Опубликовано 06/06/2008 12:51 |
Это было больше 20 лет назад, но я до сих пор помню, что девочку эту звали Света и что ей было 9 лет. Я работал врачом в детской реанимации. Свету привезли в 19 часов. У нее был синдром Лайелла.
Что такое синдром Лайелла? Это один из вариантов кожной аллергии, который могут провоцировать самые разнообразные лекарственные препараты. Почему это происходит, не знает никто. Как это предсказать, не знает никто. Как это предотвратить, не знает никто.
Нет, наверное, более страшного проявления лекарственной аллергии, чем синдром Лайелла. Через несколько часов после приема лекарства резко повышается температура тела, затем вся кожа краснеет и на ней начинают появляться огромные пузыри, как при ожоге II степени… Пузыри лопаются, с живого человека буквально слазит кожа. То же самое происходит и со слизистыми оболочками…
Без лечения умирают все. В лучших клиниках мира смертность 25—50%.
У девочки Светы был насморк, температура 37,5 и болело горло. Вызвали участкового педиатра — не потому, что ребенку плохо, а потому, что нужна будет справка в школу. Педиатр назначил нафтизин в нос, мукалтин от кашля и бисептол. Нафтизин закапали, мукалтин проглотили (это было в домашней аптечке), тут как раз пришел с работы папа, и его послали в аптеку за бисептолом.
Таблетку бисептола съели в 17.30, через 20 минут резко покраснела кожа, сразу вызвали скорую помощь; к моменту поступления в нашу реанимацию уже появились пузыри…
Девочка Света, 9-ти лет, умерла через два дня. Ее хоронили в закрытом гробу…
Два эпизода сохранились в моей памяти — они как фотография отпечатались где-то в подсознании, но я вижу и помню, как будто это было вчера:
— Светочкин папа — здоровенный мужик, который стоит в коридоре возле отделения реанимации, он уже знает, что шансов практически нет, он не понимает, что я ему говорю, он просто повторяет каждую минуту одну и ту же фразу: «если что случится — ей тоже не жить» — и мы все, находящиеся рядом, знаем, что он имеет в виду участкового педиатра;
— а потом клинико-анатомическая конференция — это такое мероприятие, которое проводится в любой клинической больнице: каждый случай смерти подробно разбирается с участием патологоанатома и всех, кто имел отношение к диагностике и лечению… В дальнем и темном углу конференц-зала сидит незаметная женщина в серенькой кофточке — это Светочкин участковый педиатр, ей не больше 30, но она кажется маленькой, несчастной старушкой. И все присутствующие стараются ее не замечать, нам всем очень неудобно, поскольку нам повезло, а этой женщине — нет!
Десятки тысяч врачей назначают бисептол. Миллионы людей глотают бисептол. А потом с одним человеком и с одним врачом случается беда.
Почему это происходит, не знает никто.
Как это предсказать, не знает никто.
Как это предотвратить, не знает никто.
Но человек либо погибает, либо становится инвалидом, а врач всю оставшуюся жизнь терзается и думает о том, что ведь если бы он ничего не назначил или если бы он назначил что-то другое, то как бы все было замечательно…
* * *
Каждый раз, когда врач назначает ЛЮБОЕ лекарственное средство, в этом есть элемент риска. Риска для пациента и риска для врача. Чем больше у вас пациентов, чем эти пациенты тяжелее, чем больше лекарств вы используете, тем выше вероятность того, что кто-то придет вас убивать, вам мстить, судиться с вами…
Врачи с этим вечно присутствующим риском смирились. Если каждый раз, назначая антибиотик, я буду думать о том, чем это может закончиться, я просто сойду с ума… Это крест профессии, от этого некуда деваться.
Еще раз повторюсь: ощущение риска у врача в подсознании. Не можешь с этим смириться — врачом тебе не быть. Пациент о риске не знает ничего. Более того, в большинстве случаев знать ничего не хочет. Пациент хочет золотой таблетки…
После того как случается страшное и непоправимое, главный лозунг обвинителей звучит так: почему нам ничего не рассказали? Почему вы, врачи, скрыли от нас правду?! Почему не объяснили, что использование этого сиропчика, этой таблетки, этой вакцины может быть опасным?!
