Не бейте по клавишам.

Неустанная работа, такая же постоянная, как вода, журчащая в ручье и точащая камень, такая же, где-то ювелирная, когда по одной грани, точными ударами молоточков напоминаний и объяснений, работа по формированию личности человека. 

Не важно, ребенок ли это или взрослый. С детьми – это вроде бы очевидно: родителям нужно трудиться. Что делать – мы знаем. Нужны просто силы и тепрение, чтобы это делать из раза в раз. 

Со взрослыми, то бишь, с вами и с нами, не все так прозрачно. Нам кажется, что мы взрослые и все знаем. Работа по росту нашей личности тоже продолжается.  Эта работа по воспитанию  нас самих  не прекращается. Нас продолжают воспитывать наши наставники. Либо мы сами занимаемся саморазвитием  и постепенно находим для себя тех, за кем мы следуем и неважно, живой ли это человек или же это человек, оставивший после себя великие труды, которые мы пытаемся понять и которым следуем. 

Про крик говорить не буду – это все равно, что молотком по клавишам, ломом по льду… 

Раздражение – явное или даже внутреннее, уже не так очевидно бьет, но тоже наносит вред детской душе. Сразу оговорюсь, что мы тоже учимся вместе с детьми, поэтому случайно проявленное раздражение или крик, когда мы не справились с собой – это одно, но вот, когда мы даже не заботимся о том, чтобы что-то изменить в себе, именно это наносит непоправимый вред душе человека. 

В чем беда родителей, когда они стараются, но раздражение все время лезет как шило из мешка? Нам кажется, что если мы объясним что-то ребенку, то он поймет. Бывает, что и правда все понимает, осмысленно обсуждает все с нами, а на деле этого не делает. Объясняем терпеливо второй раз, надеемся, что теперь-то вот точно поймет. Снова ситуация и снова результат -  ноль. Так как мы объясняем очевидные вещи, ну наипростейшие, то когда нам приходится повторять в милионный раз, хотя, скорее это происходит уже раз на пятый, то мы вне себя от гнева. 

— Не вытирай руки об скатерть, Данила, — твержу я ему с двух лет. С двух лет я сую ему под руку салфетки. Но каждый раз, когда он забывается, то машинально опускает руку под стол и там она у него уже вытерта. 

Я раньше злилась, но потом как-то случайно поймала себя  на том, что вымазала чем-то руку, и тут же захотелось шторку поправить. Я поправила и поняла, что моя рука стала чистой. Я поймала себя на том, за что раньше злилась на маленького ребенка. Теперь я  не злюсь и не ругаюсь,  я не имею на это права!  я просто ласково, предлагаю салфетки: причем и ему и СЕБЕ. Я с любовью говорю Даниле, что ручки лучше вытирать об салфетки. 

Соня сегодня снова манипулировала нами с Данилой своим плачем. 

— МА-а-а-м, ну Данила не дает мне лимона-а-ад. 

— Сонь, — спокойно отвечает ей Данила, — мы договорились: ты должна доесть суп, а потом лимонад. 

— Но я больше не могу! Мой живот полный! – отвечает ему Соня. 

— Сонь, — разумно пытается донести до Сони Данила, — если ты больше не можешь суп, значит там и для лимонада места нет. (Я, правда, знаю, что Данила просто вредничает).

Данила ушел к себе, Соня попыталась в том же духе продолжить разговор со мной.

— Ма-а-ам! — плачет Соня.

— Соня, почему ты плачешь? — Спокойно спрашиваю я Соню.

— Мне Данила не дает лимонад!

— Сонь, если тебе нужна помочщь, что нужно сделать?

— Не знаю! — куксится Соня, хотя эту фразу я повторяю ей каждый раз, когда случается что-то похожее.

— Тебе повторить это еще раз, Сонь? — спрашиваю я ласково, удивляясь тому, что  у меня   и внутреннее раздражение ушло.

Кивает, знает, какой будет фраза, но ей нужно время, чтобы взять себя в руки. 

— Дочь, когда тебе нужна помощь, надо спокойным тоном сказать: «Мама, помоги пожалуйста.»

— Мам! — начинает Соня тем же тоном, но продолжает уже более спокойно, — Дай мне пожалуйста лимонад.

Я делаю вид, что не расслышала начало фразы, которую она почти выкрикнула, и тихо отвечаю, направляясь сразу же за лимонадом.

— Хорошо, Сонь.

И так каждый раз. Кстати, Данилин нормальный тон сегодня — следствие моего спокойствия в последние месяцы. Раньше он обычно все фразы выкрикивал Соне, тоном пытаясь заглушить ее слезы и доказать себе, мне, ей, что он прав.

Не бейте по клавишам. Настраивайте свои душевные «инструменты» по камеротону.  Учитесь звучать  как симфония,  а не как какофония.