Нижегородский мальчик-маугли вырос в дебрях… чиновничьей халатности
Одичавший ребенок ничего не говорит, набрасывается на еду, как животное.
Нехорошую квартиру по улице Большевистской соседи предпочитали обходить стороной. Чета Барсуковых уже давно промышляла первобытным способом – собирательством, где придется. А приходилось в основном на помойках. Возможно, Барсуковы и дальше влачили бы спокойное пьяное существование, если бы не их сын.
25 февраля один из соседей случайно заглянул в квартиру Барсуковых. И увидел… ребенка, совершенно одичавшего, затравленного и грязного.
— Он больше на зверька дикого похож, — бросила Юлия Бржезинская, вездесущая староста дома. — Когда ему соседи принесли банан, Женя его прямо с кожурой начал есть. И глаза, знаете, такие, совершенно пустые. А в голове, мамочка дорогая, табуны вшей!
Соседи тут же вызвали скорую. Врачи схватились за голову – ребенок в синяках и шрамах. Кроме слова «да» ничего не может сказать. Когда врачи узнали возраст ребенка, не поверили. Жене Барсукову тринадцать, но выглядит он на шесть-семь лет.
Мальчик жил в ужасных условиях.
— «Не виновата я, не била я его», — Любовь все борматала, — рассказывает соседка горе-родителей. — А я слышала, папаша его, Владимир, кричал, что забьет Женю до смерти. Они так опустились после смерти бабушки. На ней вся семья держалась.
Оказалось, еще год назад Барсуковы жили вполне цивилизованно. Отец семейства каждый день ходил на работу, мальчик – в школу-интернат. В узде семейное счастье держала бабушка Жени, мать Любови Барсуковой.
— Бабушка Анна Павловна была тружеником тыла, — рассказывает о старой знакомой пенсионерка Юлия Александровна. — Правда, обижали ее Барсуковы, но она особо не жаловалась. А в прошлом году несчастье случилось, умерла она. Три дня труп бабушки в квартире лежал, не могли похоронить. Любя говорила, что денег нет и паспорт потеряли.
Когда бабушка умерла, родители тут же ушли в запой, да так и не вернулись из него. Три дня мальчик ходил вокруг тела покойной и полуживых от выпитого родителей. Когда трупный запах на лестничной клетке стал невыносим, соседи собрали консилиум.
— Мы позвонили на телевидение, — вспоминает Юлия Александровна, — они сняли все это и показали в новостях. И кое-как мы Анну Павловну похоронили. С тех пор Барсуковы не работают, а Женя не ходит в школу. Они все по помойкам побирались и Женю с собой таскали. Женю с папой я осенью последний раз видела. Я Женечку угостила мандаринами. А он мне говорит: «Я к вам хочу».
Осенью Женя исчез в дебрях антисанитарной квартиры Барсуковых. Родители закрыли его подальше от соседских глаз. Барсуковы боялись, что сына отнимут. Еще бы – Женя их единственный кормилец. Родители получают пособие на сына, тем и живут, и пьют. У ребенка была средняя степень умственной отсталости и эпилепсия.
— Он мог читать и писать, — сокрушается староста дома, — а теперь разучился. Мне за него страшно было, родители напьются, уснут, а у него эпилептический припадок случится. И никто не поможет.
О том, кто должен был помочь ребенку, сейчас выясняет прокуратура. Где были органы опеки целый год? И почему учителя школы-интерната не заявили о пропаже мальчика из школы?
За год Женя превратился из ребенка в дикаря.
— В отношении должностных лиц органов опеки проводится проверка, — сообщили в прокуратуре Сормовского района. — Также мы проверяем на признаки преступления по халатности работников отдела по делам несовершеннолетних и учителей школы-интерната. В отношении родителей мальчика возбуждено уголовное дело о ненадлежащем исполнении родительских обязанностей.
Учителя школы интерната злобно бросают журналистам: «Комментариев не даем». Теперь комментарии они будут давать прокуратуре. Почему не заявили о том, что ребенок ходит с синяками на лице и живет в условиях антисанитарии с родителями-алкоголиками?
По словам соседей, Женю увезли в психиатрическую больницу. За год жизни с родителями, мальчик приобрел тяжелую степень умственной отсталости.