Мы хотим знать! Правду! Мы должны быть информированы, мы должны сами решать, рисковать нам здоровьем наших детей или нет!
* * *
Вы действительно хотите знать? * * * Теперь, засовывая младенцу в попу свечку эффералган, или предлагая ему же сладкий панадол, или лично глотая таблетку тайленола, вы информированы: существует вероятность того, что эта свечка, этот сироп или эта таблетка может быть последней свечкой, последней ложкой сиропа или последней таблеткой в вашей жизни или в жизни вашего ребенка. Вероятность эта ничтожно мала — 1 случай на 10 миллионов, но вы ведь очень хотели об этом знать. * * * Каждый раз, когда врач назначает лекарство, каждый раз, когда вы лекарство принимаете лично или даете своему ребенку, вы рискуете. Но не принимая и не давая, вы тоже рискуете. * * * Вы очень хотите узнать про побочные эффекты прививок, про то, что может быть с вашим ребенком после прививки? * * * Если дорога разбита, так самый примитивный способ не допустить на этой дороге аварий — поставить шлагбаум.
Ну что ж, я не буду сейчас вам рассказывать о прививках. Я вам расскажу о лекарстве, которое имеется практически в каждом доме, где есть маленький ребенок.
Речь пойдет о парацетамоле.
Парацетамол — препарат с жаропонижающим и обезболивающим действием, лекарство уникальное по своей безопасности. Доказательство этому — почти во всех странах он относится к безрецептурным средствам, свободно продается в аптеках.
Почти все крупные фармакологические компании выпускают парацетамол. Панадол, эффералган, калпол, доломол, мексален, тайленол — все это парацетамол.
У вас есть дома сиропчик панадола? У вас есть свечи эффералган? Значит, у вас дома есть очень эффективное и очень безопасное жаропонижающее средство.
Теперь я вам рассказываю, что может быть после приема парацетамола.
Итак, после приема парацетамола может возникнуть синдром Лайелла, а также синдром Стивенса-Джонсона. Синдром Стивенса-Джонсона похож на синдром Лайелла, только поражается не вся кожа, а процентов 20—30, поэтому шансов выжить намного больше. Кожные поражения после приема парацетамола очень разнообразны: иногда возникает сильный зуд без каких-либо внешних проявлений, но чаще все-таки зуд сочетается с сыпью, с покраснением кожи, с ее отеком, нередко поражение кожи сочетается с поражением слизистых оболочек полости рта, дыхательных путей, глаз.
Центральная нервная система может реагировать на прием парацетамола головокружением, нарушением ориентации в пространстве, вполне возможны навязчивые движения, расстройства поведения и психики.
После приема парацетамола может резко снизиться уровень сахара крови, может даже развиться гипогликемическая кома.
Реагировать на прием парацетамола может и система кроветворения. Возможна анемия и гемолитическая анемия, т.е. анемия из-за гемолиза (разрушения, растворения) эритроцитов. Под воздействием парацетамола гемоглобин может менять свои свойства и превращаться в метгемоглобин — гемоглобин, в котором железо не двухвалентное, а трехвалентное — как следствие, гемоглобин не может выполнять свои главные функции — быстро соединяться и быстро расставаться с кислородом и углекислым газом. Скопление метгемоглобина приводит к дыхательной недостаточности (одышка, синюшность кожи, боли в сердце). Влияет парацетамол не только на эритроциты, но и на другие форменные элементы крови. Возможно снижение уровня тромбоцитов с появлением расстройств свертывания крови, может уменьшаться количество лейкоцитов и возникать острый иммунодефицит, иногда костный мозг полностью прекращает вырабатывать гранулоциты (нейтрофилы, эозинофилы)…
Почки, в свою очередь, могут реагировать на парацетамол развитием воспалительных процессов, в частности гломерулонефрита, иногда возникает некроз (омертвение) определенных анатомических структур почек (капилляров, сосочков, непосредственно ткани почек), почка перестает выполнять свои функции, возникает почечная недостаточность…
Воздействие парацетамола на систему пищеварения иногда проявляется тошнотой, рвотой, болями в животе, возможны самые разнообразные поражения печени, вплоть до ее некроза.
