ГВ ( оказывается в душе я монгол)

В Монголии часто употребляют высказывание: лучшие борцы получаются из тех, кого кормят грудью не меньше 6-ти лет. Серьёзное утверждение для страны, где борьба является национальным спортом. Я переехала в Монголию, когда моему первенцу было четыре месяца и жила там до его трёх лет.

Воспитание сына в течение его первых лет в стране, где отношение к грудному вскармливанию настолько разительно отличаются от преобладающих норм в Северной Америке, открыло мне глаза, подарив совершенно иное видение того, как всё это может быть. Монголы кормят грудью не только длительное время, но и делают это с большим энтузиазмом и с наименьшем стеснением из всех, кого я когда-либо встречала. В Монголии грудное молоко не только для маленьких детей, и это не только пища, и уж тем более не то, чего нужно стесняться. Это то, из чего был сделан Чингисхан.

Как и многие женщины, готовящиеся стать мамами в первый раз, я не слишком задумывалась о кормлении грудью до рождения ребёнка. Но через несколько минут после появления на свет мой сын Кэлам взял грудь и последующие четыре года был не намерен её отпускать. Мне повезло – кормление грудью давалось мне легко: трещины на сосках и раздутая грудь случались крайне редко. Но психологически всё было не так просто.

Как бы я ни любила своего малыша и ни ценила близость, которую нам дарило грудное вскармливание, временами эмоции переполняли меня.

Я была не готова к тому, насколько сильно я его любила и насколько сильно он нуждался во мне. «Не позволяй ему использовать тебя как соску» — предостерегала меня канадская медсестра, когда Кэламу было всего лишь несколько дней отроду, и он висел на груди часами.

Но, перебрав всевозможные причины для его плача – газы? мокрый подгузник? недостаток внимания? перевозбуждение? – в большинстве случаев всё заканчивалось тем, что я снова прикладывала его к груди. Я была не уверена, правильно ли я поступала.

Потом мы переехали из Канады в Монголию, где мой муж проводил исследования дикой природы. Там малышей держат спеленутыми в несколько слоёв тёплых одеял, перевязанных верёвкой, как почтовые бандероли, чтобы они не развалились в процессе пересылки. Когда свёрток издаёт звук, в его рот тут же вставляется сосок. Грудничков не слишком часто меняют и никогда не заставляют отрыгивать. У малыша даже нет свободной руки, чтобы схватить погремушку. И уж точно малышей не выкладывают на животик. Малыши проводят спеленутыми как минимум первые три месяца своей жизни, и на каждый писк им предлагают грудь.

Это было необычно. В три месяца канадские младенцы уже принимают участие в общественных мероприятиях, даже плавают. Некоторые учатся успокаиваться самостоятельно. Я считала, что у младенца может быть множество причин для плача, и что моя обязанность – выявить причину и предложить подходящее решение проблемы. Но в Монголии, хотя у малышей может быть множество причин для плача, решение всегда одно: грудное молоко. Я устроилась поудобнее на попе и последовала их примеру.

В Канаде кормление грудью всё ещё в какой-то степени подернуто пеленой таинственности. Но на самом деле мы просто не слишком к нему привычны. Кормление грудью обычно происходит дома, в группах мам с младенцами, иногда в кафе – мы редко видим кормление грудью на людях в общественных местах, и уж тем более у нас нет сознательной памяти о том, как кормили грудью нас. Этот интимный процесс матери и ребёнка оговаривается пониженным голосом и вежливо отведёнными глазами. Он воспринимается так же, как и проявления близости пары на людях: не табу, но не совсем прилично. И вежливо игнорируется.

И когда тихий ангел новорожденный вырастает в активного бутуза, настроенного уведомлять окружающий мир о своих намерениях – тогда эти глаза отводят чуть быстрее и сосредоточенно, иногда под нахмуренными бровями.

В Монголии, вместо того чтобы быть сместить меня в сектор «Только для матерей», кормление грудью на людях неизменно делало меня центром внимания. Их универсальная практика кормления грудью в любом месте, в любое время, и теснота, в которой живёт большинство монголов, означают, что практически каждый знаком с видом «работающей» груди. Они были счастливы видеть, что я следую их примеру (который, конечно, является правильным).

Когда я кормила в парке, бабушки потчевали меня рассказами о дюжине детей вскормленных ими. Когда я кормила на заднем сиденье такси, водители вскидывали вверх большой палец в зеркале заднего вида и уверяли меня, что Кэлам непременно станет великим борцом.

