"Нет ничего лучше на свете, чем русская бабушка"

Редактор Мамсила
«Нет ничего лучше на свете, чем русская бабушка» 

Американка Таня Майер написала книгу «Shapka, Babushka, Kefir. Как воспитывают детей в России» о том, каково это – быть мамой в России. И знаете, судя по всему, ей понравилось! В ее биографии много всего – изучение языка, переезд в Москву, любовь, мужчина, который ушел, оставив ее беременной, ребенок, которого Таня родила в Америке, затем вновь возвращение в Россию, встреча с мужем, рождение еще двоих детей, жизнь в России, Англии, Америке. Настоящий блокбастер.

Сама Таня признается, что материнство по-русски – не самый простой путь, но очень увлекательный.
«Обожаю русских мам! Я такая же!»

— Название у книги запоминающееся. Почему решено было вынести именно эти 3 слова. Это самые яркие впечатления от русского материнства?

— Когда книга вышла на английском, ее название было «Motherhood, Russian Style» («Материнство по-русски» – прим. редакции). Для русской версии в издательстве мне помогли с названием, и кажется, оно получилось более удачным, емко отразив такие ключевые слова русского детства. Забавно, что слова на английском, сразу становится понятно – книга написана иностранкой.
В английской версии книги в ней был маленький словарик всех русских слов, которые нужно знать, чтобы понимать, что такое материнство в России. Туда входили «каша», «няня», «суп»…
— Сейчас, как мы понимаем, вы живете в Вене. На наш взгляд, в Австрии гораздо более адекватное уравновешенное материнство, без перегибов, как в России. У нас постоянно слышишь – не бегай, упадёшь, не пачкайся, вспотеешь, замерзнешь и так далее. Вы сами пишете про шапочки на любую погоду и непрошенных советчиков на каждом углу. Детей постоянно одергивают. В Австрии детям дают играть с водой, пачкаться, сидеть на попе, на коленках, хоть на голове, если ребёнку так удобно и безопасно, бегать босиком по песку и траве в парках и на детских площадках. Их запросто кормят на улице. И не дергают по любому пустяку. Так почему все-таки, находясь в Австрии, вы написали про Россию?

— Да все верно. Очень интересно, что здесь, в Австрии, местные мамы обычно очень расслабленные (даже слишком, я бы сказала), но Вена – большой город и тут много мам из восточной Европы, и конечно, они тоже говорят про шапки и супы…
Но русские, несомненно, побеждают среди мам, которые волнуются по любому поводу. Я за это их обожаю! Я такая же!
Идея написать книгу у меня появилась, когда моя лучшая подруга из Москвы добавила меня в одну мамскую группу на Facebook. Я решила писать о русских мамах на английском – ну, как американка писала про Париж (Памела Друкерман «Французские дети не плюются едой» – прим. редакции). А я написала про Москву. Хотя в тот момент я уже не жила там, но еще не успела забыть, как все это было. К тому же тесно общалась с русскими мамами в Лондоне и Вене.
Мне показалось, опыт ценный и интересный, но, честно говоря, не ожидала, что в России будет так востребован американский взгляд на русское воспитание.
«Мне повезло, что у меня есть мама Оля»

— Вы пишите в книге про русских бабушек, об их роли в воспитании детей. А как вы думаете, почему нашим бабушки так активно участвуют в жизни внуков? В сравнении с европейскими и американскими бабушками.

— Ничего нет лучше на свете, чем русская бабушка. С ней бывает иногда трудно, когда она учит всех как жить, но без неё ещё тяжелее! Первый год жизни моего сына в Москве был очень тяжелым для меня. Хотя мне повезло, у меня были няни и хорошая работа. Но я часто ездила в командировки, и каждый раз оставлять ребёнка с чужими людьми было очень сложно.
Мама моей подруги, я ее называю «мама Оля», очень мне тогда помогла, она просто зашла в гости, «посмотреть», как там няня.
Но, как настоящая русская бабушка, она не всегда брала в расчет мои чувства при расставании с ребенком. Один раз я была в Лондоне по работе, она мне звонит, рассказывает, какая у меня ужасная няня, а ты сидишь в Лондоне и последнее, что тебе нужно сейчас – это проблемы с няней. В общем, вот это желание помочь из последних сил – это мне, кажется, есть только в русских бабушках.
Россия вообще страна сильнейших женщин. На западе – все для себя. Моя мама любит внуков, но в быту участия не принимает. Нет такой традиции.
К тому же она ещё и в финансовом плане самостоятельна. Мне повезло, что у меня
есть мама Оля, которой можно в любое время суток позвонить и спросить совета. Обо всем на свете! И у нее, как у настоящей русской бабушки, всегда на все есть ответ.
«Русскую маму отличает интеллектуальный подход к материнству»

