Детские врачи г. Коломны. Рассказ одной мамы!(Много букв)

Доброго дня всем!
Расскажу о том, как страшно обращаться к врачам за помощью в нашем городе. И какой творится беспредел в медицине. Да и не только. За детей обидно.
Те, для кого « многа букаф» и лень читать, могут идти мимо. Понимаю, что таких людей много. Потому у нас и творится такой бардак, что большинству на все наплевать.
Но случиться может с каждым, и случается со многими, и от многих знакомых не раз выслушивала, «какие в Коломне ужасные врачи». Но обычно как происходит-у себя на кухне порассуждают между собой, повозмущаются и на этом всё..(
И лучше не станет, если все и дальше будут только между собой перетирать как всё плохо.
17 февраля этого года моему ребёнку в детском саду воспитательница прибила палец железной дверью веранды до такой степени, что мягкие ткани пальца оторвались вместе с ногтем. В саду медсестра какую могла — помощь оказала. Зажимала рану ребёнку во избежание обильной потери крови. Когда я примчалась в сад, узнав об этом – скорую уже вызвали, но её не было и на горизонте. Не дожидаясь скорой, я усадила в машину и ребёнка, и медсестру, и мы понеслись в ЦРБ, в старую хирургию. В травмпункт решили не ехать, т.к. рана серьёзная, и мы надеялись, что в ЦРБ нам окажут более квалифицированную помощь, чем в травмпункте.
Приехали, сделали рентген, увезли в операционную. Под общим наркозом зашили. Операцию делал врач Пешехонов Олег Геннадьевич. После операции мне сразу отдали ребёнка, отходящего от наркоза, и сказали забирать домой. При этом я расспросила врача о последствиях, и он сказал, что всё пришил как мог, и что нет никаких гарантий, что ноготь вновь вырастет нормальным. Наблюдаться амбулаторно. На следующий день явиться на перевязку в детскую поликлинику на Чкалова к хирургу или к травматологу.
На следующий день мы явились на Чкалова. Обратившись в регистратуру с вопросом, в каком кабинете принимает травматолог или хирург, и объяснив нашу ситуацию, я получила ответ что нужно брать талон, но талонов нет. Я объяснила еще раз, что нам талон не нужен, т.к. мы после операции, и в любом случае должны попасть на перевязку. И попросила выдать мне карту моего ребёнка. На что регистратор ответила возмущённым тоном, что я должна подняться на второй этаж, спросить разрешения хирурга на приём, и если он разрешит, то я должна спуститься в регистратуру и тогда мне выдадут карту ребёнка. Что за бредовый алгоритм действий?! Мне пришлось заорать на неё и уже не попросить, а настойчиво потребовать, чтобы мне выдали карту. Только после этого она принесла карту ребёнка и швырнула её передо мной на стойку. Я спросила у неё, в каком кабинете принимает хирург или травматолог. Она даже не глядя в мою сторону процедила «в 28-м». Я обратилась в 28-й кабинет, к хирургу Малахову А.В. Я только успела войти и сказать, что у ребёнка травма, и мы явились после операции на перевязку. На что он, даже не спросив, какого рода травма, ответил, что это не к нему, а в соседний кабинет, к травматологу.
Мы с ребёнком обратились в 29-й кабинет, к травматологу Ходуновой К.А. Я вошла и сказала, что у ребёнка травма, и мы после операции пришли на перевязку. На что врач раздражённо заорала «Где вы тут видите перевязочную?!» Я ответила, что нас только что сюда направил хирург Малахов из соседнего кабинета, и положила ей на стол документы ребёнка, карту и снимки. Врач встала из-за стола, взяв наши документы, и пошла в кабинет хирурга. Она стала объяснять ему, что такие травмы она не принимает, потому что это не гипсовая повязка. И положила перед ним наши документы, карту и снимки. В это время я с дочкой села на кушетку возле хирурга, ожидая, что он всё-таки нас сейчас примет.
Но Малахов А.В. стал принимать других пациентов, не обращая на нас с ребёнком никакого внимания. Это были несколько подростков в больничной одежде, которым он просто что-то отмечал в их картах. А я с малолетним ребёнком, у которого болит рана, и которому психологически тяжело переносить ожидание перевязки, и ожидание новой боли, вынуждена была сидеть и ждать, пока врач вызывает их в кабинет по одному и что-то пишет в их картах.
