Начало.

Сегодня я нашла свой ежедневник четырехлетней давности. Толстая тетрадь с Джеком Воробьем на обложке. Накрашенный Депп призывно улыбается, как будто и не было этих четырех лет.
По идее это был рабочий ежедневник. Но среди записей с совещаний и педсовета; торопливых пометок на полях — «Прибить Иванова за курение в туалете»; списка дел на каждый день — «Если сегодня ты не выставишь оценки, завуч тебя сожрет с потрохами, сердцем и жиром» — там был почти личный дневник.
Я всегда носила его с собой. Дети воспринимали эту потрепанную тетрадь, как продолжение моей руки и знали, что попытка заглянуть в него будет караться жестоко — четвертованием, смертной казнью или, что несомненно хуже, получасовой лекцией после уроков на тему: «Что такое личное пространство или Почему нельзя совать нос в мои бумаги».
Там были стихи, зарисовки, случайные рифмы, отложенные на черный день. И просто одинокие восклицания в пустоту. «Это совещание когда-нибудь кончится?», «Как же я хочу жрать!», «Что я тут делаю вообще?».
Сегодня, перелистывая пожелтевшие страницы, я выхватила запись «Когда-нибудь, я разучу себя писать потому, что все будет настолько хорошо, что писать будет не о чем».
***
Запись начальная. Сегодня мне опять есть о чем писать…