Про больницу скорой помощи и мою бабушку

Много текста и возможно, неприятных подробностей. Но мне так болит душа об этом всем, что очень хочется выговориться.

О бесплатной медицине можно говорить вечно, эта тема не иссякнет никогда. Но вот то, с чем я недавно столкнулась, никак не хочет укладываться в моей голове.

История эта произошла с моей дорогой и любимой бабушкой. Мы всегда жили вместе, я мама, папа, бабушка и дедушка. Потом дедушки не стало, когда мне было 14. И бабушка всю жизнь была со мной, учила меня ходить, говорить, читать и писать, пока родители работали. Благодаря ей я не знала, что такое детский сад. Она пережила войну и оккупацию, рассказывала мне тысячи историй про немцев, про жизнь в деревне и переезд в Минск. Она феноменально добрый и уравновешенный человек, я таких никогда не встречала. К сожалению, неделю назад ее не стало…

А 27 декабря ее увезли в вышеупомянутую больницу скорой помощи. У нее был рак сигмовидного отростка толстой кишки, 27 числа ей стало очень плохо, болел живот, скорая приехала, дотронуться не могли, так ей было больно. В тот же вечер пришлось оперировать. Операция продлилась 3 часа. К слову бабушке было 84 года. Можно себе представить, какой удар по организму 3 часа наркоза в таком возрасте. Плюс к этому сахарный диабет, гипертония и еще целый букет всяких заболеваний, которые есть у большей половины пожилых людей.

Операция тем не менее прошла, как нам на тот момент сказали, более менее успешно, сутки на аппарате искуственного дыхания, еще двое суток в реанимации уже в сознании. Медперсонал — как повезет. Врачи человечные, а вот санитарки и медсестры — цепные собаки. Когда мы с мамой пришли на второй день, на голове была рана, как будто от удара. Объяснений, откуда она появилась, мы так и не получили… Соседка по реанимации (там всего 4 человека) сказала, что ночью ее таскали за волосы, орали и обращались по-скотски. Естественно, за руку никого не поймали и доказать ничего нельзя. Деньги раздавались медсестрам и санитаркам каждый день, но от этого абсолютно ничего не менялось. Элементарно не давали попить воды.

Но реанимация была курортом по сравнению с тем, что творилось в отделении гнойной хирургии, куда ее перевели после реанимации. В палате 6 человек, все после таких же операций (колостомия, т.е. толстая кишка выводится на переднюю брюшную стенку, крепится калоприемник, который нужно периодически менять). Палата не проветривается толком, когда начинается перевязка, там неподготовленному находиться очень тяжело.

Санитарки и медсестры — с у к и. Даешь денег — на 15 минут более менее человечного отношения хватает. Надо поменять калоприемник — дай денег, иначе будут орать на все отделение. Тем не менее через неделю после операции бабушка воспряла духом и начала активничать :) Мы ей помогали привстать, посидеть, массаж, кушать она уже могла сама. Я была почти уверена, что еще пару неделек, и она уже будет дома.

Но тут я ошибалась. После реанимации никто не следил за уровнем сахара. У нее до операции был 5,7 — 6,2. Тут 11-14, а врач ничего не предпринимает. Об этом мы узнали через неделю ее нахождения в отделении, потому что никто ничего не рассказывает и историю не дают смотреть. Когда у нее повысился сахар — ночью начался бред, ей что-то чудилось и она говорила всякую чушь. В итоге когда мы приехали утром, она лежала привязанная за руки и за ноги к кровати, швы не перевязаны, калоприемник не меняли. Все остальные пациенты лежат, как нормальные люди. На вопросы никто не отвечает, ничего не хотят делать. После этого мы стали оставаться в больнице на ночь, заведующий разрешил. После кое-какой суммы перевели в отдельную палату.

Давление не меряли ни разу! (притом, что все пожилые, а в отделении тонометра нет). Первый раз измерили, когда я лично заставила на посту позвать врача. Медсестра психовала и говорила, что это не мне решать. Когда я сказала, что я сейчас буду вызывать скорую в больницу скорой помощи, если она этого не может сделать, врач нарисовался. Давление 80/60, практически без сознания. Дали какие-то таблетки, капельницу, немного стало легче, уснула.

За эту неделю покраснел и затвердел левый бок, где как раз выведена стома. Мама разговаривала с врачом, диалог такой:

М: — Вы видели, что у нее бок твердый и покраснел?

В: — (смотрит) угу-угу..

М: — Меня это беспокоит.

В: — Меня это тоже беспокоит.

То есть это его беспокоит. Ровно в той же степени, в какой меня беспокоил бы прыщ на его заднице. После опереденной суммы денег кое-что было предпринято. Свозили на узи, оказывается там скапливается жидкость, надо ставить дренаж.

На следующие сутки выясняется, что во время первой операции попала инфекция, развился перитонит и ее срочно оперируют по-новой. Вторая операция за 2,5 недели. Опять 3 часа. Кишка начала отмирать, сделали стому в новом месте, удалили отмершую часть кишки.

В реанимации оказалось, что перитонит прогрессирует. Почки не работали двое суток, как результат ужасные отеки. Сама она дышать уже не могла. Провела несколько дней на аппарате искусственной вентиляции легких. В субботу врачи сказали готовиться — осталось 1-2 дня. Они просто будут ее поддерживать на обезболивающих, чтобы максимально облегчить ее уход из жизни. В воскресенье все родные и близкие по очереди пришли с ней попрощаться, пока она была жива, пускали в реанимацию всех по 1-2 человека без вопросов. В понедельник 18 января в 5 вечера позвонила врач и сказала, что все..

Мне так обидно. Это такое жуткое стечение обстоятельств. Сначала эта болезнь, потом эти врачи жопорукие, которые ее угробили…

Я хотела жаловаться еще когда она была в отделении, но меня все отговорили, мол, будет только хуже, они с ней будут еще хуже обращаться и мало ли чего сделают. А сейчас уже руки опустились. Бабушку уже не вернуть и ничего уже не хочется делать....