Обращаю внимание: все вышеописанное может возникнуть у любого человека при использовании парацетамола в обычной лечебной дозе.
Почему это происходит, точно не знает никто.
Как это предсказать, не знает никто.
Как это предотвратить, не знает никто.
Теперь вы знаете!
ВАМ СТАЛО ЛЕГЧЕ?
Вы больше не будете использовать парацетамол?
Искусство лечения состоит в том, чтобы лечение не было опаснее болезни!!!
Скарлатина. Без антибиотика риск ревматизма или гломерулонефрита почти 50%. Риск серьезных последствий антибиотикотерапии — 1%. Выбрали?
Вирусный насморк. При правильной помощи (режим, диета, питье) лекарства не нужны, и риск равен нулю. С лекарствами он есть. Выбрали?
Риск умереть от прививки 1 на 1 000 000.
Риск умереть от кори 1 на 1000. Правда, есть еще риск корью заразиться, но он не очень высок, поскольку есть «куча оболваненных медицинской мафией родителей», которые не знали правды и прививку от кори своим детям все-таки сделали.
И благодаря им, этим оболваненным, мы теперь можем себе позволить яро защищать права, проявлять заботу о здоровье нации, учить врачей тому, как они должны говорить правду, и своих детей не прививать. Мы умные! Мы — антивакцинаторы!
И что особо интересно: если 95% якобы дураков выберут прививку, то 5% «очень умных» могут не прививаться, поскольку если 95% привиты, так вирус кори не сможет циркулировать в принципе.
Вы пишете об этом письма, вы требуете информации, требуете правды!
Может быть, для начала вы узнаете правду про коревой энцефалит, про дифтерийный круп, про то, что испытывает ребенок с коклюшем, когда минуту не может совершить вдох. Давайте я расскажу вам про мальчика 16-ти лет, который был три месяца на искусственной вентиляции легких из-за столбняка, про то, как задыхаются и умирают дети от эпиглоттита (воспаления надгортанника) и про то, что вызывает этот эпиглоттит гемофильная палочка…
Я готов рассказать, но именно сейчас я хочу, чтобы меня услышали те, кто сомневается, те, кто задумались над тем — добро прививки или зло?
Корь, дифтерия, столбняк, гепатит В, коклюш — это не миф, не выдумка, это реально существующая угроза.
Риск болезни, смерти от болезни и связанных с болезнью осложнений несоизмерим с риском прививки от этой болезни.
Когда мы делаем прививки, мы рискуем здоровьем наших детей.
Когда мы не делаем прививки, мы в многократно большей степени рискуем здоровьем наших детей.
Выбрать меньший риск — это нормально. Это значит следовать здравому смыслу и быть нормальным, ответственным родителем.
Не делать прививки — это значит паразитировать на тех, кто привит, на тех, кто своей массовой привитостью не допустил эпидемии той же кори, но уже национального масштаба.
Но насмехаться над нормальными родителями, обвинять их в глупости и несознательности, выставлять всех, делающих прививки, преступниками, врать, передергивать факты, рассуждать о морали и рисковать при этом собственными детьми и будущим целого поколения — это уже не глупость и не безответственность! Это подлость…
Бороться с враньем, с планом, с приписками, с некомпетентностью, создать независимую общественную организацию, которая будет контролировать процессы выбора, регистрации, закупки, транспортировки и хранения вакцин, знакомить родителей с реальной (!) статистикой по реакциям и осложнениям каждой конкретной вакцины, довести до каждой мамы и каждого педиатра четкий алгоритм, четкие инструкции касательно того, как подготовить ребенка к вакцинации и когда ее можно и нужно провести, создать на государственном уровне систему страхования и систему социальных гарантий на случай осложнений — все это реально и осуществимо, и все это надо уже даже не обсуждать, а просто претворять в жизнь.
Именно этого, по сути, и требуют антипрививочные активисты.
Но ведь объезда нет!!! Поэтому надо все-таки привести в порядок дорогу!
