Как я стала эгоисткой и начала жить (сдула)

«Жить для себя» — пугающая многих фраза. Последствия известны: порок, разврат, деградация. И куда-то там, прямо по скользкой дорожке… Но однажды япризналась себе, что моя жизнь часто мне не принадлежит. Что в ней так много«надо» и так мало «хочу». Чувство долга лежало на моих мечтах и планах каменнойплитой, а я все пыталась выдать ее за скрижали.

И я решила — хватит! Надоело превращать свою душу и жизнь в свалкурадиоактивных отходов. Надоело, словно робкий проситель, шаркая ножкой, объяснять, как я посмела поставить свои интересы выше интересов других. Поражить для себя. Выбирать радость, а не зубовный скрежет и самогипноз. Жить полюбви, а не по требованию.

Так начался мой возмутительный, асоциальный год в режиме здорового эгоизма.«Здорового» или лучше «разумного» — спасительная оговорка, благодаря которойокружающие не сразу распознавали во мне отщепенца и нарушителя общественногопорядка вещей. Ведь многие уверены, сначала сгрызи десять железных хлебов, стопчи десять железных башмаков, хлебни лиха, а потом, если хватит сил издоровья, пожалуйста — живи для себя. Но я начала без промедлений.

Один в поле

Вначале было страшно. Идеологически я была не подкована, и все держалось насмутной, но твердой уверенности, что так будет лучше. Казалось, будто ухожу водиночную кругосветку на надувном банане. Не знала, выдержит ли моя собственнаяобшивка девятый вал «долженствований», чьих-то ожиданий и проекций. Становитьсяизгоем, наклеив на себя ярлык «эгоист», пусть даже и разумный, совсем нехотелось. Но я понимала, для меня это единственный путь к свободе.

Мой план стал для окружающих аттракционом невиданной нахальности. Ведь я вышлаиз игры, в которой запрещено оспаривать право на собственную жизнь. Я пересталаизвиняться за свои желания и планы, оправдываться и чувствовать себя виноватойза то, что хочу быть счастливой, спокойной и самой распоряжаться своимвременем.

Из жилетки — в скафандр

Первым делом я решила торжественно перекрыть кран, из которого в мою жизньстекались жалобы, причитания, тоскливые монологи и ненавистнические тирады. Ялюблю своих родственников, обожаю подруг, ценю коллег и уважаю пожилых соседей.Но это не значит, что их многочасовые исповеди в стиле «как страшно жить», «всев дерьме, а я в белом смокинге» или «представь, этот гад мне так и неперезвонил» должны быть частью моей жизни. Я сняла со своей двери вывеску«Энергетический донор. Прием круглосуточно». И это стало актом гражданскогонеповиновения. «Как?! Тебе не интересны подробности чьей-то семейной жизни, болезни, хандры или маниловских планов? Ты не хочешь слушать заиграннуюпластинку подруги о ее (в который раз) разбитом сердце? Ведьма! Сжечь ее!»

Когда я мягко, но решительно прерывала попытки упаднических излияний словами:«Мне кажется, эта тема не приятна ни тебе, ни мне. А расскажи лучше про...», уменя от ужаса замирало сердце. Думала, вот сейчас посыплются обиды и обвиненияв душевной черствости. Но, удивительно, моя готовность слушать о хорошем быласигналом это хорошее вспомнить и начать о нем говорить. И главное, этоосвободило меня саму от привычки жаловаться и ныть. Ведь, отказавшисьвыслушивать мрачные истории, мне и самой расхотелось такие истории сочинять ирассказывать.

Да, я говорю вам «нет»

Потом было самое сложное. Начать пользоваться неэтичным, ненормативным словом«нет». Обычно я соглашалась на любую более или менее слезную просьбу.Застенчивость, подкрепленная страхом обидеть, вертела мною как угодно. Былонеловко разрушать образ, который я создала в глазах окружающих. Так и билась всилках, которые сама же и расставила. Но стоило первому серьезному «нет»слететь с языка, меня было уже не остановить. Знакомые были шокированы так, будто я на их глазах проглотила живого кролика.

