Дед Мороз сидел на верхушке ёлки и дико, прямо-таки неприлично, хохотал. Под ёлочкой стояли злые, молчаливые дети, два оленя, весьма нетрезвая Антонина Витальевна и Снегурочка с подбитым глазом. Все они пристально смотрели на виновника творившегося безобразия.
— Слезай, паразит, — прошипела Снегурочка, утирая нос рукавичкой. – Слезай, а не то следующая твоя станция будет неотложной.
— Нервная ты, — Дед Мороз беззаботно болтал ножкой. – Лечиться надо. И пятачок приложить к глазу. А то светишь, как Александрийский маяк в исполнении Церителли – и смотреть больно, и глаз отвести нельзя.
Снегурочка, дико взвыв, бросилась на ель, и, вцепившись зубами в кору, попыталась перегрызть дерево. Её оттащили дети. Пьяная Антонина Витальевна тем временем счастливо кружилась в танце.
— Психопатка, — радостно взвизгнул Дед Мороз, кинул в Снегурку шишкой и, достав из кармана губную гармошку, принялся насвистывать какой-то милый полузабытый нацистский марш.
— Ты – труп! – бесновалась Снегурочка, продолжая биться в крепких руках детей.
— Бе-бе-бе, — подло хихикнул Дед Мороз и показал окружающим язык. Язык был красным, дерзким, и за него очень хотелось дёрнуть.
— Может, его табуреткой сбить? — с надеждой спросил мальчик одетый в костюм медвежонка. – У нас есть отличная табуретка ручной работы, настоящая, из дерева. Там ещё такой замечательный гвоздик торчит.
— А она тяжелая? – озабочено поинтересовалась Снегурка.
— Тяжёлая, — нервно дёрнулись сразу несколько забинтованых детей. – Килограмм пять. Это если без гвоздя, — добавил толстый ребёнок неопределённого пола, замаскированный под колобка. – С гвоздём семь.
— Тогда не долетит, — Снегурочка сунула руки в карманы и разочаровано пнула подвернувшийся под ногу мячик. Мимо неё, радостно блея, проползла на четвереньках Антонина Витальевна. Коллектив проводил её взглядом, затем вновь уставился на Деда Мороза. Тот беззаботно продолжал распевать песни.
— А ракетный двигатель если нацепить? – умный мальчик в очках протянул Снегурочке схему, с корнем выдраную из учебника юного анархиста.
— Дороговато выйдет, — потёрла она лоб. – Целый двигатель – да на какого-то старого хрыча!..
— Может, из ружья его? – спросил кто-то, ковыряясь в носу.
— Ружьё есть? – оживилась Снегурочка. Дети пожали плечами.
— Или спилить… — задумчиво протянула девочка с косичками под Юлию Тимошенко. Косичек почему-то было две. Девочка – одна.
— Нет, нет, ни за что! Я хочу ёлочку! — капризно топнула ногой Антонина Витальевна, свернулась в клубочек среди подарков и заснула. Её оттащили за ноги в уголок и заботливо накрыли покрывалом. Дед Мороз продолжал над всеми глумиться, раскачиваясь и выкрикивая матерные частушки. Дети их старательно записывали...
— Где же он выпивку-то берёт? – яростно бормотала сквозь сжатые губы Снегурочку, уклоняясь от очередной бутылки из-под шампанского.
— У него там гнездо, — девочка в костюме снежинки ловко отскочила в сторону от летящей в неё ёлочной игрушки и спряталась за плюшевым слоном. – Две недели пил. Вот и успел натаскать.
— Может его приманить как-то? Он сладости любит? – странный ребёнок в белом и пёрышках, и протянул Снегурочке замызганную конфетку.
— Он ненавидит сладкое. Он терпеть не может сладкое. Если ему протянут лакомство, он кого-нибудь убьёт. — Вот если б огурчик был…Солёненький, — протянула та, беспомощно обозревая поле боя. Но вокруг огурцы безнадёжно отсутствовали: пол был усеян леденцами. – Чем бы его снять?
— Ракеты… Бомбы… Воздушные шарики… Кирпичи… — посыпались со всех сторон предложения.
— Не то, не то, — цедила сквозь зубы Снегурочка, — проще надо быть, проще… Проще! – просияла она.
— Дети, — закричала девушка, — какой у нас нынче праздник?!
— Новый год! – дружно завопили дети.
— Что это вы там делаете? – тревожно зашевелился на дереве проснувшийся Дед Мороз.
— Не мешай, паразит, у нас праздник! Ща веселиться будем, — в голосе Снегурочки слышались истеричные нотки, обильно приправленные злобой и весельем. Она повернулась лицом к детям. — А что мы делаем в Новый год, детки???