Когда я шла по базару, держа на руках моего кормящегося сына, продавцы освобождали для меня место у себя в ларьках и советовали ему кушать как следует. Вместо того чтобы отворачиваться, люди наклонялись и целовали Кэлама в щёчку. Если в ответ на внимание он отрывался, оголяю мою брызгающую молоком грудь, это не упускалось из виду. Никто не глазел, никто не отворачивался – они только смеялись и вытирали молоко со своих носов.
С четырёх месяцев и пока Кэламу не исполнилось три года, куда бы я ни шла, раз за разом я слышала одно и тоже: «Кормление грудью – самое наилучшее для вас и вашего малыша». Это постоянное одобрение заставляло меня чувствовать, что я делаю нечто важное, то что для всех имело значение – именно такая общественная поддержка необходима каждый новый матери.

Ко второму году Кэлама я окончательно убедилась, насколько полезным может быть кормление грудью. Ничто не убаюкает ребёнка также быстро, также хорошо развеет скуку длительной поездки в машине, и так же скоро не погасит надвигающуюся бурю как немного тёплого маминого молока. Это самая полезная подручная помощь в воспитании для ленивой матери, и к тому времени я считала, что использую её по максимуму. Но монголы ушли на шаг вперёд.

Во время монгольских зим я провела много вечеров в юрте своей подруги Цецги, спасаясь от сурового холода снаружи. Очень поучительно было сравнить наши методы воспитания. Всякий раз, когда между нашими двухлетками вспыхивала ссора из-за игрушек, моей первой реакцией было отвлечь Кэлама другой игрушкой, в то же время пытаясь научить его делиться. Это занимало много времени примерно с 50-процентным успехом. В остальные 50 процентов, когда Кэлам не хотел уступать, и его эмоции приближались к точке кипения, я брала его на руки и кормила.

У Цецги был иной подход. При первых же признаках разногласия она поднимала кофту и начинала с энтузиазмом трясти грудью подзывая: «Иди сюда, малыш, смотри что у мамы есть для тебя!». Её сын поднимал глаза от игрушек к мишеням материнской груди и неизменно приближался.

Успех? 100-процентный!

Чтобы не отставать, я переняла эту стратегию. Так мы и сидели, две матери трясущие грудью как соревнующиеся стриптизёрши, пытающиеся завлечь клиента.
Если поблизости были бабушки и дедушки, то они тоже принимали участие в акте. Бедные дети не знали куда смотреть – на обнадёживающую полноту материнской груди, или на увядшие бабушкины блинчики, хвастающиеся своим многолетним опытом работы, или же странные холмики дедушкиной плоти, которые он сжимал в грудной зависти. При всём желании, я не могу себе представить подобную сцену на собрании La Leche League.

В моём классе для будущих родителей в маленьком канадском городке, где родился Кэлам, введением в грудное вскармливание было видео, в котором спортивного вида шведская мама кормила своего подросшего ребёнка, катаясь на лыжах. По нашей группе пошёл ропот: «Конечно, грудное вскармливание замечательно для младенцев, но когда они начинают ходить и разговаривать?..». И это был в значительной степени единодушный консенсус. Я сдержалась и оставила своё мнение при себе.

Теперь была моя очередь удивляться, когда одна из моих новых монгольских подруг рассказала мне что, она сосала грудь до 9-ти лет. У меня отвисла челюсть, и я была настолько ошеломлена, что решила воспринимать это как шутку. Учитывая что мой сын отлучился от груди вскоре после того как ему исполнилось четыре, мне немного стыдно своего упёртого нежелания верить. Хотя 9 лет – достаточно долго для грудного вскармливания даже по монгольским меркам, это не так уж необычно.

Не всегда было легко в полной мере обсудить с монголами такое понятие как «само-отлучение» из-за языкового барьера, кормление «до срока» считалось нормой. Я никогда не встречала кормление тандемом, что удивительно, но так как интервалы между беременностями достаточно большие, большинство детей прекращало кормиться между двумя и четырьмя годами.

По данным UNICEF, к 2005 году в Монголии 82 процента детей в возрасте от 12 до 15 месяцев кормили грудью, и 65 процентов продолжали кормиться в возрасте от 20 до 23 месяцев. Последнего ребенка мать продолжала кормить, пока хотел, как в примере с девятилеткой, и если верить народной мудрости, именно поэтому Монголия известна своими борцами.

Пока трёхлетний Кэлам кормился с энтузиазмом новорожденного, и я задумывалась о том, каким образом произойдёт отлучение, мне было очень любопытно понять, что толкает монгольских детей к само-отлучению. Некоторые матери говорили, что ребёнок попросту терял интерес. Другие отмечали, что давление со стороны сверстников играло роль. (Я слышала, как монгольские подростки дразнились «Ты, наверное, хочешь к маме на сисю?» — так же как канадские дети дразнят друг друга «плаксой»).

Всё чаще рабочие обязательства способствуют более раннему отлучению, чем это произошло бы в противном случае. Дети часто проводят лето в деревне, в то время как мама остаётся в городе работать, и в течение столь продолжительного разделения у матери пропадает молоко.