Закончив их принимать, Малахов наконец-то посмотрел наши рентгеновские снимки. В это время медсестра стала возмущаться, почему у нас с собой нет полиса, и почему мы пришли без талона. Я объяснила, что ребёнок получил травму только вчера и был прооперирован, и что талонов в регистратуре нет. Я добавила, что со стороны врача такое поведение — это откровенное неуважение к пациентам, тем более что это малолетний ребёнок с острой болью. Врач вместе с медсестрой вместо того, чтобы сделать ребёнку перевязку и отпустить наконец нас домой, стали высказывать мне, что я некорректно себя веду, повышая на них голос, и Малахов заявил, что он вообще может отказаться нас принимать. Я предложила им обоим прекратить демагогию и начать работать. Это видимо оскорбило Малахова, он взял наши документы и вышел из кабинета, сказав, что идёт жаловаться к заведующей. Прождав его 10 минут, мы с дочерью вышли из кабинета, собираясь искать кабинет заведующей и хирурга с нашими документами. Но из соседнего 29-го кабинета травматолога вышла медсестра. И предложила нам вернуться в кабинет хирурга на перевязку, сказав: «Говорят, вы с доктором конфликтуете?» Ребёнку сделали перевязку медсёстры, хирург при этом практически не присутствовал. И состояние раны не видел. Когда он вернулся в кабинет, палец уже обработали и забинтовали. Нам назначили явиться на перевязку на следующий день и выдали талон на 10:10.
19-го февраля мы явились на перевязку к назначенному времени. Когда повязку сняли, я увидела, что палец ребёнка стал тёмного, синюшного цвета, а ногтевая пластинка потемнела. Задала вопрос Малахову – что он думает по этому поводу. Он неуверенно ответил, что ногтевую пластину пришивать было не обязательно, но это его личное мнение и оно может не совпадать с мнением врача, делавшего операцию. И добавил, что «нужно ещё наблюдать – возможно, там не очень хорошо всё вычистили…» Меня это очень насторожило. Я спросила, сколько ещё надо наблюдать. Он ответил, что в течение 10 дней.
Опасаясь за здоровье своего ребёнка, и заподозрив хирургов (и Малахова А.В., и Пешехонова О.Г.) в некомпетентности и непрофессионализме, я приняла решение обратиться за более квалифицированной помощью в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии Департамента здравоохранения города Москвы. Для этого я позвонила в справочную НИИ и уточнила порядок поступления на консультацию. Чтобы попасть на приём/консультацию к травматологу или хирургу, необходимо иметь следующие документы:
полис ОМС,
свидетельство о рождении ребёнка,
паспорт родителя,
направление на консультацию (госпитализацию) из медицинской организации по месту наблюдения и (или) лечения пациента или территориального органа управления по месту жительства,
выписка из медицинской документации, результаты проведенных лабораторных, инструментальных и др. видов исследования по профилю заболевания пациента и другая медицинская документация (при наличии).
Я сразу же отправилась в Педиатрический участок к которому мы относимся, для того чтобы получить от участкового педиатра необходимые документы.
Направление и выписку из истории развития ребёнка я без промедления получила у участкового педиатра. Подписав эти документы, она сообщила мне, что теперь нужно их подписать у заведующей детской поликлиникой на Чкалова.
Я вместе с ребёнком отправилась снова в детскую поликлинику на Чкалова.
Заведующая детской поликлиники Малахова-Капанадзе М.А., сказала мне, что направление в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, не даст т.к. не имеет права на это. И может дать направление только в Московскую областную клиническую травматолого-ортопедическую больницу в Сокольниках.
В кабинете заведующей присутствовал заместитель главного врача по детству Колесников Д.Ю.
Он подтвердил слова заведующей. И сказал, что направления даются только в непосредственно вышестоящую организацию. И что в этот НИИ направление мне не подпишут.
Это показалось мне странным, ведь пациент имеет право выбрать любое мед. учреждение, хоть в Хантымансийске.