— Каков был ваш круг общения в России? Создалось впечатление, что это обеспеченные семьи, живущие в пределах Садового кольца или в элитных подмосковных поселках. Образ российской мамы, которая растит ребенка, работает, занимается домашним хозяйством и при этом роскошно выглядит, все-таки не совсем применим к обычной среднестатистической российской женщине.

— Да, абсолютно согласна. Так и есть, я работала в банках и крупных компаниях в Москве, жила в центре, подруги закончили МГУ и т.д. Но мне кажется, это же очень интересно, потому что, чем больше средств у мамы, чем больше возможностей, тем больше решений нужно принимать: какая няня, какой сад, какая школа, какой спорт/музыка/культурная программа.
Я жила в таких же кругах и в Лондоне, и в Вене, но мне кажется, что русскую маму везде отличает то, насколько она всегда тщательно продумывает любой свой шаг.
Это такой аналитический, прагматичный подход к материнству. Я бывший банкир, поэтому мне такой подход ближе, чем эмоциональный. Но если решения они принимают головой – думают, спрашивают, собирают информацию, советуются, то сами по себе русские мамы очень эмоциональные! В них столько энергии!

— Если говорить о традициях материнства, то в чем главные отличия российских мам, на ваш взгляд? От европейских, американских, азиатских?

— Как я уже выше сказала, русских мам отличает интеллектуальный подход к материнству с таким здоровым балансом между расслабленностью западной мамы («пусть будет, как ребенок хочет, лишь бы он был счастливым») и азиатскими «тигрицами», у которых одна цель – успех, в этом и есть счастье! Русские мамы за границей видны невооруженным взглядом. Их дети хорошо учатся, и у них обычно куча дополнительных занятий – спорт, музыка, шахматы, танцы, прямо все-все-все.
Русские мамы не ленивые и всегда за собой следят. Всегда. Они же женщины, а потом мамы. А на западе частенько, если женщина становится мамой, то частенько забывает про себя. Прямо жертвы материнства. Я такого в России не видела.
— Что вы категорически не приемлете в русском воспитании?

— Это тяжёлый вопрос, потому что все-таки воспитание – это что-то очень личное. Но если говорить об общих тенденциях, то, например, есть тренды, с которыми лично я не согласна. Один из них – отказ от прививок или от традиционной медицины. Хотя я понимаю, откуда эти тренды берутся (недоверие к медицине в РФ), но как человека, верующего в науку и медицину, они меня пугают. Недавно же была вспышка кори в Екатеринбурге – это пугает. Конечно, отказ от вакцинирования встречается не только в России, но мне кажется, именно российские мамы больше других доверяют альтернативой медицине.
«Я не сумасшедшая, мы все так делаем»

— А себя лично вы относите к каким мамам? Если говорить не о национальности, а именно о состоянии души. Чьи методы воспитания лично вам ближе?

— Ну, наверно уже понятно, что мне очень близок русский подход, хотя я выросла в Штатах. У меня папа серб, и всегда нужно было приносить домой «одни пятерки», хотя такого требования никогда не было у моих друзей в детстве. Всем было абсолютно все равно, какие оценки у детей, кроме моей семьи.
Теперь я сама мама, а поскольку я вообще ничего не знала, когда старшего рожала, у меня первый опыт материнства был как раз в Москве в 2006 году. Тогда не было еще ни Facebook, ни Instagram, и я узнавала все у няни, у мам моих подруг, потому что я была первая из нас, кто родил.
Все приходили на нас смотреть, как на какой-то эксперимент. Я поняла, что жить нельзя без каши, супа, гуляния даже в морозы. Мы посадили моего сына на горшок с 6 месяцев, потому что сказали – надо. И это сработало! Потом я приехала в Лондон, родила еще 2 детей и очень удивилась, что у них все так по-другому!
У меня был настоящий шок. Поэтому, безусловно, русский подход мне больше понятен, хотя это и далеко не самый простой путь. 

