Глава 12
Больше не обращая внимания на негромкие протесты, машу рукой Щиту, и мы выдвигаемся, постепенно набирая скорость, в попытке сесть на хвост нашей выручалочке. Стараемся не пересечься с ее нестабильными траекториями. Сразу за ней значительно проще идти – почти никого, как в морге, перед началом рабочего дня.
У самого провала ворот, ее, таки, достает непрекращающаяся бомбардировка сверху, и наше прикрытие сворачивает в сторону пустыни. Еще шаг, и врубаюсь с ходу в толпу, пусть гадают, чего это их дубина сама охаживает. Стараюсь прикрыть Щита, он, с кулаками и ножиком, выглядит как пацан, первый раз севший за руль мотоцикла, после полугода компьютерных игр на симуляторе. Много их, слишком, а надо прорваться.
Не успеваю раскидать всех, а ведь еще надо и шаги вперед делать. Не успеваю оборачиваться. С кем он там опять заговорился по душам? Неожиданно слышу совершенно женский взвизг и мат. Мат, вполне, мужской, но женским тембром. Готов руки опустить, ну куда?!
Я уже говорил, что могу остановить этих малолеток только кулаком в лоб? Поперлась за нами, эта бешеная девка, машет каким-то знакомым ножичком, да, точно, гоблинским, ей как раз по руке пришелся. Уже и Щиту подсобить успела, хорошо, конечно, что спина относительно прикрыта, но, все равно, дура. Ладно. Ломимся вперед, визги, хрюки, всхлипы, маты, вопли… Ноги руки, рыла, рыла, рыла… Полдороги прошли.
И тут за спиной слышу гикание и шипение, от которого, немедленно начинаю понимать, что зря мы сюда ввалились, надо было подождать… у моря погоды.
Страшно, блин. Под кожей продирает, как будто кто-то по школьной доске ногтями скребет. Что ж оно такое? Очень не хочется оборачиваться, но свинорылые как-то резко поредели в числе, и сникли в энтузиазме. Останавливаюсь. Поворачиваюсь. Ловлю лбом какой-то камешек на веревочке, который отбиваясь, цепляется за, чудом уцелевшую на рубахе, пуговицу.
-??
– Ой, мамочка! – выхожу из ступора от этого детского всхлипа, надо спасать тех, кто рядом. Надо…
Б… ь! Да что ж за мир такой, перекошенный! Все, что у нас маленькое и медленное, здесь, огромное и в ж… ужаленное!
Огромная тварюка, сильно смахивающая на скорпиона, сама по себе заставляет задуматься о необходимости срочно поменять подгузник. Я бы успел испугаться, если бы не был так зол и… и удивлен: на панцире этого бронированного монстра преспокойненько восседает кот, нет, кошка, я кошек по морде и западлистому характеру узнаю, в любых обстоятельствах.
Не похоже, что бы она очень боялась свалиться, сидит вальяжно, чуть ли не заднюю лапу вылизывает и смотрит на меня внимательно.
– Че, вытаращился? Или помощь не нужна? – мне показалось, или это она мне только что муркнула?
А я еще психов боялся. А сам?
– Ну, вы тут и тормоза, ребятки. Как вас еще не схарчили?
Наглость этого кошака отрезвляет меня почти мгновенно, я даже про скорпиона- слона забываю.
– Помощь-то нужна, да не от кого попало. Нас не видно, а вы тут, типа, заметные очень. – а сам лихорадочно думаю, когда это я настолько свихнулся, что начал котов понимать?
– Кулон! – тыкает чистенькой лапкой в направлении пуговицы, на которой забыто болтается камешек, тот, что меня по лбу треснул – Кулон. В руку возьми, дылда тормознутая.
– А, если кого из своих за руку возьмешь, тебя перестанут принимать за кретина… свои же. Видишь, как вылупились? Переводчик это.
Та, да я- тормоз. Всяко тут бывает: улитки, скорпы, кошки… Подумаешь.
– Эй, народ, подтягивайтесь, видите, гоблины эту тварюку не любят, считай, чистый коридор организовала. Тут к нам помощь пожаловала.
Вернув челюсти на их законное место, все еще сжимая в руках, что у кого было, ребята подтягиваются к нам.
– Это ты позвал? – неуверенно бормочет Щит, бочком, подбираясь поближе, с явным намерением, чуть что, сигануть мне за спину. Храбрецы.
Как я их понимаю, у меня от этих клешней, нервно двигающихся в направлении ускакавших волохатых солдатиков, тоже возникает страстное желание, найти чью-нибудь основательную спину.
– Та, да, если б я мог позвать такое, кто бы вас под палки и фаерболы подсовывал. Пару десятков этих… скорпов и – мир наш – опять я ерничаю.
– Нет, они сами, приперлись, помочь хотят.- На лицах, как на фотобумаге, начинает прорисовываться неожиданная смесь облегчения и недоверия, кто его знает, как эта зверюга хочет помочь?
-Аллергии на кошек и насекомых ни у кого нет? – короткие смешки – Нет, только на гоблинов.
Я шучу, но это нервное, рядом с насекомым, габариты которого заставляют вспомнить хороший экскаватор, с клешнями, способными перекусить не то, что человека, а бетонный высоковольтный столб, трудно чувствовать себя приятно. А еще и кошка, издевательски мявкающая и глядящая на нас с высоты крыши автобуса.
