ссылка на предыдущую часть https://www.baby.ru/blogs/post/520840695-277487393/
В доме Алины было непривычно тихо и пусто. Игорь смерил шагами холл, заглянул наверх в комнату тёти, потом на кухню — никого. Видимо, прислуга уже была отпущена, а сама хозяйка еще не вернулась с ипподрома. От этой атмосферы Игорю стало не по себе, он сегодня чувствовал себя опустошенным, каким-то постаревшим и усталым, и придя в этот дом, надеялся заполнить пустоту в душе, но тишина и сумрак богатых комнат только усилили ощущение одиночества. Тогда Игорь спустился к бильярдной. Обычно он избегал любого общения с тётиным мужем, к которому относился с недоверием, и не без оснований, но сейчас чувство одиночества стало таким острым… Конечно же, Данила оказался в бильярдной. Он сидел, сгорбившись над стаканом, и выглядел тоже усталым и опечаленным.
— ЗдорОво, Гош, — хрипло сказал он вошедшему Игорю, не поднимая глаз.
— Привет. А где все?
Данила помедлил, прежде чем ответить. Он задумчиво поворачивал стакан, в котором нежно позвякивали металлические кубики, положенные вместо льда, неподвижный взгляд был направлен куда-то сквозь стол.
— Алина еще там, с конями. Праздник какой-то готовит, не знаю… Всеславская тоже тут была, с Алиной после обеда уехала на ферму. Помогать.
Слово «помогать» Данила процедил сквозь зубы с неуместным и непонятным для Игоря сарказмом.
Игорь подошел к бару, и ему вдруг жутко захотелось напиться. Третий раз в жизни ему хотелось нажраться до беспамятства. Первый раз это было в 14 лет, когда один «замечательный» человек решил рассказать ему все слухи о его собственных родителях. Когда Игорь в красках представил, как пьяный отец избивал маму велосипедной цепью, как вырывал ногти и вырезал соски кухонным ножом, как пытался поджечь её одежду и волосы, но огонь никак не хотел разгораться, потому что одежда, точнее, то, что от неё осталось, было уже мокрое от крови… Как участковый трусливо подслушивал под дверями, не решаясь даже постучать, как отца потом судили, а маму хоронили в закрытом гробу… и когда Игорь понял, что все эти слухи были правдой, когда его затошнило, вот тут ему впервые захотелось нажраться, хотя на тот момент он пробовал алкоголь только пару раз. Потом он ощутил это желание в 22 года, когда его тогдашняя возлюбленная Лика забавы ради распространила среди знакомых фотографии и видео, которые отнюдь не были предназначены для посторонних глаз. Игорь сам стыдился пересматривать эти видео, а тут об их экстравагантных постельных играх с Ликой узнал весь факультет… в тот день они разругались. Разругались так, как еще не ругались никогда. Он краснел до кончиков ушей от стыда и гнева, а она смеялась ему в лицо, его реакция её забавляла, и тут он её ударил. Первый и последний раз в жизни он ударил женщину. На этом отношения с Ликой закончились. А подмигивания незнакомых девушек, переглядочки, тихие смешки, характерные движения и брошенные невзначай, но моментально узнаваемые Игорем фразы — всё это преследовало его потом очень долго. Хотелось скрыться в алкогольном беспамятстве, хоть на время забыть весь этот позор. Лика не заботилась о репутации, она даже гордилась своей распущенностью, а для отличника, старосты, председателя студенческого совета и любимчика преподавателей все это было просто неприемлемо. И вот, сегодня… сегодня его любимая женщина, ЕГО женщина, ушла с другим мужчиной на свидание. Ушла, наговорив таких слов, которые хочется забыть. Которые необходимо забыть, иначе они или сведут с ума или навсегда разрушат любовь.
— Да, наливай, не стесняйся, — прервал молчание Данила, который, оказывается, давно смотрел на Игоря и правильно угадал его колебания. — Давай напьемся сегодня. К чертям всё! Я же вижу, что тебе тоже херово.
Данила подошел к бару и открыв новую бутылку, наполнил спиртным два стакана. Вблизи он казался еще более обрюзгшим, от него разило потом, голубая рубашка была помята.
— О! Скотч 93 года. Желаешь?
Игорь без особой охоты принял от него стакан и присел на край стола.
Некоторое время оба молчали, наконец, Данила нарушил тишину:
— Опять из-за бабы своей расстраиваешься?
— Она не баба! — тут же огрызнулся Игорь и припал к стакану, добавив чуть слышно: — И, видимо, не моя.