На фото: дети Тани – Николай, 10 лет, Катарина, 9 лет, Элизабет, 6 лет

— Вы позиционируете свою книгу – для русских мам или для американских и европейских?

— Мой родной язык – английский, поэтому книгу изначально я написала для англоязычных мам. Потом меня познакомили с издательством Individuum, и они перевели книгу на русский и издали в России. Мне кажется, русская версия книга получилось ещё лучше! Я надеюсь, она будет в России интересна. На Западе многие русские мамы, которые замужем за иностранцами, подарили книгу своим свекровям, чтобы сказать – «Я не сумасшедшая, мы все так делаем!»

Презентация книги «Shapka, Babushka, Kefir. Как воспитывают детей в России» Тани Майер состоится 5 февраля в МДК на Новом Арбате, 8.
Предисловие к книге «Shapka, Babushka, Kefir. Как воспитывают детей в России» (публикуется впервые)

Я пишу предисловие к русскому изданию этой книги и думаю о реакции, которую вызвала ее публикация по-английски. Главными читателями, почитателями и критиками книги Motherhood, Russian-style стали именно русские мамы по всему миру.
«Почему вы так хотите читать про самих себя? – удивлялась я. – Что такого нового я могу вам рассказать о дачах и кашах, шапках и прогулках в десятиградусный мороз?».
Как выяснилось, моим русским читательницам было очень интересно, что я, иностранка, могу о них понять и рассказать. Многие писали мне, что показывали эту книгу своим английским, американским, немецким мужьям и свекровям со словами: «Вот, я не сумасшедшая, у нас все так делают!». Писали, как им было приятно читать про русских что-то хорошее, особенно учитывая сильно ухудшившиеся отношения России с Западом. Рецензии на книгу вышли в нескольких изданиях, и я давала им интервью, снова и снова объясняя, что действительно считаю российский подход к воспитанию очень интересным, необычным и, безусловно, заслуживающим того, чтобы о нём написать.

Моя книга не претендует на полноту – разумеется, все семьи разные, но, по-моему, мне удалось нащупать некоторые общие для современных русских (не по национальности, а по культурной принадлежности) мам ценности и традиции. Вот о них и пойдет речь. Но прежде чем вы приступите к первой главе, я бы хотела рассказать о том, как в моей жизни появилась Россия.
Я свободно говорю по-русски, и до сих пор помню свой первый потрепанный учебник Russian for Everybody, по которому занималась в Джорджтаунском университете. По паспорту я американка, во мне течет канадская и сербская кровь, но именно в Москве я чувствую себя как дома.
Мой муж – австриец, дети не говорят по-русски, но в наш семейный лексикон прочно вошло русское слово «давай». «Davaj!» – подгоняю я детей, когда на часах уже 7.38, а они все еще вяло ковыряют завтрак. «Davaj!» – восклицает мой муж, когда пора уходить домой с прогулки… Но я забегаю вперед.
В августе 1999 года мне было 23. Я ушла со своей работы на Уолл-стрит и купила билет в Москву в один конец.
На моем банковском счету лежало 18 000 долларов, а в сумке – листок с собранными по друзьям и знакомым телефонами владельцев квартир, готовых сдать комнату американке. К счастью, первой же откликнулась «мама Оля», мама моей будущей лучшей подруги Сони, одной из героинь этой книги. Мы встретились на Маяковской. Мама Оля, художница 50 лет, поприветствовала меня, достав из кармана горстку семечек.
Был конец августа, последние благословенные дни лета, и пока мы шли по шумному Садовому, я вдруг почувствовала, что переезд в Россию, на другую сторону Земли, был абсолютно правильным решением.