Мечтала жить по принципу «драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота», а в реальности я все свободное время работала на добровольно-безвольныхначалах. Замещала замов, подменяла сменщиков, водила по магазинам чьих-тородственников из Ухты, сидела с детьми своих праздных подруг, пока темариновались в спа-салонах, выгуливала фикусы и поливала собак. Из мальчика напобегушках можно легко дослужиться до раба на галерах. Но я сказала этойзаманчивой карьере «нет».

Со временем я научилась отделять зерна от плевел, а зачастую, и плевков.Понимать, где просьба о помощи — реальна, а где — обычная манипуляция и бытовойпаразитизм. Справедливое «нет» стало для меня стальным каркасом, который непозволял прогибаться, мямлить и забывать о себе.

Все свободны!

Утверждение «никто никому ничего не должен» звучит хорошо, но на практике едвали выполнимо. Отказаться от роли вечного должника, обязанного уступать иугождать, было не так трудно, как самой перестать требовать и покушаться насвободу воли других людей. Почти как у Пелевина, я готова была носить с собойанглийскую булавку и колоть себя всякий раз, когда начинала командовать чьей-тожизнью, думая, что я-то лучше знаю.

В долговой яме были и мои отношения. Они чахли от взаимных «я тебе все, а тымне ничего». Ведь ожидания и требования могут обескровить и любовь, и дружбу.Это неравенство я решила, как в математике. Приняла условия как необходимые идостаточные. Прекратила выпрашивать подачки для своего эго и бесноваться оттого, что мой возлюбленный не играет по моему сценарию. Однажды я вышла на полебоя наших эго в качестве парламентера. Мы просидели на кухне всю ночь, выпилитри литра кофе, честно поговорили обо всем и на утро подписали пакт о признанииу друг друга права быть собой. Мы просто сбежали с пыльных подмостков вечнойдрамы. На волю, в пампасы.

Сейчас, как только подступает обида, что кто-то не позаботился, не уделилвнимания, не выполнил просьбу, хотя вроде как должен, я шепчу, словно мантру:«Все свободны!».

Связи, а не цепи

Желание признания и боязнь быть отвергнутым — штуки коварные. Всю жизнь яобрастала знакомыми, словно в страхе перед холодами набрасывала на себя одноватное одеяло за другим. И в какой-то момент почувствовала, что едва могудышать. Они душили меня, не давали двинуться с места, убаюкивали, усыпляли. Даи как сбросить их, ведь они такие теплые и милые. Но разумный эгоист не боитсябыть социально обнаженным, не прячется от жизни за спинами многочисленныхполудрузей и нянек-родственников. А на вопрос «Сколько у тебя друзейвконтакте?» он спокойно отвечает: «Два». Стать лучшим другом самому себе, бытьсебе интересной, нужной, вдохновляющей. Ведь, по сути, мы все одиноки. Но хужевсего, когда у тебя нет даже тебя самого.

Пространство для личного

Честно скажу, начиная свой «эгоцентристский» год, я готовилась к гордомуодиночеству в сети и в реальности. Презрительное шипение «эгоисссстка», каксчетчик Гейгера, обозначало зону, зараженную непониманием. Я отдалялась от неевсе дальше, и привычная жизнь казалась необитаемой и просторной. Но природа нетерпит пустоты. Очень скоро мой микрокосмос наполнился делами и людьми, которымя с радостью начала отдавать с таким трудом отвоеванную себя.

Времени, спасенного от бездарных обязанностей и вампирических отношений, совсемне жалко для тех, кому это по-настоящему нужно. И это не поза, и неблаготворительность. Это тоже эгоизм. Ведь я делаю это прежде всего для себя исвоей души. Подозреваю, что разумный эгоист превращается со временем вразумного гуманиста. Сама я лишь в начале этой эволюции, но хвост ужеотвалился.

Вероника Исаева специально для AdMe.ru