Моя подруга Буана которой на сегодняшний день 20, объяснила откуда у неё опыт кормилицы достойный золотой медали: «Я выросла в юрте, в глубинке сельской местности. Моя мама всегда говорила мне кушать её молоко как следует, так как это полезно для меня. Я была уверена, что поступаю как любой другой девятилетний ребёнок. Я перестала кормиться, когда пошла в школу». Она посмотрела на меня с озорным блеском в глазах. «Но я до сих пор иногда люблю попить его».

Для меня отлучение от груди – событие чётко определённое во времени. Я всегда ожидала, что в какой-то момент количество кормлений уменьшится и будет сокращаться до тех пор, пока не сойдет на нет. Моё молоко закончится и всё. Бар закрыт.

В Монголии всё происходит не так. Обсуждая кормление грудью со своей подругой Нарой, я спросила её: в каком возрасте её дочь, которой на тот момент было 6, отлучилась от груди. «В четыре, — ответила она, — мне было грустно, но она больше не хотела моего молока».
Потом Нара рассказала мне, что неделю назад, когда её дочка вернулась после долгого пребывания в деревне у бабушки с дедушкой, она захотела приложится к груди и Нара разрешила. «Видимо, она очень соскучилась по мне, — сказала Нара, — и это было приятно. Конечно, у меня уже не было молока, но ей это не мешало».

Но если «отлучение» подразумевает не употребление грудного молока вообще, то монголы никогда по настоящему не отлучены от груди — и это поразило меня в грудном вскармливании в Монголии больше всего.

Если у женщины грудь переполнена молоком, а ребёнка под рукой нет, то она просто поспрашивает своих домашних любого возраста и пола, не хотят ли они попить. Часто женщина сцеживает миску молока для мужа в качестве лакомства или просто оставляет в холодильнике для всеобщего пользования.

Хотя мы все пробовали на вкус наше собственное молоко или давали попробовать своим партнёрам, или даже добавляли немного в кофе при необходимости, не так ли? Я не думаю, что многие из нас часто пьют грудное молоко. Но все монголы, которых я когда-либо спрашивала, говорили мне, что им нравится грудное молоко.

Ценность грудного молока так широко известна, настолько прочно укоренилась в их культуре, что это не считается чем-то только для младенцев.

Грудное молоко часто используется по медицинским показаниям, предлагается пожилым людям как лекарство от всех болезней, используется при лечении глазных инфекций, а также (как сообщают) для отбеливания белка глаз и для затемнения коричневой радужки.

Но чаще всего монголы пьют грудное молоко потому, что оно нравится им на вкус.
Моя западная подруга, которая сцеживалась на работе и оставляла бутылку со сцеженным молоком в общественном холодильнике, однажды обнаружила, что бутылка наполовину пуста. Ей было смешно. «Только в Монголии я могу подозревать своих коллег в том, что они выпили моё грудное молоко!».

Опыт жизни в другой культуре позволяет переоценивать свою. Я не знаю, как бы я кормила моего сына в первые годы его жизни в Канаде. Лавина положительных отзывов о грудном вскармливании, полученных в Монголии, и монгольское искреннее принятие кормления грудью в общественных местах просто поразили меня, и позволили мне растить моего ребёнка так, как мне казалось естественным.

Но в придачу ко всем небольшим различиям между нашими нормами грудного вскармливания (например, как долго и как часто) – у меня создалось впечатление, что наши стили воспитания разнятся намного больше.

В Северной Америке мы настолько ценим самостоятельность, что это проявляется во всём, что мы делаем. Все разговоры сводятся к тому, что ваш ребёнок ест на данный момент и сколько раз в день он всё ещё ест грудное молоко. Даже если это не вы задаёте подобные вопросы, их воздействия трудно избежать.

Сейчас в продаже так много вещей, которые предназначены для того, чтобы ваш малыш мог сам себя развлечь и меньше нуждался в вас, что посыл очень очевиден.

Но в Монголии грудное вскармливание не приравнивается к зависимости, и отлучение не является финишной полосой. Они уверены в том, что их дети вырастут полноценными, более того, среднестатистический 5-летний монгол намного более самостоятелен, чем его западный сверстник, вскормленный ли грудью или нет.
Отлучать от груди не спешат.

Самый ценный урок, который я вынесла, растя сына в Монголии – я поняла, что существует миллион разных способов делать одни и те же вещи, и что я могу выбирать любой.

Пока я кормила сына грудью, я сталкивалась с различными спорными вопросами, подхватывала и избавлялась от различных идей и практик в поисках моего собственного стиля. Я рада, что я кормила грудью Кэлама столько сколько я его кормила – четыре года. Я думаю, что грудное вскармливание – самое наилучшее для моего сына, и что оно оставило неизгладимый отпечаток на его личности и наших с ним отношениях.

И когда он выиграет олимпийское золото в борьбе, я думаю, он будет благодарен мне.

Автор материала: Рут Камницер.