Несколько лет я жила и работала в России. Весной 2005-го я вернулась в Америку, чтобы учиться в Гарвардской бизнес-школе. И сразу начала скучать по московской веселой жизни. Мне совсем не нравилось сидеть в огромной аудитории… Так что летом 2005-го я с радостью отправилась в Лондон на стажировку от американского банка.

07.07.2005, в день, когда в Лондоне прогремели взрывы, я поняла, что у меня задержка. Все аптеки были закрыты из-за террористической угрозы, так что свой первый в жизни положительный тест на беременность я увидела на следующее утро, в туалете торгового центра. В тот день я выкинула пачку тоненьких сигарет Vogue (еще одна московская привычка) и сообщила будущему отцу радостную новость.

Тут надо отметить, что, собственно, биологический отец моего сына и организовал ту стажировку. Мы много лет периодически встречались, хотя он был женат. Не могу сказать, что я этим горжусь, но, во-первых, я была молода, а во-вторых, суть не в этом. Он сидел на скамейке в торговом центре совершенно раздавленный новостями.
Следующие несколько недель он уговаривал меня на аборт. Готов был даже оплатить мой перелет в Нью-Йорк, чтобы там все «нормально сделали».
Я отказалась, и он просто испарился. Навсегда.

Ребенка я решила сохранить. Мне очень повезло: тем же летом я нашла работу в крупнейшей в России сети супермаркетов. Они только вышли на IPO, и им нужен был кто-то для переговоров с западными акционерами. Перед тем как принять их предложение, я связалась с Гарвардом и спросила, какой они могут дать студентке MBA отпуск по уходу за ребенком. «Занятия можно пропускать в течение пяти дней», – ответили мне и добавили, что жить придется в той же комнате в общежитии, что и раньше, деля ванную с соседкой. Так что в каком-то смысле Гарвардская бизнес-школа приняла решение за меня.
Русским владельцам компании я сказала, что беременна, и надо отдать им должное: они совершенно не впечатлились.
Даже когда я сообщила, что рожать уеду в США. Впрочем, пообещав, что постараюсь сократить декрет до минимума. Проматываем вперед… Я встретила свою любовь, когда сын убыл почти год. Я писала бриф для инвесторов о российском рынке ценных бумаг. После совещания мой будущий муж подошел ко мне и предложил встретиться, когда я буду в следующий раз в Лондоне. Я и правда через пару месяцев оказалась в Лондоне и отправилась на встречу, наивно полагая, что мы будем обсуждать акции Газпрома и Лукойла, но оказалось, что это наше первое свидание. К тому моменту, как мы с сыном переехали в Лондон, я уже была на седьмом месяце, дочь родилась в январе 2008-го. В 2010-м я снова стала мамой.
Мой муж – законный и единственный отец моего сына. В 2013-м мы с ним и тремя детьми переехали в Вену.


У этой истории счастливый конец, но я все время мысленно возвращалась к началу. И в Лондоне, и в Вене я вспоминала тот первый бессонный московский год. Я вернулась из Цинциннати с двухмесячным сыном, пережив роды в полном одиночестве. Мама и сестра отвезли меня в больницу в 10 вечера и появились с утра, чтобы торжественно обрезать пуповину. Я никогда не забуду, как мне было плохо в ту ночь совсем одной. Много разного со мной случалось в жизни, но этот опыт ни с чем не сравним.
Во время схваток я звонила по мобильному своей московской подружке и заставляла ее клясться, что она всегда, всегда будет использовать презервативы!
Работа не останавливалась ни на секунду: журналисты, аналитики, инвесторы звонили мне в американскую больницу по ночам – работала-то я на Москву! Вернувшись, я тут же вышла на полный график, так и не успев отдохнуть и отоспаться. Еще до этого я прочувствовала, каково это – бросать крошечного младенца: когда сыну был месяц, мне пришлось лететь со своим начальством на переговоры в Стокгольм, Лондон и Нью-Йорк, оставив ребенка дедушке и няне в Аризоне. А теперь я бросала его каждый день – даже без всяких командировок я уходила с утра и возвращалась вечером.
В книге я подробно рассказываю про своих нянь, которые спасали меня в этот период, но все равно это была очень трудная жизнь, полная переживаний и чувства вины перед сыном, которого я почти не видела.