— Зажигаем ёлку!!! – в восторге запищали дети.
— Слезай, паразит, — прошипела Снегурочка, утирая нос рукавичкой. – Слезай, а не то следующая твоя станция будет неотложной.
— Нервная ты, — Дед Мороз беззаботно болтал ножкой. – Лечиться надо. И пятачок приложить к глазу. А то светишь, как Александрийский маяк в исполнении Церителли – и смотреть больно, и глаз отвести нельзя.
Снегурочка, дико взвыв, бросилась на ель, и, вцепившись зубами в кору, попыталась перегрызть дерево. Её оттащили дети. Пьяная Антонина Витальевна тем временем счастливо кружилась в танце.
— Психопатка, — радостно взвизгнул Дед Мороз, кинул в Снегурку шишкой и, достав из кармана губную гармошку, принялся насвистывать какой-то милый полузабытый нацистский марш.
— Ты – труп! – бесновалась Снегурочка, продолжая биться в крепких руках детей.
— Бе-бе-бе, — подло хихикнул Дед Мороз и показал окружающим язык. Язык был красным, дерзким, и за него очень хотелось дёрнуть.
— Может, его табуреткой сбить? — с надеждой спросил мальчик одетый в костюм медвежонка. – У нас есть отличная табуретка ручной работы, настоящая, из дерева. Там ещё такой замечательный гвоздик торчит.
— А она тяжелая? – озабочено поинтересовалась Снегурка.
— Тяжёлая, — нервно дёрнулись сразу несколько забинтованых детей. – Килограмм пять. Это если без гвоздя, — добавил толстый ребёнок неопределённого пола, замаскированный под колобка. – С гвоздём семь.
— Тогда не долетит, — Снегурочка сунула руки в карманы и разочаровано пнула подвернувшийся под ногу мячик. Мимо неё, радостно блея, проползла на четвереньках Антонина Витальевна. Коллектив проводил её взглядом, затем вновь уставился на Деда Мороза. Тот беззаботно продолжал распевать песни.
— А ракетный двигатель если нацепить? – умный мальчик в очках протянул Снегурочке схему, с корнем выдраную из учебника юного анархиста.
— Дороговато выйдет, — потёрла она лоб. – Целый двигатель – да на какого-то старого хрыча!..
— Может, из ружья его? – спросил кто-то, ковыряясь в носу.
— Ружьё есть? – оживилась Снегурочка. Дети пожали плечами.
— Или спилить… — задумчиво протянула девочка с косичками под Юлию Тимошенко. Косичек почему-то было две. Девочка – одна.
— Нет, нет, ни за что! Я хочу ёлочку! — капризно топнула ногой Антонина Витальевна, свернулась в клубочек среди подарков и заснула. Её оттащили за ноги в уголок и заботливо накрыли покрывалом. Дед Мороз продолжал над всеми глумиться, раскачиваясь и выкрикивая матерные частушки. Дети их старательно записывали...
— Где же он выпивку-то берёт? – яростно бормотала сквозь сжатые губы Снегурочку, уклоняясь от очередной бутылки из-под шампанского.
— У него там гнездо, — девочка в костюме снежинки ловко отскочила в сторону от летящей в неё ёлочной игрушки и спряталась за плюшевым слоном. – Две недели пил. Вот и успел натаскать.
— Может его приманить как-то? Он сладости любит? – странный ребёнок в белом и пёрышках, и протянул Снегурочке замызганную конфетку.
— Он ненавидит сладкое. Он терпеть не может сладкое. Если ему протянут лакомство, он кого-нибудь убьёт. — Вот если б огурчик был…Солёненький, — протянула та, беспомощно обозревая поле боя. Но вокруг огурцы безнадёжно отсутствовали: пол был усеян леденцами. – Чем бы его снять?
— Ракеты… Бомбы… Воздушные шарики… Кирпичи… — посыпались со всех сторон предложения.
— Не то, не то, — цедила сквозь зубы Снегурочка, — проще надо быть, проще… Проще! – просияла она.
— Дети, — закричала девушка, — какой у нас нынче праздник?!
— Новый год! – дружно завопили дети.
— Что это вы там делаете? – тревожно зашевелился на дереве проснувшийся Дед Мороз.
— Не мешай, паразит, у нас праздник! Ща веселиться будем, — в голосе Снегурочки слышались истеричные нотки, обильно приправленные злобой и весельем. Она повернулась лицом к детям. — А что мы делаем в Новый год, детки???
— Зажигаем ёлку!!! – в восторге запищали дети.