Я сделала вывод, что заведующая просто покрывает некомпетентность врачей, и просто не хочет подписывать направление в НИИ, боясь ответственности.
Из детской поликлиники мы отправились домой.
Приехав домой, я позвонила в дежурную часть полиции, т.к. прошло уже два дня с момента травмы, а меня еще не вызвали в отделение полиции для дачи объяснений по факту произошедшего в детском саду 17.02.2016. Мне это показалось подозрительным, и я позвонила в дежурную часть сама. Дежурный, которому я изложила суть моего обращения, сообщил, что никаких данных об этом происшествии не поступало. И подтвердил, что со стороны врачей это огромное нарушение. Он зафиксировал моё обращение и сказал, что мне нужно явиться в Колычевский отдел полиции. Примерно через час я приехала в полицию для дачи объяснений по факту произошедшего. С моих слов были записаны факты происшествия, мне были разъяснены мои права.
Несмотря на то, что направление в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии мне получить не удалось, я всё же поехала в Москву с ребёнком утром 20.02.2016.
В регистратуре травмпункта НИИ нас быстро оформили и направили к травматологу. Он осмотрел рану, сделал перевязку и сообщил, что ребёнка нужно госпитализировать.
Диагноз: Открытый перелом ногтевой фаланги 3-го пальца левой кисти с повреждением ногтевой пластины. Состояние после ПХО (плановой хирургической операции) от 17.02.2016. Инфицированная рана 3-го пальца левой руки.
Выставленный диагноз разительно отличался от ранее заявленного хирургом Пешехоновым О.Г.
Ребёнка направили на госпитализацию в отделение гнойной хирургии.
После осмотра детский хирург сообщил мне, что ребёнку предстоит длительное лечение серьёзными антибиотиками, так как рана инфицирована, а кровоснабжение части пальца практически полностью нарушено, и во избежание ампутации части пальца нужно незамедлительно начинать лечение. После курса антибиотиков ребёнку предстоит перенести хирургическую операцию по удалению неграмотно пришитой ногтевой пластины, восстановлению раздробленной кости, осколки которой остались в мягких тканях после первой операции, которую проводил Пешехонов О.Г.. Эти осколки в настоящий момент исполняют роль инородного тела в мягких тканях пальца, травмируя мышечные волокна, сосуды и нервы фаланги. Далее планируется буквально собирать палец ребёнка и восстанавливать его жизнеспособность и эстетичный внешний вид. Поскольку в настоящий момент палец ребёнка просто изуродован.
По рекомендации лечащего врача совместное пребывание с ребёнком является необязательным и даже нежелательным. Так как в отделении на данный момент карантин, посещение ребёнка в ближайшие дни не представляется возможным. Поэтому в настоящее время моя шестилетняя дочь находится в больнице, перенося боль и страдания вдалеке от мамы.
Самостоятельно, без посторонней помощи, помыться, переодеться и даже поесть ребёнку не удаётся, т.к. в правой руке в локтевой сгиб вставлен катетер для ввода антибиотиков два раза в день, на левой руке соответственно повязка.
Поэтому она вынуждена обращаться за помощью к медицинскому персоналу либо к детям, которые находятся на лечении с ней в одной палате.
Данное письмо я разместила не только здесь.
Я направляю все материалы в прокуратуру, следственный комитет, в министерство здравоохранения и не только.
Я очень надеюсь, что люди, ответственные за здоровье детей, и позволяющие себе халатность и некомпетентность, грубость и неуважение к своим пациентам, понесут ответственность за свои действия и за своё поведение.
Страшно за деток, у которых травмы и заболевания более тяжелые, чем в нашем случае.
И за то, что ребёнок запросто может остаться калекой, инвалидом по вине врача, который просто безответственно относится к своей работе!
И за то, что такие врачи продолжают работать и совершенно не несут ответственности !
А об элементарной вежливости на приёме врача или в пресловутой регистратуре вообще никто не помнит!
По всем поликлиникам нашей Коломенской ЦРБ развешаны плакаты «У нас вежливый персонал». Если что, звоните мол. Бесполезно. Не действует. Ок, попробуем по-другому.
Не болейте!