федор Ушаков, даже молящиеся на палубе матросы из фильма «Адмирал» — все это витает в воздухе, помнится, близко, понятно, потому что составляет нашу национальную культуру. И все-таки трудно привыкнуть к тому, что капитан Захарченко может провести занятие по общевоенной подготовке, а через несколько минут в разговоре с журналистом то и дело цитировать Писание.
— Училище-то светское, как же тогда говорить с суворовцем о Православии? — спрашиваю я офицера.
— Просто не нужно пугать сложными богословскими понятиями. Очень важно подбирать слова и опираться на общечеловеческие примеры, тонкой струйкой впуская в них дух христианства. Нельзя, чтобы рассуждения были адресованы стороннему слушателю; нужно, чтобы они падали на благодатную почву и меняли человека ищущего…
Наверное, вера всегда в той или иной степени парадоксальна. В «оазисе» с его уютной тенью деревьев, скамейками и беседками скоро должна появиться православная часовня. Этого очень ждет руководство училища. Интересно, как часовня будет соседствовать с плацем?! Должно быть, парадоксально гармонично…



Жизнь в суворовском училище исключает праздность. Поэтому обед — не повод расставаться с нотами…


… а музыка — не повод забывать о физическом труде.

Московское военно-музыкальное училище
Среднее специальное учебное заведение, образованное в 1937 году. С 1938 года воспитанники регулярно участвуют в парадах на Красной площади, в том числе в парадах Победы. В настоящее время коллектив Московского военно-музыкального училища проводит концертную и военно-патриотическую работу. Оркестры училища выступают с концертными программами в Германии, Швейцарии, Италии, Франции, Великобритании и других странах. Выпускники руководят военными оркестрами Вооруженных Сил Российской Федерации. Большинство выпускников продолжают свое обучение в Военном институте военных дирижеров Военного университета Министерства обороны РФ и становятся впоследствии военными дирижерами. Всего в училище обучаются около 200 человек по специальности «духовые и ударные инструменты». Кроме музыкальных дисциплин, воспитанники изучают и общеобразовательные предметы, получая диплом о среднем специальном образовании.
Желающие приходят в «православную комнату» для молитвы — утреннего правила.


Непривычно cлышать, как рота солдат поет строевую песню идеально чисто и на несколько голосов. Но здесь это никого не удивляет.


Фото Владимира ЕШТОКИНА
Автор: Константин Мацан
Источник: