… и так-с, теперь смело могу добавить картинки-прообразы для, своего рода, визуализации девушек...
ху из ху, думаю, и так понятно ))))) 🙃
Глава 2 «Жизнь после смерти»
Сборы не заняли долгого времени. Я, не глядя, одела то, что мне достала Василиса. В любой одежде из моего гардероба я выглядела сейчас крайне смешно и нелепо. Даже в подростковом возрасте я такой худющей не была. После вынужденного голодания по своей воле (точнее из-за ее временного отсутствия) я выглядела словно жертва Освенцима*.
Не особо заморачиваясь на прическу и макияж, на кой они мне – все равно выглядеть лучше уже не стану, – мы двинулись в рейд по магазинам. Первым в списке оказался магазин «Оптики». Дабы не рисковать с цветовой гаммой (неизвестно как поведут себя столь необычные глазки), решено было приобрести цветные «карие» контактные линзы. Для особо внимательных и любопытных мы даже придумали легенду: «жизнь моя кончена, свет глаз моих потух, сами глаза потускнели, на себя такую смотреть противно, и вообще что хочу, то и ворочу».
В сотовом салоне, мало вглядываясь в предложенные модели, ткнула пальцем в первый попавшийся предложенный продавцом смартфон. Я честно пыталась сосредоточиться на покупке, но мои мысли моментально ускользали в совсем иную плоскость. Я не могла отделаться от навязчивого желания как можно скорее добраться до работы. И руководило этим желанием далеко не самое хорошее чувство. Словно в офисе сейчас находился центр моей маленькой вселенной, и в этом самом центре вот-вот должна была произойти некоторая локальная катастрофа, задевающая мои личные интересы. Однако прежде чем туда явиться, все же я должна была привести себя хоть немного в подобающий женщине и руководителю целого отдела (по совместительству) вид.
Еще месяца три назад моей главной головной болью было, как бы скинуть хоть пяток килограмм лишнего веса: при моем росте в сто шестьдесят сантиметров, весить почти семьдесят кило было некоторым излишеством. Впрочем, пышечкой я смотрелась не менее хорошо, даже лучше, наверное, чем на сегодняшний день. Сейчас я была похожа на мешок с костями. Именно так меня Васька и обозвала, когда я напялила на себя брючный костюм, провисевший еще со школьного выпускного в шкафу, по причине маленького для меня размера. Теперь он был безобразно велик. Путем простейшего логического мышления несложно было понять, что моя фигура уменьшилась как минимум на три размера. Впрочем, я была сильно удивлена…
Далее в «программе» шли магазины с одеждой. Моего терпения хватило лишь на один. Глубоко в душе, по непонятной причине, разливалась какая-то странная злоба. Ее предмет я не могла понять. Однако это чувство отпустило, предоставив место тому самому удивлению. Как оказалась, я похудела не на три размера, а на все четыре! Ну, хоть и мелочь, а приятно. Набрать нужный вес не трудно, а вот скинуть… это надо постараться.
Мой новый наряд нравился мне куда больше. Брючный костюм двойка с атласным отливом угольного цвета (состоящий из узких брюк «трубочек», удачно подчеркивающих мои бедра, и приталенного пиджака), графитовый корсетный пояс с легкой золотистой, причудливой вышивкой, и белая шифоновая блуза с вырезом «лодочка» безрукавка, закрывающая лишь плечи. Благо хоть грудь совсем не пропала, уменьшилась чуть больше, чем на размер.
Ну что ж, в общем, я была довольна собой, готовая уже сорваться с места и ехать в офис, но подруга остановила меня, покачав головой, и потащила вглубь торгового комплекса.
– Ну что еще? – недовольным тоном поинтересовалась я.
– Самую малость, – весело пропела она, и в прямом смысле втолкнула меня в салон красоты. – Ты голову свою видела?
– Выдела, – тихо рыкнула я. Как мне все это надоело.
– Вот и займись, а я куплю тебе новые туфли, – Васька весело подмигнула мне, и быстренько свалила в другую часть комплекса, пока я не дотянулась до нее и не стукнула.
– Задолбала, блин, – еле слышно проворчала я, скрипя зубами.
– Простите? – пропел совсем юный голосок за моей спиной.
– Да… ой! – я быстро развернулась, разом растеряв все свое негодование, и увидела совсем молоденькую девушку в рабочем халатике, на котором были прикреплены масса разнообразных зажимов. Ага, значит это мастер. На ее груди висел бедж с именем «Оксана».
Я подробно объяснила Оксане, чего мне там выстричь на голове, и выбрала из предложенной палитры красок очень яркий рыжий оттенок – раскрасим мою унылую жизнь.
Как только девочка прикоснулась к моей голове, я забалдела. Обожаю, когда мне что-нибудь с волосами делают. Так и хочется заснуть. Что собственно я сделала. То есть не заснула, а задремала. Однако мысли о произошедшем сегодня не отпускали меня. Все это походило на сон. Так не бывает в реальности. Или бывает? Да и вообще что такое реальность? Сразу вспомнила про «Секрет». Хотя эта теория как-то мало стыковалась с тем, что произошло со мной. Во-первых, я меньше всего хотела лишиться самого драгоценного в моей жизни. Во-вторых, появление внутреннего голоса вообще смахивает на некоторую психическую болезнь – тоже не предел мечтаний. В-третьих, бирюзовые глаза – вообще из ряда вон! Так что же это? И что все это значит? Я уже большая девочка и не верю в сказки, а происходящее как раз и напоминало сказку. Фентэзи, мать его, какое-то! Вот если я завтра еще начну метать огненные шары, это будет вообще апофеоз полнейший.
«Ну и зря не веришь, – захихикала Алана».
«Что и вправду начну?» – по-тихому офигевая, я чуть дернулась и открыла глаза.
Мастер нахмурилась, и пристально посмотрела на меня.
– Что-то не так? – забеспокоилась девушка.
– Нет-нет, все нормально. Просто приснилось, – забормотала я какую-то ерунду. Боже! Что за бред я несу?
«Да успокойся ты. Не дергайся. И вообще постарайся сдерживать свои бурные реакции, когда разговариваешь со мной. И кстати, нет, не начнешь».
«Это радует… А ты постарайся не разговаривать со мной, когда я не одна, тогда мне не придется сдерживать свои бурные реакции».
«Самоконтроль очень полезен», – заумничала паршивка.
«Да заткнись ты уже, дай подумать».
«Голова заболит, много думать – вредно для здоровья».
Я заскрипела зубами. Вот ведь нахалка, говорю: «молчи», а она так и лезет под шкуру. Решив, что маленькая взбучка ей не повредит, я, мысленно конечно, и с применением отборного нелитературного мата сказала, куда ей идти и что делать со своими советами. Алана обиделась и заткнулась. Плевать на ее обиды. Молчит и ладно, потом извинюсь. Снова прибалдев, я вернулась к своим мыслям, и, хвала Богу, голос больше не отвлекал меня.
Вскоре ноющая боль начала сжимать виски. Вот ведь зараза, права была. Отбросив все свои думы, я просто расслабилась, сделала несколько глубоких вдохов, и представила, как плыву по течению спокойной реки, как мне легко и хорошо… Боль отступила, хоть и не до конца, но меня такой расклад вполне устраивал. Лишь бы не мешала.
Через два с половиной часа я любовалась собой, не скрывая восхищения. Алана, забыв свою обиду, так же осталась довольна: темные карие глаза и яркие волосы цвета пламени, относительно коротко остриженные на макушке и спереди, но такие же длинные (так подровняли чуток) на затылке, каскадом струились по плечам и спине, играя ярким многогранным цветом, переливаясь на свету. Пара штрихов визажиста – немного румян на мое бледноватое лицо, чуть туши на ресницах и бледно-розового блеска на губах – и ничего не осталось от той серой и убогой мышки, которой я проснулась сегодня утром. Я была очень красива. И так как я сильно похудела, мое лицо чуть вытянулось, лишившись своей округлости. Теперь и без того не маленькие глазки казалась мне просто огромными, что, впрочем, мне очень даже шло, так как обрамляли их веера густых, длинных, черных ресниц – моя гордость! Но было в этой красоте что-то совсем чуждое, пугающее и… словно опасное!
То, что сегодня произошло, притупило во мне все чувства, кроме злости. А злилась я сейчас очень сильно. Как же мне поскорее хотелось добраться до работы.
С первых дней моего появления в офисе, у нас с Камиллой – старшим менеджером торгового отдела, отношения не сложились. Точнее сложились, но совсем не так хорошо, как хотелось бы. Придя в компанию, я всего за полгода доросла до должности директора нашего отдела, а Камилла так и осталась старшим менеджером, хотя проработала здесь больше двух лет. Ну, я же не виновата, что работала лучше. Только вот мою коллегу это совершенно не устроило. Она начала выдвигать разные нелепые версии моего повышения, вплоть до сексуальной связи с Генеральным директором. Вот ведь ума палата, только пустая! Не думаю, что Камилла желала мне именно того, что произошло в моей жизни чуть больше месяца назад, но, все же надеялась, что я больше не вернусь. Василиса, будучи директором отдела маркетинга, пристально наблюдала за моей подчиненной, пока та ничего не замечала. Камилла уже начала проводить своего рода пропагандистскую деятельность, направленную на избавление компании от моей персоны. Ну-ну! Посмотрим кто кого.
Мои глаза на долю секунды полыхнули светом, но тут же погасли; каждый раз, когда сие явление происходило, я ощущала едва раздражающее не то покалывание, не то резь, от чего приходилось быстро-быстро моргать, дабы избавиться от этого не очень приятного ощущения. Бедный мастер – это не скрылось от ее взора. Она побледнела, увидев мой взгляд. Я нервно хихикнула, и, едва ухмыльнувшись, глядя на ее выражение лица, посмотрела на мастера непонимающим взглядом.
– Все в порядке? – девушка, мотнула головой, сморгнула, и спокойно натянула дежурную улыбку.
– Оксана, вы хорошо постарались. Спасибо.
Достав из бумажника приличную сумму денег, больше чем, названная мастером, я подошла к девушке вплотную, и прошептала в самое ухо:
– Сдачи не надо, – а потом снова улыбнулась ей, чуть ли не во все тридцать два своих идеальных белых зуба.
– Спасибо, – тихо произнесла Оксана, а ее щеки слегка зарумянились. Милая девочка.
– Не за что, – нарочито безразлично пожала плечами и направилась к выходу. Там-то меня и встретила Василиса с открытым ртом, причем в самом прямом смысле. Я демонстративно коснулась пальчиком ее челюсти, и с легким нажимом закрыла рот подруге. На моем лице заиграла ехидная улыбочка.
– Ох Лиса, что-то ты совсем… Вот даже слов не могу подобрать, ЧТО ты СОВСЕМ!
– Тебе не нравится? – фальшиво расстроено я сотворила гримасу.
– Да кто же сказал, что не нравится, – подруга посмотрела на меня как на полоумную. – Просто… я не знаю… как-то ярко, что ли. Впрочем, выглядишь живее, а то ведь утром не краше покойницы была.
– А я такая и была, весь последний месяц, – недовольно заворчала я, уже по-настоящему расстроившись. Ну, вот зачем она напоминает? Могла бы и промолчать. Легкий укол боли глубоко в самом сердце, и мои глаза заблестели от слез. Алана недовольно зашипела.
«Даже не смей свой рот раскрыть! – строго приказала я голосу. – Вернувшись к жизни, я не забыла своего прошлого, и не смей меня этим попрекать. Это ведь и твоя жизнь тоже».
«Не буду, не буду, – Алана пошла на попятную.»
Кто-то резко схватил меня за руку и дернул. Я гневно сверкнула глазами в ту сторону, ну и, разумеется, этот взгляд сопровождался коротким всполохом. На меня смотрела Василиса с выражением ярости на лице. Я невинно захлопала ресницами, в раз сбрасывая с себя раздражение.
– Что?
– Ты сейчас что делала? Опять с голосом препиралась?
– Ну, в общем да, а что не так?
– Какие эмоции? – немного подумав, поинтересовалась подруга, уже не так раздраженно.
