У него, мама, брови хмурятся,
Мне бы взгляд отвести, да не могу.
Он, смеясь, так забавно щурится
И мне кажется, мам, я всё могу.
И мне кажется, мама, не было
До него ни ночей, ни месяцев.
И не золото, и не серебро
Как глаза его, мам, не светятся.
На щеке его левой ямочка.
Поцелуи опасней пороха.
Если рядом идет он, мамочка,
Мне, клянусь, не хватает воздуха.
Я в руках его будто в крепости,
Из которой бежать не хочется.
Если всё это – край нелепости,
Пусть нелепость моя не кончится.
Мама, как его пахнут волосы,
Как к плечу моему склоняется,
И его мелодичным голосом
Все печали мои смываются.
Мама, если бы только знала ты –
Не ругала бы «юно-зелено».
Он в кармане своём мои мечты
В левом внутреннем носит бережно.
Мне бы взгляд отвести, да не могу.
Он, смеясь, так забавно щурится
И мне кажется, мам, я всё могу.
И мне кажется, мама, не было
До него ни ночей, ни месяцев.
И не золото, и не серебро
Как глаза его, мам, не светятся.
На щеке его левой ямочка.
Поцелуи опасней пороха.
Если рядом идет он, мамочка,
Мне, клянусь, не хватает воздуха.
Я в руках его будто в крепости,
Из которой бежать не хочется.
Если всё это – край нелепости,
Пусть нелепость моя не кончится.
Мама, как его пахнут волосы,
Как к плечу моему склоняется,
И его мелодичным голосом
Все печали мои смываются.
Мама, если бы только знала ты –
Не ругала бы «юно-зелено».
Он в кармане своём мои мечты
В левом внутреннем носит бережно.
