Я думаю, многие мои подруги помнят эту историю и этот пост
Сейчас уже, спустя год, у Екатерины родился сын Ян.
Вот ее интервью
ЕКАТЕРИНА ПЛОТКО
Когда мы видим красивую успешную женщину, да еще с короной «Вице-миссис Вселенной» на голове, мы думаем: «Уж у нее-то в жизни все хорошо, не то, что у нас!» Многие хотели бы быть похожей на улыбчивую красавицу Екатерину Плотко, но немногие знают, какой у нее был нелегкий старт и трудная судьба. Родилась Катя в многодетной семье в Туле, а в десять лет осталась круглой сиротой. Тяжелый труд, который позволял ей как-то продержаться и не умереть с голоду, постоянная занятость, взрослые трудности, с которыми ей пришлось столкнуться, не очерствили ее сердце. Уже тогда она поняла: чем больше любви отдаешь, тем больше к тебе возвращается. В девятнадцать лет Катя переехала в Москву и начала задумываться о создании собственного благотворительного фонда. Окончательное вдохновение она нашла в поддержке любимого человека. Именно на свадьбе Кати и Дмитрия родился фонд RED NOSE, помогающий детям с неврологическими заболеваниями. Деньги, подаренные на свадьбу, были потрачены на основание фонда. К Екатерине Плотко интуитивно тянутся люди, потому что она искренняя и действует от сердца. А еще она умеет вдохновлять и очень любит жизнь, иначе что бы позволило ей пережить гибель от несчастного случая своего полуторагодовалого сына и не утратить интереса к жизни и желания помогать другим?
— Катя, как получилось, что вы остались сиротой?
— До десяти лет моя жизнь была жизнью обыкновенного ребенка в счастливой семье, с родителями и двумя старшими братьями. Эти десять лет были абсолютно счастливыми, замечательными — природа, шашлыки, лыжи, все такое доброе, душевное. Нас окружали родные и близкие люди. Несмотря на то что папа был простым водителем такси, в Туле многие его знали и уважали, потому что он был человеком огромной души, очень добрым и щедрым. Но он поверил обещаниям Сергея Мавроди — помните эту историю пирамиды МММ? — и занял большие деньги, чтобы приобрести акции МММ. Помню, что я пришла домой из школы, и у нас дома стоят эти пачки бумажек от пола до потолка, их столько, что просто невозможно. Вижу папино лицо, совершенно обреченное, и он говорит, что теперь этими бумажками можно только … сами понимаете, что сделать. Пирамида рухнула, и папа не смог отдать огромные долги. Нас начали преследовать «авторитетные» люди, мы всей семьей прятались, где только могли. Папе пригрозили, что, если он не отдаст деньги, его семью убьют. Отдать такую сумму было невозможно, даже если бы все родственники нам помогли. И тогда папа принял решение уйти из жизни…
И это с его жизнелюбием, с его любовью к каждой букашке, травинке! Для меня он всегда был примером. Мне кажется, что я стала человеком только благодаря папе, его энергии, которую он мне дал в первые десять лет моей жизни. Он осознанно готовился к смерти, написал завещание каждому из нас и в конце добавил: «Я люблю тебя, жизнь». В ночь под Рождество папа отравился каким-то неизвестным ядом…
Сейчас я об этом более или менее нормально могу рассказывать, потому что я проделала над собой огромную работу, посещала психологов, занималась различными практиками. В тот день, когда ушел папа, у меня в первый раз заболело сердце. Согласно завещанию папы, на похороны, собравшие массу людей, среди которых были кредиторы, меня не пустили. Но я была уверена в течение нескольких лет, что папа жив, что он так хитро все подстроил и похоронил свое чучело. Он постоянно приходил ко мне во сне и говорил: «Я не умер. Жди меня. Я вернусь за тобой». Я писала ему стихи, целые дневники. Это был наш с ним секрет, никто об этом не знал…
А моя мама была склонна к алкоголизму, но ее держала семья. Когда папа ушел из жизни, для мамы это был колоссальный стресс, она осталась одна с тремя детьми и сломалась. Еще при жизни папы бывало, что она срывалась, а после его смерти мама, к несчастью, очень жестко спилась, и это было очень страшно, когда из красивой женщины, образованной, интеллигентной и работящей, она превратилась в настоящего бомжа, худого и больного. Женский алкоголизм — это очень страшно. Она могла лежать на полу и клясться Богом и детьми, что это в последний раз… Мама отдала меня родственникам, по сути, отказалась от меня, а сама зимой пропала, наверное, замерзла на улице…
— Вы простили маму?
