По другую сторону надежды
Она идет одна по пляжу, ногами в теплом песке.
В сердце предчувствие счастья и ни тени памяти о тоске.
Она улыбается мыслям о жизни без страха и фальши,
Отстраненно представляет, что с ней случится дальше.
Наверно, это будет такая теплая и красивая осень.
Она будет договариваться о встрече с подружками ровно в восемь,
Прибегать в знакомое кафе в полдевятого, согреваться чаем,
Думать – как странно, прошло всего пара дней, а я все равно скучала.
Разговаривать о мальчиках, о фильмах, о будущем и снова о мальчиках,
Потом ждать автобус чуть раньше полуночи, дуть на замерзшие пальчики.
А дома пить чай с шоколадом, завернувшись в плед и смотреть кино,
Засыпать с его голосом в телефоне, думать – если счастье есть – то это оно.
А утром снова на учебу, две литературы и английский.
Несложно и интересно и время проходит быстро.
И можно писать смс-ки на парах и сидеть на переменах в буфете.
И наблюдать, как тает осень, подобно сладкой конфете.
И вдруг она так отчаянно надеется, что так как она представила – будет.
А пока идет по пляжу, улыбается людям.
Думает – еще лето, все впереди, все будет даже лучше чем прежде
По другую сторону надежды.
По эту сторону она давно потеряла свою мечту,
Только шепчет иногда отчаянно – вернись, я тебя так люблю и жду.
Слезы делят лицо на три части, слова падают в пустоту,
А потом оказывается, что все это было в бреду.
Она вздрагивает от чего-то и просыпается среди ночи.
Вроде все ничего, только сердце колотится и плакать хочется очень.
Так странно, ей кажется уже давно пора выплакать последние слезы,
Кто-то очень знакомый столько раз говорил ей, что плакать несерьезно,
Что надо заставлять себя выходить из дома и решать вопросы,
Не обращая внимания на тех, что липнут к ней как кровососы.
Она все помнит – губы, ресницы и пудра невесомой пыльцой.
Независимый взгляд, чтоб, раз уж потеряла голову, не терять хотя бы лицо.
Она уже не сосчитает, сколько кому нараздавала обещаний,
И каждый день добавляет новое к миллиону ее прощаний.
И бывает страшновато признаться, что ей все это все равно,
Лишь бы было с кем вечером петь песни и пить вино,
Разговаривать, смеяться, злиться – лишь бы не быть одной.
А потом по утрам возвращаться домой,
Заворачиваться в одеяло, слушать Дельфина и вспоминать то, светлое, что было прежде.
По другую сторону надежды.
По другую сторону вечности
Она едет в машине в пять утра и слушает рассказы о медиумах.
Отстраненно думает, что, может быть, смерть – не такая уж трагедия.
И, в конце концов, через два часа можно будет пить чай с тортом и петь песенки,
А завтра пойти в салон и сделать стрижку-лесенку.
Побыть с мамой пару дней, а потом вернуться на дачу.
Все мысли о смерти для нее в этот момент ничего не значат.
Потому что в машине тепло и включенное радио.
Денег всегда хватает, сколько бы она ни тратила.
Друзья остаются рядом, ведь она их ничем не обидела.
Никакого горя и зла она еще не видела.
Она думает о чем-то своем, пока за окном мелькают сосны и ели,
Думает об абсолютном счастье и почему в него никто не верит.
Почему взрослые так часто говорят детям «повзрослеешь – поймешь»,
И о том, как ей хочется, чтоб сегодня целый день шел дождь.
О том, что на завтрак ей из яичницы досталось всего одно яйцо
И «когда же мы приедем, в конце концов?»
Смотрит в окно прозрачными глазами и наверное слегка засыпает.
Ее будят вопросом «Все хорошо?», она смеется «Лучше не бывает»,
Улыбается странной мысли, что у тумана сегодня – цвет бесконечности.
По другую сторону вечности.
По эту сторону она много думает о смерти и почти ее не боится.
