Смех как признак нормы

Из  всех живых существ смех подарен только человеку. Звери смеяться не  умеют...  Получается, что, в  числе прочих очень высоких признаков, смех делает нас людьми? Или как это понимать? Ясно одно  — в  способности человека смеяться скрывается важная тайна.

Весь спектр человеческой души  — от  дьявольского зла до  святейшего добра  — может быть выражен посредством смеха. Выходит, что сам по  себе смех не  хорош и  не  плох  — как и  слёзы. Святые отцы объясняют, что слова Господа «блаженны плачущие» относятся к  тем, кто изливает слёзы раскаяния, сопереживания. Но  слёзы, проливаемые из-за ревности, обиды, уныния, невозможности отомстить  — блаженными быть не  могут.… Смеховая реакция окрашивается состоянием нашей души и  от  этого может стать как блаженной, так и  губительной для нас.

(...)

Базовая причина, вызывающая смеховой рефлекс  — это узнавание неправильности, смещения, парадокса, искажения, непристойности, подмены, перевёртыша. «В  рукава просунул руки  — оказалось  — это брюки». Смех вызывает эта ошибка, связанная со  схожестью рукава с  брючиной.

Ещё пример: «Воробышек прискакал и  коровой замычал: Му-у-у!». С  самого детства мы  привыкаем  — чуть где что-то перепутано, искажено  — и  «будто лампочки, включаются улыбки».

А  вот медвежонок в  цирке, одетый как человек  — в  кепке, штанах да  ещё и  с  гармошкой. Нам смешно, потому что это пародия на  человека, карикатурное подражание. Встретим подобного медведя в  тайге, с  ног до  головы голого, в  чём мать родила  — и  будут нам хихоньки-хахоньки…

По  этой  же причине никто не  смеётся, когда человек в  костюме идёт по  столичному тротуару. Ну  идёт себе и  идёт, ровно идёт, не  шатается, не  прыгает на  одной ноге. Правильно идёт. Но  если бедняге случилось споткнуться  и, нелепо размахивая руками, шмякнуться на  мягкое место с  совершенно мультяшным выражением лица  — большинство из  нас инстинктивно хихикнет. Потому что любое человеческое падение  — это неправильность!

Механизм определения неправильного встроен в  наши головы как датчик, и  реакция смехом на  отклонение от  нормы так  же естественна и  неподконтрольна, как реакция слезами на  внезапную резкую боль.

Вот вы  слышали хоть один анекдот о  счастливой, благополучной семье? И  я  тоже нет. Но  сколько анекдотов об  изменах, о  несчастных, разбитых семьях! Существование анекдотов об  изменах  — это доказательство того, что в  мироздании есть незыблемые закономерности. Безумная вспышка смеха, сопровождающая даже пошлые анекдоты, доказывает, что норма есть! Независимое знание, присутствие в  нас «неписаных законов» заставляет автоматически сравнивать с  ними любой объект, любое явление. Смех  — как первичный диагноз миру: отклонения от  нормы имеются!

Иногда человечество пытается «переписать закон», подменить нормы, например, ввести постулат о  том, что супружеские узы  — это формальность  — и  поднимает знамя «свободной любви». Но  нравственные модусы не  так просто из  человека вытравить...

А  вот ещё другой род анекдотов: «Эти двое поспорили, кто больше высунется из  окна скоростного поезда. Выиграл тот, кто лежит в  правом гробу».

Существование чёрного юмора, который запускает в  зону смеховой культуры трагические вещи, такие как смерть, ранения, увечья, весьма возможно, является доказательством того, чтои  смертность наша, и  всякая другая уязвимость плоти  — это свойства, изначально неестественные для сотворённого Богом человека. На  подсознательном уровне мы  это понимаем. И  поэтому когда смерть не  касается нас лично и  мы  способны абстрагироваться от  боли утраты и  страха небытия,  — тогда мы  смеёмся над смертью просто как над неправильностью.

Выходит, смех доказывает, что истина есть и  отклонение от  неё ненормально.

Господь не  хохочет над грешником, но  использует против греха лезвие иронии. Вот он  изобличает показную тщательность в  соблюдении внешних ритуалов, соединённую с  потворством грехам против воли Божией: Вожди слепые, оцеживающие комара, а  верблюда поглощающие! (Мф.  23, 24).

Вот трагическая ирония Христа о  нашем человеческом желании всё разрешать самим, мимо Божией воли, ведь мы  лучше знаем, как надо: Кто из  вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на  один локоть? Итак, если и  малейшего сделать не  можете, что заботитесь о  прочем? (Лк.  12, 25–26).

А  вот эпизод, когда лукавые люди, желающие подловить Христа на  слове, спрашивают: Позволительно  ли давать подать кесарю или нет?.. Ироничная и  отрезвляющая пощёчина всей истории человечества: бряцающие динарии  — дань князьям мира сего, исполнение духовных заповедей  — нетленная дань Богу.

  Иисус Христос не  осуждал добрый смех, не  запрещал веселье. Конечно, трудно представить Его на  свадьбе в  Кане Галилейской веселящимся, как обычный гость. Но, как говорят богословы, тем более невозможно представить Христа насупленного, с  осуждением взирающего на  хохочущих молодожёнов. Уж  такой  бы ни  за  что не  обратил воду в  вино, когда оно кончилось в  самый разгар веселья.

И  чем глубже погружается, напитывается евангельским духом сердце человеческое, тем меньше сопровождаются гаденьким смешком сюжетишки типа «муж пришёл домой, а  там жена с  любовником»… Ну  жалко дуру до  слёз, и  мужик тоже хорош…

Святые над чужими грехами не  смеялись...

Но  пока мы  не  святые, обличающая искажения смеховая реакция остаётся для нас важным способом возрастания над собой. Потому что смеховой инстинкт  — это прежде всего подсказка: стоп, здесь что-то не  так. Потому что смех может помочь расстаться с  собою неправильным. Потому что смех может помочь преодолеть боль неудачи. Потому что смех может помочь пробить панцирь гордыни  — и  тогда лучики сердца осветят глаза в  улыбке над самим собой.

Оказывается, что смеховые истерики даже от  кашля помогают! Когда мои племянники заболевают бронхитом, моя сестрица лечит  их… смехом. Она читает им  весёлые рассказы, стараясь вызвать у  них приступы неудержимого хохота...  Заливистый детский смех переходит в  глубинный кашель, который хорошенько очищает лёгкие от  слизи.

Возможно, когда изобличаешь свои собственные неправильности, глупости, недостатки  — смех помогает очиститься от  слизи душевной. Важность, слащавость, нетерпимость, спесь, показушность, рвение не  по  уму и  выпендрёж  — это слизь, которая часто вредит здоровому дыханию православного христианина. Правильно это? Да  нет. Поэтому на  прощанье посмеёмся над собой  — вспомним рефлексивный, а  значит, очень православный анекдот.

Закончив службу, священник объявил:

— В следующее воскресенье я  буду беседовать с  вами на  тему лжи. Чтобы вам было легче понять, о  чём пойдёт речь, прочитайте дома семнадцатую главу Евангелия от  Марка.

В  следующее воскресенье священник перед началом своей проповеди объявил:

— Прошу тех, кто прочитал семнадцатую главу, поднять руки.

Почти все присутствовавшие подняли руки.

— Вот именно с  вами я  и  хотел поговорить о  лжи,  — сказал священник. —  У  Марка нет семнадцатой главы.

Источник:

Печатается в сокращении