— У меня была очень сильная обида на маму, потому что я не могла понять, как она могла меня отдать, будучи живой здоровой женщиной, моей мамой. Это очень сильно меня травмировало, возможно, даже больше, чем уход папы. После мамы у меня были очень серьезные психологические проблемы со своим полом. Я не дружила с девочками, потому что сразу же возникал психологический барьер: все женщины — предательницы. Я всегда дружила с мальчиками. Осознать, понять, откуда это, мне помогла работа с психологами и работа над собой с их помощью. Сейчас я не держу обиды на маму, я ее поняла, простила и отпустила. В моем окружении очень много прекрасных женщин — подруг, знакомых, близких. Я веду курсы для женщин, помогаю им быть женщинами, даю ключи к телу, здоровью. На портале Organic Woman, сооснователем которого я являюсь (кроме того, я лидер движения Organic Woman), естественно, одни женщины, потрясающие, с фантастической энергетикой. И все благодаря тому, что я простила маму.
Фото Владимира Дроздина
— Как потом складывалась ваша жизнь?
— Я оказалась в семье родственников, где мне было непросто… У братьев тоже были проблемы с алкоголем и наркотиками, они распродали все имущество, и мне досталась половина домика, где я жила одна с четырнадцати лет. Внутри меня была огромная дыра, огромная боль и непонимание того, как все устроено в этом мире. И тогда я начала собирать бездомных животных. У меня в одно время было пять кошек и две собаки. Это были инвалиды, я им помогала, мыла, кормила, ухаживала за ними. При этом я работала в разных местах. Начинала я на рынках, торговала яйцами. Была зима, и стоял такой мороз, что, когда я брала яйцо, оно лопалось. А если яйцо лопнет, то это недостача, и это меня страшило больше всего. Я изучила всякие фишки, как выжить на рынке. Ставила коробки, под них подкладывала картонки, чтобы ноги не замерзли. Потом я работала в палатках, а когда мне исполнилось семнадцать — в специализированном магазине, продавала джинсы. Много занималась спортом, аэробикой, ходила в бассейн.
Мои животные меня реально спасли. Когда я приходила домой в это свое одиночество, они ко мне подбегали, ласкались, они настолько много мне отдавали тепла и любви, что я поняла: чем больше я отдаю, тем больше получаю. Это было для меня открытием. Ты же вроде расходуешься, отдаешь, а, наоборот, приток любви к тебе только увеличивается!
Встав немного на ноги уже в Москве, я постоянно помогала приютам для животных, возила туда мешки с лекарствами, кормом, теплыми одеялами, помогала деньгами. Мне всегда хотелось помогать, и, когда меня спрашивали: «А почему ты детям не помогаешь?», я отвечала: «Как детям? Это же так дорого!» Потом уже, когда мы с мужем смогли объединить наши энергии и возможности, мы основали наш фонд.
Фото Владимира Дроздина
— Что помогло вам пройти через такие испытания?
— Наверное, та любовь к жизни, любовь к людям, любовь к каждому живому существу, которую передал мне папа. Когда ты любишь, у тебя внутри все наполнено, несмотря на потери. Почему человек уходит в депрессию? Потому что он пуст, ему нечем наполниться, все вокруг него кажется ему серым. А когда есть любовь, даже через страдания, все равно она возрождает человека. Вот растет цветок, его сломали, но корни-то остались! И он вырастает заново. А если корней бы не было, то все, уже погиб бы. И, конечно же, помощь другим. Чем меньше ты думаешь о себе любимом, о своем эго, о своей жалости к себе и чем больше отдаешь, тем тебе гораздо легче.
— Как вы пережили смерть сына?
— Очень тяжело. И на самом деле, наверное, буду переживать его уход до конца своих дней… В момент его ухода из жизни нас не было рядом… Он был с няней… Наш сын Дан был настоящим ангелом. Мы так и называли его Даник Ангел. Он родился дома, не болел, до конца был на грудном вскармливании, его все любили, и он всех обожал. Он никогда не плакал, у него не болел животик, он всюду ездил с нами. За свои полтора года он побывал в 11 странах. Когда он ушел, у нас был огромный вопрос к Богу: «За что?» Мы живем достаточно открыто, достаточно нравственно, мы стараемся помогать людям, за что, почему? И самое важное, что помогло пережить эту потерю, — это то, что душа его осталась жива, и я искренне верю, что сейчас он в пространстве куда более лучшем, чем этот материальный мир… Его душа была на порядок выше наших с мужем… Он с рождения был особенным, невероятно радостным, беспроблемным, во всем под нас подстраивался… Его душа пришла сюда именно на такой короткий период жизни не просто так… и у него была своя миссия… Мне присылали сотни людей письма со слезами, с горечью, о том, как поменялась их жизнь, когда ушел Дан. Как они переоценили своих близких, своих детей, мужей, какие они были не очень нравственные люди, не так сильно любили жизнь. Они откровенно писали мне, что жизнь Дана перевернула огромное количество жизней, не только нашу жизнь с мужем, но и жизнь наших друзей, знакомых.
