Роза помойки, - Сюзана. Часть первая.

Я думаю, эту фразу мы все слышали хотя бы один раз в своей жизни, странная и порой не понятная, она легко запоминается в силу своей потрясающей образности. Я до сих пор помню как услышала ее я. Это был разговор между двумя девчонками подростками, они обсуждали свою одноклассницу, я была на два класса младше и наверно, поэтому они особо не обратили на меня внимания со своей недосягаемой пубертатной высоты.
— Нет, ты видела, он вместе с ней ушел!!! Да, как он мог!!! — одна из девочек, раскрасневшаяся от негодования, чуть не плакала, худенькая и бесцветная с острыми чертами лица, она была похожа на негодующую мышку у которой из кладовой утащили все запасы — целое зернышко.— И, что ты переживаешь?? Ну походит он с ней, погуляет, да и к тебе вернется, на таких как Томка не женятся, — спокойно рассуждала ее подруга, сбитенькая пампушка с розовенькими щечками и блестящими глазками бусинками, — ну во всяком случае так мама говорит.Чуть подумав, с легким сомнением в голосе добавила она, поправляя рукав кофты.Мне стало понятно, что речь идет о Северянке, такое было прозвище у некоронованной королевы нашей школы и одноклассницы двух нюшек-подружек, чьей невольной свидетельницей беседы, я стала. Семья Тамары вернулась в наш город с Севера, когда ей было 12 лет и она пошла в нашу школу. Я не знаю где и какая она сейчас, но тогда… Тогда она умела производить неизгладимое впечатление. Вспоминая ее сегодня, по прошествии времени я пожалуй могу за сомневаться, что она была особенной, может и не была, во всяком случае прописной красавицей ее сложно было назвать — слишком тощая, на грани фола с огромными круглыми как у совы глазами, негустыми волосами, громким голосом и отвязным поведением она наверное была обычным подростком, просто остальные были еще более обычными — они были массой, а она всегда стремилась быть над ней. Быть как все — это было для нее смерти подобно и там где другие стремились не высовываться она всегда была на передовой. Она носила обрезанные черные кожаные перчатки и кожаную жилетку, употребляла крепкие словечки и курила с мальчишками за школой на переменках, она громко смеялась, запрокидывая голову назад и умела пристально как удав не мигая смотреть в глаза собеседнику, была частым гостем кабинета завуча ( наш директор был человеком не от мира сего, весьма далекий от дел вверенного ему заведения, правда он не растерялся в свое время, и стал сдавать в аренду все, что мог)). Возможно ее бы исключили, но она действительно хорошо училась, а еще она отчаянно гордилась своим прозвищем и гордо представлялась:«Я, Северянка!!». Надо ли говорить, что подруг у нее особо не было??? Девочки ее не любили, завидовали и очень хотели хоть чуть-чуть походить на нее, но вот не хватало им для этого некой внутренней окаяности и огонька...— На какой такой??? — неприминула уточнить мышка.Ну..., — тут булочка слегка запнулась, очевидно сама не до конца представляя о чем идет речь, — ну на розах помойки, — ты знаешь!!! Я думаю, что подруга не знала равно как и она сама, но звучало это красиво и загадочно и вроде как объясняло все за раз. Они важно покивали друг другу, пообсуждали вероломство злобной фурии и ушли, а я осталась категорически не понимая, что же это и как — Роза помойки.Понимания сути этого концепта пришло ко мне гораздо позже. Роза не роза, роза которая выросла на ядовитой почве нечистот и отбросов и пропитана этой атмосферой как ядом, с виду яркая и неотличимая от своих товарок она все же неуловимо иначе пахнет, — ядовито, не свойственно этому нежному цветку, а лепестки ее с рождения тронуты увяданием, даже если она не сорвана. Тома не была ею, она была пацанкой, подростком полным бунтарского духа, с играющими гормонами, но розой помойки она не была… Гораздо позднее я встретила девушку, которая стала одним из самых ярких разочарований моей жизни, потому что я умудрилась поверить в нее.