На остановке, взяв узел и книжки,
В новый трамвай поспешила войти
Хрупкая женщина в старом пальтишке
С мальчиком худеньким лет десяти.
Крикнул кондуктор на задней площадке:
— Кто там вошёл, оплатите проезд!
Мама на сына взглянула украдкой,
Тот ей послушно кивнул и исчез.
— Тётя, простите, мы, правда, без денег.
Мама болеет, ей трудно идти,
Всё, что осталось – пятнадцать копеек.
Вы не могли бы нас так подвезти?
Все ленинградцы – народ добродушный.
Многих кондуктора тон возмутил.
— Бедные, тоже мне! Только послушай!
Высажу враз! Хочешь ехать – плати!
Мальчик как будто стал старше мгновенно,
Тихо вздохнул и назад пошагал.
Но три рубля протянул вдруг военный.
— Дайте билеты, – спокойно сказал.
— Дяденька, что Вы! Прошу Вас, не надо!
— Надо, родимый. Со старшим не спорь!
Мальчик с восторгом взглянул на награды.
— Нравятся, да? – улыбнулся майор.
— Нравятся!
— Как же зовут тебя?
— Вовой.
— Сколько годов тебе?
— Десять – весной.
В эвакуации с сорок второго.
Вот, возвращаемся с мамой домой…
— Виктор, ну что ты пытаешь ребёнка?
Прошлого боль никому не нужна! –
Тронула руку майора тихонько
Женщина рядом, как видно, жена.
Быстро из сумки достав шоколадку,
Женщина молвила:
— На вот, возьми.
С мамой пришлось вам, как видно, не сладко!
Что-то кольнуло майора внутри.
— Стой! – оборвал её спутник суровый,
— Я кое-что всё же должен узнать!
Мальчика обнял за плечи он:
— Вова,
Маму, скажи мне, не Любой ли звать?
— Любой! – в ответ изумился мальчонка.
Тут уж майор удержаться не мог,
Расцеловал в обе щёки ребёнка.
— Ну-ка, веди меня к маме, сынок!
Вихрем промчавшись к началу вагона,
Мальчик воскликнул:
— Я взял нам билет!
Мама, а вы с этим дядей знакомы?
Та словно снег побледнела в ответ.
Вот перед ней он живой и здоровый
Тот, кто на фронте за Родину пал.
— Любушка, Люба, – он звал её снова,
Вмиг, ослабевшую, на руки взял.
— Что происходит?! Ну, это уж слишком!
Виктор! – окликнула сзади жена –
Кто эта женщина с этим мальчишкой,
Может быть, скажешь?!
В ответ тишина.
Замерли все, оценив обстановку,
Каждый пытался загадку решить;
Вот уже минули три остановки,
Только никто не спешил выходить.
— Люба, – шептал он ей, гладя легонько,
— Милая, – эхом навзрыд изнутри…
Вот и очнулась, сказала тихонько:
— Бог с тобой, Витя! Как знаешь – живи!
Слёзы мешаются, став в горле комом,
Он обернулся к жене: – Ты пойми,
Думал, погибли под взорванным домом!
Это семья моя, Надя! Прости!
К сердцу прижав драгоценную ношу,
Сыну сказал:
— Ну, Володя, идём!
Я пока жив вас, родные, не брошу!
Буду защитой вам ночью, и днём!
Звонкий трамвай покатил себе дальше.
Как это просто – друг друга понять!
Плакали люди открыто, без фальши,
Помнили, чтобы другим передать.
Лариса Яхимович