Конечно, внутри еще предстоит огромная работа над собой, потому что это периодически всплывает, и иногда в такой степени, что скрючиваешься от боли. Очень помог Господь — такие чудеса творил, так сильно менял пространство вокруг нас! Как только мы сгорали, умирали душевно, он опять давал нам помощь, посылал людей-помощников. Люди приезжали, приходили, даже помогали деньгами. Господь через людей нам постоянно говорил, что мы должны идти дальше, что все на своих местах, все правильно, что мы должны это пережить и быть крепче. Таких посланий было настолько много, что никто не поверит, что такое происходило. И я, несмотря на случившееся, на потерю родителей и сына, на сложности моей жизни, благодарю Бога за все.
— Изменилось ли что-то в вас после трагедии с сыном?
— Во мне многое изменилось, и очень сильно. Мне кажется, я вообще стала другим человеком. Я такая же радостная и так же люблю жизнь, но мое энергетическое состояние стало другим. Раньше я много всего делала, торопилась, спешила, суетилась. Теперь я замедлилась. Моя энергия теперь обволакивающая, последовательная, мягкая, осознанная. Каждый шаг, который я делаю, осознанный. Когда жизнь наполняется осознанностью в каждом моменте, то чувствуешь по-другому и вкус еды, и запахи и по-другому смотришь на людей, более глубоко. Я стала очень чувствительной. Если человек мне что-то рассказывает, делится со мной, то срабатывает эмпатия: я переживаю, ощущаю этого человека как себя. Иногда я даже затылком могу почувствовать, что переживает человек. Удивительно! Связь с Богом стала сильнее, и, как ни странно, я еще больше благодарю его за каждый прожитый день. Изменился и мой внешний облик. Раньше у меня был образ девочки-спортсменки, сейчас образ стал более женственным. Я не могу оголять ноги. Хочется чувствовать себя защищенной, не привлекать дополнительного внимания. Если мне и нужно сфотографироваться, например, в купальнике, то это исключительно для того, чтобы показать, что можно быть здоровой и красивой при правильном питании, для моих целей и женских курсов, а вовсе не для того, чтобы похвастаться своим телом и показать свое эго. Идя по улице, я нахожусь в своей защитной оболочке. Я стала избирательной в отношении людей. Не могу больше ходить на вечеринки, и совершенно не хочется пить алкоголь. Я его и раньше не пила, могла, правда, выпить бокал вина в баре с девочками. Сейчас модно делать селфи. Я раньше их делала, а теперь спрашиваю себя: «Для чего ты это делаешь? Что это даст людям?» И мне кажется, что я стала гораздо ближе к Богу. В первые дни, как ушел Дан, я чувствовала, что Бог настолько близко, что прямо дышит в спину…
Когда я смотрела на Даника, думала: «Если ты уйдешь, меня не будет». Казалось, это невозможно пережить. Но мы это пережили, вернее, переживаем. Переживаем мудро, осознанно и стараемся с мужем поддерживать друг друга, потому что каждого из нас периодически очень сильно накрывает колпаком боли. Слава Богу, что это происходит не одновременно, и, если один падает в яму, другой его держит.
Фото Владимира Дроздина
— Какой был посыл для создания вашего благотворительного фонда RED NOSE?
— Я уже говорила, что до знакомства с моим мужем Дмитрием я помогала животным. А Дима до знакомства со мной помогал деткам с ДЦП в Калуге. Когда мы соединились, образовался вулкан, взрыв положительной, здоровой энергии, которой невозможно было делиться только друг с другом. Ее обязательно нужно было реализовать вовне. Мы сразу поняли, что обязательно создадим что-то на благо людям. С созданием фонда связана забавная история. В разгар наших отношений я улетела в Куршевель, мне там сделали заказ на фотографии. Дима прилетел ко мне на один день. Мы сидим за столиком, обедаем, и вдруг к нам подходит клоун, разрисованный, в парике, с красным носом, с балалайкой, его звали Камамбер. Видит, что мы пара, что у нас еще нет обручальных колец, и говорит: «Я приеду на вашу свадьбу, в какой бы точке мира вы ни находились». Мы с ним посмеялись, пофотографировались, и он подарил нам клоунские красные носики. Они хранятся у нас до сих пор, мы их называем бабушка и дедушка. Каждый взял себе по носику, а когда мы поженились, мы достали эти носики и сразу поняли, что наш благотворительный фонд будет называться RED NOSE. Мы восприняли это как благословение свыше, и сразу начали происходить волшебные вещи. Появились люди, возможности, мы очень быстро набирали обороты. Фонд поглощает массу нашего времени и сил, но знать, что ты живешь для людей, — это божественно!
Пока интервью готовилось к печати, Екатерина Плотко стала счастливой мамой сына Яна.
Пусть у них все будет хорошо...
Красивые, светлые, сильные!