Некоторое время назад я сходила на организованную центром «Большая медведица» лекцию Людмилы Петрановской про привязанность. Переваривала до сих пор.
Я очень много читала ее статей и постов в ЖЖ, смотрела ее выступления на видео, но, само собой, впечатление от личной встречи было несравненно сильнее и потребовало времени на инсталляцию в свой личный опыт.
Людмила Владимировна главным образом работает с приемными семьями, но эта лекция была предназначена для обычных родителей. Поскольку в современном обществе прервана прямая передача родительских навыков от одного поколения к другому (по многим причинам, но главным образом потому, что в какой-то момент семья и воспитание детей перестали быть центральным приоритетом для женщин – им приходилось сразу же после родов выходить на работу), теперь нам приходится учиться быть родителями у профессионалов.
Инстинкты теперь мало кто слушает, и поэтому нам нужны рациональные обоснования того, почему с детьми надо обращаться так или иначе. В школах и вузах учат чему угодно, только не действительно важным вещам – как создавать семью, как вырастить детей счастливыми людьми. То есть, по сути дела, если мы сами не начнем искать информацию о том, как по меньшей мере не покалечить своих детей воспитанием, то нам придется действовать методом проб и ошибок, а нашим детям – жить с последствиями этих ошибок.
Когда слушаешь Петрановскую, непонятно, за кого тебе больше обидно и горько – за себя, человека выросшего со всеми возможными нарушениями привязанности в детстве, за своих родителей, а также дедушек-бабушек, которым в этом плане повезло ещё меньше, или же за своего ребенка, который уже в меньшей степени, но всё же сталкивается с последствиями этой тотальной безграмотности. В идеале, психологию семейных отношений и в особенности теорию привязанности очень хотелось бы видеть в списке обязательных предметов в школьной программе. Мне всё больше кажется, что теория привязанности – одно из самых важных знаний, которое нужно повсеместно распространять.
Я пишу это сейчас не для того, чтобы пересказать, что было на лекции, а для того, чтобы пробудить в читателях желание восполнить пробелы в понимании того, почему многие вещи в их жизни сложились так, как сложились, и того, как дать своим детям по крайней мере необходимый минимум условий для развития. Я была бы счастлива, если бы вы посмотрели видео выступлений Петрановской, почитали бы её статьи и книги, а так же Ольгу Писарик, Джона Боулби и Гордона Ньюфелда. Если говорить о родительстве как о профессии, требующей образования, то это – действительно программа-минимум.
Почему нам нужно восполнять пробелы? Людмила Петрановская объясняет это так: «Эйнштейн сказал, что рыба была бы последней, кто обнаружит воду. Человечество переоткрыло роль привязанности в жизни ребенка. До этого десятки тысяч лет человечество об этом знало. Оно опиралось на инстинкты, но цивилизация внесла множество корректив. Привязанность для нас – это как вода для рыбы: то, без чего наше существование невозможно, то, что формирует нашу психику, нашу личность. Привязанность – тот стержень, на который надевается личность человека. Детеныш рождается нежизнеспособным. И либо у него будут отношения привязанности и ты выживешь, либо их не будет – тогда извини». Точно так же, как на курсах подготовки к родам вам не расскажут ничего придуманного, а лишь будут возвращать вас к естественному положению вещей – к тому, как деторождение задумала природа, теория привязанности – не интеллектуальная надстройка, а описание того, как воспитание задумано природой.
У человека как биологического вида есть ряд особенностей, связанных с прямохождением. Когда человек «встал на ноги», у него сузился таз. При этом мозг бурно развивался и увеличивался в размерах, и одно противоречило другому – увеличившийся мозг не смог бы пройти через сузившийся таз, если бы люди рожали детенышей зрелыми, то есть сразу же жизнеспособными, как, например, олененок, который сразу же способен сам встать на ноги. То, как человек рожает, скорее напоминает кенгуру – сначала рождается, как говорит Петрановская, «невнятная креветочка», которая заползает в сумку, присасывается к молочной железе и дозревает уже в таком варианте.