2 Марта 2010 года
![Что Вы думаете об этой истории («Ребёнок-маугли»)?]()
Одичавший ребенок ничего не говорит, набрасывается на еду, как животное.
Нехорошую квартиру по улице Большевистской соседи предпочитали обходить стороной. Чета Барсуковых уже давно промышляла первобытным способом – собирательством, где придется. А приходилось в основном на помойках. Возможно, Барсуковы и дальше влачили бы спокойное пьяное существование, если бы не их сын.
25 февраля один из соседей случайно заглянул в квартиру Барсуковых. И увидел… ребенка, совершенно одичавшего, затравленного и грязного.
— Он больше на зверька дикого похож, — бросила Юлия Бржезинская, вездесущая староста дома. — Когда ему соседи принесли банан, Женя его прямо с кожурой начал есть. И глаза, знаете, такие, совершенно пустые. А в голове, мамочка дорогая, табуны вшей!
Соседи тут же вызвали скорую. Врачи схватились за голову – ребенок в синяках и шрамах. Кроме слова «да» ничего не может сказать. Когда врачи узнали возраст ребенка, не поверили. Жене Барсукову тринадцать, но выглядит он на шесть-семь лет.
Мальчик жил в ужасных условиях.
— «Не виновата я, не била я его», — Любовь все борматала, — рассказывает соседка горе-родителей. — А я слышала, папаша его, Владимир, кричал, что забьет Женю до смерти. Они так опустились после смерти бабушки. На ней вся семья держалась.
Оказалось, еще год назад Барсуковы жили вполне цивилизованно. Отец семейства каждый день ходил на работу, мальчик – в школу-интернат. В узде семейное счастье держала бабушка Жени, мать Любови Барсуковой.
— Бабушка Анна Павловна была тружеником тыла, — рассказывает о старой знакомой пенсионерка Юлия Александровна. — Правда, обижали ее Барсуковы, но она особо не жаловалась. А в прошлом году несчастье случилось, умерла она. Три дня труп бабушки в квартире лежал, не могли похоронить. Любя говорила, что денег нет и паспорт потеряли.
Когда бабушка умерла, родители тут же ушли в запой, да так и не вернулись из него. Три дня мальчик ходил вокруг тела покойной и полуживых от выпитого родителей. Когда трупный запах на лестничной клетке стал невыносим, соседи собрали консилиум.
— Мы позвонили на телевидение, — вспоминает Юлия Александровна, — они сняли все это и показали в новостях. И кое-как мы Анну Павловну похоронили. С тех пор Барсуковы не работают, а Женя не ходит в школу. Они все по помойкам побирались и Женю с собой таскали. Женю с папой я осенью последний раз видела. Я Женечку угостила мандаринами. А он мне говорит: «Я к вам хочу».
Осенью Женя исчез в дебрях антисанитарной квартиры Барсуковых. Родители закрыли его подальше от соседских глаз. Барсуковы боялись, что сына отнимут. Еще бы – Женя их единственный кормилец. Родители получают пособие на сына, тем и живут, и пьют. У ребенка была средняя степень умственной отсталости и эпилепсия.
— Он мог читать и писать, — сокрушается староста дома, — а теперь разучился. Мне за него страшно было, родители напьются, уснут, а у него эпилептический припадок случится. И никто не поможет.
О том, кто должен был помочь ребенку, сейчас выясняет прокуратура. Где были органы опеки целый год? И почему учителя школы-интерната не заявили о пропаже мальчика из школы?
За год Женя превратился из ребенка в дикаря.
— В отношении должностных лиц органов опеки проводится проверка, — сообщили в прокуратуре Сормовского района. — Также мы проверяем на признаки преступления по халатности работников отдела по делам несовершеннолетних и учителей школы-интерната. В отношении родителей мальчика возбуждено уголовное дело о ненадлежащем исполнении родительских обязанностей.
Учителя школы интерната злобно бросают журналистам: «Комментариев не даем». Теперь комментарии они будут давать прокуратуре. Почему не заявили о том, что ребенок ходит с синяками на лице и живет в условиях антисанитарии с родителями-алкоголиками?
По словам соседей, Женю увезли в психиатрическую больницу. За год жизни с родителями, мальчик приобрел тяжелую степень умственной отсталости.
2 Марта 2010 года