Глава 13
– Сэр – судя по повороту морды, это она мне – вы уже сроднились со своим деревянным кайлом?
– А что тебе не нравится в моей деревяхе? Крепкая, острая, проверенная.
– А чем-нибудь другим сражаться не пробовал? В вашем мире, я вижу,- дергает усами в сторону ножиков – и столовые приборы в чести?
– Не издевайся. ты тут хоть что-то, подходящее мне по размерам видишь?
– Вижу.
– А я не вижу, у этих недомерков только дубины и зубочистки.- пожимаю плечами- кошка, что с нее возьмешь.
– Ну, а «чебурашкой» тебе махать приходилось? – наверно, это особенности кулона- переводчика, ну, не может наше местное название для двуручного тесаря быть известно в совершенно левом мире. Особенно учитывая, что основная боевая раса здесь – гоблины, натужно дышащие мне в пуп, когда подпрыгивают.
-«Чебурашкой»? Легко. Только тут, на несколько дней пути...- я осекаюсь, глазами следуя за коротким жестом гибкой пушистой лапки, на панцире скорпиона, как в патронташе запасливого охотника, чего только нет. А сразу не заметили, потому как складок на панцире немеряно, да и не очень хочется пристально рассматривать это бронированное чудище, еще решит, что мы его на бой вызываем, голова есть – вдруг думать умеет.
– Ну, это, – растерянно бормочу – поделись, если не жалко.
– Неуловимый жест и чудесненькая, тяжеленькая и такая привычная игрушка срывается со своего места и летит в мою сторону, м-да, магических сил тут у всех… кроме меня.
Ловлю легко, по-моему, даже элегантно – ребятки мои не сдерживают восхищенных вздохов – учитесь, птенчики, с какими цяцями надо выходить на тропу войны. Даже не замечаю того, что начинаю плотоядно улыбаться- теперь и мне войнушка будет в радость, как, оказывается, надоело уродовать местную фауну подручными средствами.
Щит несмело делает шаг вперед, касается моей руки, думал попросит подержать, а он, почти шепотом:
– Попроси, во-о-н то, для меня, а? – и глаза такие жалобные, как у голодного котенка. Загалдели все, кроме Амазонки (о, я ей тоже прозвище придумал) – И мне, и мне.
Кошка не против, видимо по жестам поняла, что бравые пупсики соскучились по нормальным битам. То, во что издаля несмело тыкается пальцем, срывается и летит в сторону возжелавшего. Ребята- молодцы, пока никто не попросил лажу, все всё поймали – ни одного уроненного предмета. Горжусь. Смешно, уже кажется, что это мои гаврики, хоть и знакомы всего ничего. Вот что делает общая жопа или коллективная пьянка. Лучше бы, конечно, второе, но второе потом.
Буквально пару минут метушни, рассматривают друг у друга, что кому в лапки попало. Кошка обламывает кайф:
– Вы тут на сколько лет?
– Ась?
– Я спрашиваю, когда туда идти собираетесь? – поворот головы в сторону крепости. Да, блин, расслабились, а гоблинов никто не отменял, надо спешить.
– По коням все,- кошусь на клешни – Вперед.
Рванули. С таким-то оружием. Кстати о новом оружии:
– Амазонка, а ты почему ничего не попросила?
– Обойдусь. – Лаконичная девочка, если бы у меня не было Наты, можно было бы подумать про романтизм – боец, маг, молчунья – идеальный вариант боевой подруги. И не реальный. Гнать такие мысли, учует Ната, я даже с полным запасом боевой магии не успею увернуться, а если успею, Джам догонит… каким-нибудь особенно вредным хлопком в ладоши. «Девочки, как вы там, живы ли?» Прочь дурные мысли – сосредотачиваемся на войне.
Добежать до ворот, со скорпионом в авангарде, оказалось даже проще, чем упасть на хвост уликтке, только поначалу немного мутило от того, что гоблинов не столько убивали, сколько ели. Но и волохатиков это распугивало неслабо. Резкие визги и всхлипы, конечности, до последнего пытающиеся вылезти из костяной пасти, кровяша, торящая ручейковые дорожки, не спешащие впитываться в песок. Бррр.
Но и нам хватает с кем размяться, когда отбить летящие в нас фаерболы и ледяные стрелы, когда очумевшего от страха и боли солдатика, слепо бегущего в лоб, куда угодно, только подальше от чавкающего комбайна. Вламываемся в ворота? и бойня продолжается уже внутри.
Маги на верхних этажах полностью переключились на скорпа, творящего разор во внутреннем дворе. Зеркальный щит исправно переправляет гадость, стремительно летящую в одинокую немаленькую многоногую кляксу, назад. Один гоблин падает со стены бесформенным кулем, еще один, еще. В какой-то момент я замечаю, что мы в втроем просто стоим и осматриваемся в поисках очередной цели. Легкие разрываются от боли, руки, отяжелевшие от беспрерывного культуризма, опустились, подрагивают мелко-мелко, а чебурашка уперся острым лбом в каменную брусчатку. Скорпик еще кого-то дожевывет, но активно шевелящихся по близости нет.