Ей в этом видится повод собой гордиться.
Она усмехается, в конце концов, вообще, было бы чего бояться.
И отмахивается от всех, кто ей что-то объясняет – можно даже не пытаться.
Просто она где-то потеряла свой инстинкт самосохранения,
И в ее поступках больше безрассудства, чем к людям доверия.
Она вспоминает фразу про хороших девочек в раю и плохих девочек – где угодно,
И иногда ей кажется, что она действительно свободна.
А потом сердце болезненно сжимается, какие-то дурацкие спазмы,
В то время, как ей рассказывают, сколько стоит сданная кровь и сколько плазма.
Она растерянно ухмыляется, в ней, наверно, крови меньше, чем алкоголя,
А сердце снова сжимается, черт, почему так больно.
И иногда она думает – ну вот, наконец-то, это смерть, это она.
Сердце колотится, вокруг какие-то люди, звуки, а потом – тишина.
Темнота, спокойное тепло, только всхлипы сорванного дыхания.
Она ждет, пока отступает паника и наступает понимание.
В ней просыпается какая-то сила, она людей и события насквозь видит.
И теперь ее почти нечем задеть или обидеть.
Она ни к чему не привязана и ухмыляется при мысли, что эта сила – темная,
Как те глаза, в которые проваливаешься, как в пропасть бездонную,
И начинаешь осознавать значение бесконечности
По другую сторону вечности.
По другую сторону тепла
Она просыпается от звуков собственного имени,
Улыбается, вспомнив, почему она не в своей квартире.
Думает, что спать одной значительно более холодно,
И что мир совершенен, а они так красивы и молоды.
Ей говорят, что она прекрасна с утра, она думает – как ей повезло.
Словно смотрит на мир сквозь розовое стекло.
И от каждого ее движения веет теплом.
А мама даже не представляет, куда ее занесло.
Она выходит на балкон и смотрит на улицу сквозь туман.
Кажется, что остального мира нет, и не хочется верить, что это обман.
Она вспоминает, что туман предвестник перемен – наверное, к лучшему.
«Хотя может ли быть лучше?» – думает она, события последних дней в голове прокручивая.
И ее уже заботливые руки, сберегая от холода, заворачивают в плед.
Она думает про кофе со сливками на завтрак и огромный кусок торта на обед.
А еще немножко про людей, которые говорят, что счастья нет,
И как они сами не понимают, какой несут бред.
А потом, возвращаясь домой, она думает, сколько еще будет таких ночей.
В сердце комочком свернулось что-то трепетное, похожее на тепло вчерашних свечей.
Она решает никогда не забывать, как это было, и что она там была,
По другую сторону тепла.
По эту сторону она начинает мерзнуть еще в сентябре,
Кутается в шарфы и плачет, утопая в Дельфиновском «Серебре».
А иногда ей кажется, что все живое в ней уже давно сожгли на костре,
А то, что осталось – лишь тень, которая и ходит по земле.
Наверное поэтому даже под одеялом ей так холодно ночами,
Хотя она уже давно ни по кому не скучает.
Она отвыкла от тепла, она почти уже его забыла,
И только иногда осознает, что это действительно было.
Раньше она думала – можно все заново, и всегда был кто-то другой.
А потом какими слезами оплакивать потерю себя самой.
И получается только одной, заплакать от жалости,
От сумасшедшего холода и неправдоподобно огромной усталости.
Курить одну за одной, пить чай, слушать старые песенки в плеере…
Она раньше пыталась объяснить, но либо не поняли, либо не поверили.
Что днем можно терпеть безнадежность, а вечером больно очень,
И что днем ей вряд ли будет холоднее, чем ночью.
А ночью есть шанс вдруг увидеть знакомые серые глаза,
И снова мгновение будет длиться как полчаса.
Привет, какая встреча, уже ведь столько лет прошло.
И вдруг (чего не бывает?) они оба снова почувствуют тепло?
И… черт, как тебя не хватало, где же ты была?
– Я… знаешь… по другую сторону тепла.