— Да, я же не со зла, — Данила сразу взял дружелюбный доверительный тон. — Я твой выбор как раз уважаю. Не то, что некоторые. Я и сам, знаешь, всегда любил бабёнок постарше. С ними надёжнее и проще. И когда такая тебе даёт, у неё это как в последний раз. Наверное, они где-то в подкорке знают, что их биологические часики уже… того, поэтому каждый раз выкладываются на полную катушку.
Игорю вдруг стало неловко за тётю Алину, он искоса наблюдал за Данилой, который основательно запьянел и трепался, не задумываясь ни о реакции слушателя, ни даже о том, слушают ли его вообще
— Такая сразу все карты перед тобой кладет и каждый раз тебе весь свой арсенал демонстрирует. Уговаривать её не придётся, только намекни — сделает то, что хочешь. И она не будет жеманиться, отбиваться, думая, что она кажется от этого недоступной, и тогда ты её еще больше захочешь. Учить ничему не надо, она и так всё уже умеет. И всё позволяет с собой делать, потому что на уровне инстинкта чует: этот мужик может быть последним. А самое главное — никакого мозгоклюйства потом, никаких тебе «докажи», да«женись», да «пообещай», никаких тупых фантазий и истерик на пустом месте. Потому что взрослая баба, она точно знает, что тебе нужно. Бабы, они как выпивка — с годами только хорошеют, но и по шарам могут дать! — Данила даже сам засмеялся своей только что придуманной шутке, но тут же посерьезнел и заговорил с какой-то неподдельной болью, понятной ему одному. — Бывает, конечно, осточертеет, захочется свеженького. Или вдруг покажется, что ты с этой старухой что-то теряешь, что-то упускаешь в жизни… Потянет на молоденькую, побегаешь за ней, только проблем на свою *** заработаешь… а потом поймёшь, что ошибался, когда искал чего-то другого. Никаких свежих ощущений не найдёшь, всё у них там одинаковое.
Игорь не перебивал. В этих маргинальных рассуждениях, безусловно, была какая-то неприятная правда. Со Светланой всё так и было. Её не приходилось уговаривать, она позволяла делать с собой всё. Их первая ночь… она действительно выложила ему все карты, с безупречным мастерством показала все, что умеет, с полувзгляда понимала его желания. Неприятный холодок пополз где-то на самом дне сознания… А что, если есть только влечение и похоть, а любви нет? Что если он не хочет признавать, что его чувства низкие, и сам украшает их сам для себя, придумывая романтику и любовь. А с другой стороны, кто сказал, что влечение — низкое чувство? Это написано в романах, это с детства внушалось религиозными догмами и примерами из истории, но если разобраться, зачем лгать себе?.. мысли сплелись в его голове в один большой клубок. За какую мысль ухватиться сначала, за какую ниточку потянуть? Он чувствовал, что ему необходимо в спокойном расположении духа разобраться в себе, но не сейчас, когда разум затуманен алкоголем и сильными эмоциями.
Его рассуждения прервала вошедшая Алина.
— Вот вы где! — как всегда, недовольно сказала она. — Данил, ты мне мальчика спаиваешь?
— Здравствуй, мамуль, — Игорь подошел к тёте и поцеловал её в висок. — Ты сегодня поздно.
— Не заговаривай мне зубы, я рассержена на тебя. Во-первых, ты опять слишком долго не появлялся, я ждала, переживала, и когда ты, наконец, соизволил меня навестить, вот, пожалуйста! Сидишь и пьешь.
Она взяла Игоря под локоть и повела наверх. Хотелось найти предлог, чтобы уединиться, успокоиться и додумать те мысли, которые возникли в его голове при разговоре с Данилой.
— … Ты меня, вообще, слушаешь? — Алина резко остановилась посреди холла и сердито посмотрела на племянника.
— Прости, мамулечка, задумался, — устало сказал Игорь. — Был тяжелый день.
— Со Светой поругались? — женская проницательность редко подводила Алину.
— Да, нет. Просто… у всех влюбленных парочек бывают разногласия, недопонимания, мелкие ссоры… Это в порядке вещей, — Игорь улыбнулся. — Было бы скучно без маленьких стычек, которые только добавляют чувствам остроты.
Алина буравила Игоря взглядом, словно хотела прочитать, что у него в голове. Она как будто чувствовала что за натянутой улыбкой пряталась обида и боль.
— Ладно, это, в конце-концов, не моё дело, — сказала она наконец. — Давай спустимся вниз и поужинаем. И мне надо с тобой кое-о-чём поговорить.
Продолжение следует…
Дальше!