В этот первый год я училась быть мамой- одиночкой, и окружающие меня женщины всегда готовы были помочь – и делом, и словом. Некоторые советы были очень хороши, некоторые казались мне совершенно безумными, но главное, что я узнала – нет никакого «правильного» способа растить ребенка. Я научилась слушать моих русских подруг в том, что казалось мне разумным, и не обращать внимания на все остальное, как бы убедительно ни звучали аргументы.

Когда я уехала в Лондон из Москвы, беременная и с маленьким ребенком, мне опять нужно было учиться – быть не только матерью, но и женой, а потом – почти сразу – я оказалась мамой погодок, и все это в совершенно новом для меня окружении. Лондонские мамы меня пугали. Они твердо знали, что, как и когда положено делать с ребенком. Они всерьез объясняли, что если ты с рождения не записал младенца в правильное учебное заведение («После родов я сначала позвонила в Уэзерби, а потом уже маме!»), то жизнь его, несомненно, пойдет под откос.
В последующие годы я, конечно, привыкла к английскому и американскому стилю воспитания.
Я так и не вернулась к работе, влилась Wetherby – престижная лондонская частная школа для мальчиков, которая по традиции записывает по пять детей каждый месяц: чья мама первой позвонит, того и внесут в списки будущих учеников. (Здесь и далее примеч. пер.) в круг лондонских обеспеченных домохозяек, записала дочерей и сына в сады и школу, в общем, разобралась, что к чему, и научилась получать от этой жизни удовольствие.

В 2013-м мы переехали в Вену, и я познакомилась с несколькими русскими семьями. А по- том моя любимая московская подруга Соня (та самая, которой я звонила с воплями про презервативы) добавила меня в «секретную» фейсбук-группу, на которую были подписаны почти 2000 русских мам. Просто потрясающее собрание современных русских женщин, живущих по всему миру – от Сибири до Новой Зеландии.
Общение с этими умными, красивыми, образованными мамами не только постоянно напоминало мне о моем московском опыте, но и заставляло размышлять о том, что есть вещи, которым мы, западные женщины, могли бы поучиться у русских.
Так и родилась идея книги. Первым делом я сообщила об этом в группе. Кому-то идея нравилась, а одна женщина написала, что вообще не понимает, о чем я… Но я убеждена: есть чисто российские особенности в подходе к воспитанию детей, которые можно и нужно перенимать. Именно об этом моя книга. И хотя я старалась интервьюировать самых разных с точки зрения возраста, места жительства и социального статуса мам, я прекрасно понимаю, что в этой книге описана только малая часть того, что можно назвать современным русским материнством.

Прошлым летом мы с мужем и детьми отдыхали на юге Австрии, в Каринтии. Мы выкроили время с большим трудом: и вот, длинные выходные на дорогущем курорте: ясное небо, белый песок, частный пляж. В солнечном мареве я вижу знакомое лицо: русская мама, с которой я несколько раз пересекалась в Вене.
– Надолго здесь? – спросила она.
– На два дня, а вы?
– На месяц.
– Месяц! – не удержавшись, воскликнула я. – А где твой сын?
– Он в отеле. У него просто урок китайского.
–?
– Ну, раньше мы проводили все лето в Китае, чтобы он мог заниматься с носителем, но там все-таки совсем плохо с экологией, и мы пригласили учителя сюда. По утрам у сына китайский. А потом, конечно, он наслаждается купанием.
Я онемела. Этот десятилетний русский мальчик уже свободно говорит по-английски (в Вене он ходит в международную школу), а летом по четыре часа занимается китайским!

Я представила, как он с тоской смотрит на голубое озеро, пока учитель мучает его своими иероглифами… Пожелав своей русской знакомой хорошего дня, я вернулась к семье. Сын и дочки счастливо смеялись, плескаясь в теплой воде, а я посмотрела на них и сказала мужу: «Знаешь, милый, мы в полной ж… У наших детей нету шансов. Будущее – за ними».

Март 2016 года, Вена
Фото: личный архив Тани Майер, издательство Individuum