У женщины нет сумки, и поэтому ребенок дозревает на руках у матери. Пока детеныш не научится ходить, пока не созреет его мозг и пищеварительная система, ребенок тотально зависит от матери. Поэтому у него есть витальная потребность – то есть та, без которой он буквально не выживет – потребность в привязанности к конкретному взрослому, который тоже к нему привязан, который отвечает за его выживание и благополучие. Это основной эволюционный механизм, обуславливающий период «донашивания».
Инстинкты говорят ребенку, что если у него нет «своего взрослого», который за него в огонь и воду, который ни за что не предаст и который в него – ребенка – влюблен, это угроза выживанию. Поэтому оставление в раннем детстве мы воспринимаем как угрозу смерти. Ребенок, оказывающийся без своего взрослого в больнице, яслях или дома – в своей кроватке, но другой комнате, воспринимает ситуацию как близкую к умиранию. Ребенок, который плачет, пока его не возьмут на руки – не капризничает и уж тем более не пытается нами манипулировать – он правда чувствует смертельный ужас.
Первый год жизни ребенка в семье – это «ребенкоцентрическая система». Базовая потребность малыша – так называемая «психологическая утроба»: быстрое реагирование на его нужды и позитивное отзеркаливание. Основное послание родителей (прежде всего, матери) маленькому ребенку: «Ты желанен, важен для меня, твои потребности очень важны. Хорошо, что ты есть». В таких условиях ребенок усваивает две мысли: 1) «я существую», 2) «это хорошо».
Если ребенок этого не получает, он не получает от мира послание «иди сюда, живи». Чем младше ребенок, тем важнее, чтобы реакция на его потребности была мгновенной. В этом смысле практика кормления по часам – это ситуация пренебрежения. Младенец не способен ждать и терпеть, для него чувство голода приравнивается к чувству, что сейчас он умрет. И чувство, что самого важного человека нет рядом – тоже.
Если ребенок часто оказывается в ситуации пренебрежения к его потребностям, у него формируется представление «Мир – это место, где на меня всегда всего не хватит». О фундаментальном доверии к миру уже не будет речи.
К сожалению, у подавляющего большинства современных людей есть те или иные травмы привязанности. Большинство из тех, кто сам сейчас является родителем, были разлучены на первые несколько дней с матерью в роддоме, многие были слишком рано отданы в ясли, многих мало кормили грудью или не кормили ей вообще, очень многие были воспитаны «по Споку» — когда на руки брать нельзя (а то привыкнет), в таком подходе, что ребенок – это маленький манипулятор, которому палец в рот не клади – руку по локоть откусит.
Вырастая, такие люди испытывают сложности в отношениях с собственными детьми. Неудовлетворенные в детстве базовые потребности, воспоминания о которых всплывают рядом с собственными детьми, ранят подобно осколкам снарядов, попавших в мышцы когда-то очень давно, на уже забытой войне. Войне за собственное выживание в детстве.
Матерям, недополучившим контакта с их матерями, бывает очень сложно быть в контакте со своими детьми. Если вы чувствуете себя именно такой матерью (или таким отцом), это не значит, что вы плохой родитель. Это значит, что вам нужна психологическая помощь.
Петрановская говорит, что с травмами привязанности не работают «говорильные» методы типа психоанализа – через кору головного мозга к таким травмам не достучаться. Необходимо воздействие непосредственно на лимбическую систему, в которой запечатлевается подобная память, а с этим работают методы вроде телесно-ориентированной терапии или психодрамы.
К сожалению, чтобы быть успешным родителем в современном обществе, сложно обойтись без психотерапии. К счастью, она существует и хорошие специалисты есть.
да так и есть, все перекрутилось и в воспитании детей большой пробел, поэтому если посмотреть на людей в пределах от 50 лет и где то до 30, вообще у всех почти комплекс «недолюбили»!!!