– Немного злилась, – честно призналась я.
– Так вот, милая моя, – начала Васька тоном строгой учительницы. – Держи свои негативные эмоции глубоко, подальше и желательно насовсем. По крайней мере, в обществе. Сейчас твои очаровательные глазки слегка так светились, не сильно, но очень даже заметно. И происходит это, судя по всему, в моменты, когда тебя начинает захлестывать негатив в любом своем проявлении.
«Надо бы как-то обуздать эти внезапные вспышки агрессии, – отвлеклась я от поучительной лекции своей подруги».
– Лиса! – гневно зашипела Василиса.
– Да-да, я все поняла, надо мне контролировать себя, – повторила свою мысль вслух.
– Вот и тренируйся по дороге. Поехали. И так опоздали. И, на вот, – Вася протянула мне коробку с туфлями и пакетик с неизвестным содержимым. – Переобуешься в машине.
Я приоткрыла крышку и офигела – в коробке лежали остроносые лодочки из черного атласа, с едва уловимыми, но красиво играющими на свету золотистыми прожилками, так удачно подходящие к моему новому костюму и корсетному поясу, на безумно высокой, тонкой, металлической, золотистой шпильке. В пакет я уже не стала заглядывать, ибо Василиса бистро удалялась от меня, следуя к своей машине.
Садясь в «Туарег» (подруга фанатела от больших внедорожников), я завистливо покосилась на нее, мне тоже очень хотелось сесть за руль, но подруга вряд ли даст мне это сделать в ближайшее время.
– Рано, еще. Психика не окрепла, – не поворачиваясь, проронила та, словно прочитав мои мысли.
– Откуда… – начала было я, но Василиса резко меня оборвала:
– Холодно. Когда ты так пристально смотришь, пробегает мороз по всему телу. Говорю же, с тобой что-то произошло, и это меня пугает. Ты уже не та Лиса, которую я знала практически всю свою сознательную жизнь. И если честно, то мне иногда страшно рядом с тобой.
Я разозлилась не на шутку, а взгляд полыхал с такой яростью, что внутри тонированной машины бирюзовое свечение от моих глаз стало ярко выраженным даже через контактные линзы. Я потянулась к ручке двери. В салоне раздался тяжелый выдох подруги, легкий скрип ее же зубов, и щелчок блокиратора дверных замков.
– Алиса! – раздраженно прикрикнула Вася. Она не обращалась так ко мне уже много лет. – Ты опять меня не поняла. Я не тебя боюсь. Я просто чувствую, что явно что-то изменилось. Что-то чужое, и совсем не доброе поселилось в тебе. Ты целый месяц тихо умирала у меня на глазах, заточенная в собственном сознании, или где там еще. А потом вдруг резко так вернулась в реальность, да еще не одна, а с каким-то там голосом в твоей нездоровой башке. Не дергайся, она у тебя нездоровая. Да не психуй говорю! Слушай молча, выводы по окончанию сделаешь. И то чужое, что поселилось в тебе, наградило этим гребаными, мать их так раз этак, глазами. В них нет больше жизни, и взгляд твой такой холодный. Ты, не знаю, как пришелец что ли. Я даже слов правильных не могу подобрать. Такого не бывает в жизни, и именно это меня пугает так сильно. Да не реви. Не реви, говорю! Я не ору. Ладно, ору, но только в воспитательных целях. Да успокойся, говорю, сейчас всю красоту выплакаешь. Все, успокойся. Ладно, не буду больше кричать. Прости. Я знаю, что ты мне ничего никогда не сделаешь, но вот другим… не могу так же твердо поручиться.
Я постаралась успокоиться, и сделала несколько глубоких вдохов.
– Расслабься, все будет хорошо, – успокоив себя, попыталась успокоить подругу.
– Хотелось бы верить. Ты только в офисе не пугай никого, своими пламенными всполохами в глазах.
– Ну, я постараюсь, – невинно похлопала я своими длиннющими ресницами, но, отвернувшись в окно, на моем лице застыла злорадная улыбка.
«Не поверила, – подумала я».
«И правильно, – ехидно ответила Алана».
