В роддоме

Нашла на планшете запись, которую сделала или ещё в роддоме, или сразу после выписки. Сразу столько воспоминаний нахлынуло. Вот и запись:

Пять утра. На посту послеродового отделения тишина, тускло светит ночник. Хмурые акушерки и медсёстры готовятся к новому дню, который обещает быть таким же как и все предыдущие. Всё те же процедуры, те же слова и взгляды. Они давно перестали ощущать себя частью чего-то грандиозного. Они здесь на службе в то время как их пациентки переживают возможно самые счастливые дни в жизни.
Из палаты в самом конце крыла доносится детский плач. Ему вторит неуверенное мяуканье из другого коридора. Наконец, плач смолкает, слышатся шаги. Это замученные, но счастливые женщины встречают утро. Кажется, ни одна из них не может решиться зажечь свет. Скоро весёлая полная санитарка сделает это за них, прервёт ночной покой и огласит приговор: «Просыпаемся! На обработку!»
Без пятнадцати шесть. За окном темно, идёт снег. Свет на посту всё ещё тусклый, он едва отражается в шариках небольшой ёлки, водружённой на тумбу в углу комнаты. Яркий свет из процедурной прорезывает полумрак. Сонные женщины занимают очередь к весёлой санитарке. Там, в маленькой комнатушке, она звенит бутыльками и хлопает дверцей шкафа. Часть пациенток устроилась на диванчике. Остальные неровной шеренгой выстроились перед приотворённой дверью. Они сонно переговариваются вполголоса, смотрят на снег за окошком и прислушиваются каждая к своей палате. Нет, тишина в коридорах.
На небольшом крючке, привинченном у двери в процедурную, сменяют друг друга яркие казённые халатики. Женщины выскальзывают наружу и скрываются в полумраке коридоров. Неприятная процедура позади, а до следующей ещё есть время. Да и может ли что-то омрачить настроение матери, которая точно знает, что все муки и неудобства — совсем небольшая плата за возможность быть рядом, обнимать и целовать маленького человечка, для которого жизнь только начинается.