И еще о реанимации. Осторожно - оченьмногобукав!

Давно читала историю одной удивительной, мужественной и любящей женщины, мамы троих детей и одного мальчика-ангела. Обсуждение предыдущей темы натолкнуло на мысль выложить ее письмо-рассуждение, крик о помощи. Очень разумное, не обвиняющее, выстраданное. А что думаете об этом вы?

Здравствуйте, все кому интересна тема о допуске матерей к детям в любое отделение больниц. Наверное, все люди, начинают задумываться о масштабе проблемы только после того, как переживут ее на своем опыте. Вот и я не исключение. Почему сплошь и рядом в больнице нарушают права ребенка, почему сами медики являются заложниками своей же системы, почему вопросы материальные и организационные подминают под себя этические и духовные?? Вот те вопросы, о которых я сейчас задумываюсь все больше и больше. А началось все с того, что я спрашивала себя, почему, мне, маме двух здоровых дочек, счастливой жене, хорошему и порядочному человеку (как мне кажется) суждено стать матерью тяжелобольного ребенка? Что то я делаю не так, я грешна, я расплачиваюсь за свой и род, и много, много других вопросов. А может быть это наоборот — моя заслуга, может именно я должна помочь такому ребенку, может такая роль — это великая ответственность перед маленьким человечком. Сколько энергии было потрачено на внутреннюю работу над собой — известно одному Богу. И вот ее результат- я не могу молчать, я просто обязана помочь не только своему сыну, мне нужно сделать нечто большее. Помогите и поддержите меня, те кто поймет о чем я изложила ниже.Пациенты находящиеся в реанимационном отделении находятся на грани жизни и смерти и естественно, что основная задача медиков, в данном случае- «вытащить человека с того света». При этом, для контроля за его состоянием, пациент посредством различных датчиков и катетеров подключен ко всевозможным аппаратам. Но, все это – вопрос его физического тела. А ведь у него есть еще и душа, назовите, по-другому — психика. Человек способен чувствовать, понимать, испытывать страх. И вот, представьте себя не месте ребенка, который, в принципе, когда нет рядом матери чувствует глубокую боль и страх. А здесь в реанимации он еще и органичен физически. Что ему может помочь? Давайте сразу договоримся, что я говорю в данном обращении о пациентах в реанимации, которые там находятся долго. Есть пациенты, которых привозят в реанимационное отделение после операции, отойти от наркоза на несколько часов. Нужно ли к ним пускать родственников? Есть ли в этом смысл – думаю, нет. Через несколько часов они приходят в себя, их переводят в палату, где они со своей мамой лечатся дальше вместе. Все нормально. А есть, те дети, которые вынуждены пребывать в реанимации долго, потому что зависимы от реанимационных аппаратов. Вот мой сын, на момент написания письма, уже 28 дней в реанимации на ИВЛ. Он в сознании, его сердце хорошо работает. И таких детей в любой реанимации Москвы не единицы. Эти дети вынуждены проводить свое время привязанными к кровати, с зафиксированными руками, чтобы не навредили себя, не выдернули датчики. Время для них просто бесконечно. Вот именно в такой ситуации, мама и другие близкие родственники, могут помочь ребенку, и в целом врачам. Ребенок нуждается в прикосновениях, нуждается в заботе, голосе матери, он ведь ждет от не поддержки, он знает, что она готова всегда ему помочь. А на самом деле, мы имеем сейчас в больницах Москвы — грубое нарушение вот этого даже уже не юридического а чисто физиологического права. Почему матерей не пускают? Я задаю этот вопрос постоянно, что матери могут сделать такого, чего нельзя. Естественно не разумно требовать присутствия толпы родственников, естественно, что есть время когда нельзя никого пустить — когда проводят медицинские манипуляции, когда реально реанимируют человека. Но его родственники при этом должны быть в коридоре, ждать когда врач их позовет. Я говорю о возможности посещать СТАБИЛЬНЫХ пациентов. Конечно, когда мой сын после операции на сутки задерживался в реанимации, чтобы отойти от наркоза — мне и в голову не приходило требовать пустить меня. Конечно же, должны быть разработаны правила, регулирующие посещения из соображений здравого смысла. Толпой ходить нельзя, в грязной одежде, пьяными и т.п. Определенные гигиенические процедуры должен проходить любой посетитель больницы — мытье рук, убирание волос под шапочку, переодевание, переобувание.Посетителям должны рассказываться правила поведения с акцентом на то, чтобы они не навредили. Когда мы лежали в НИИ Бурденко, я посещала реанимацию 2,5 месяца, выполняла все инструкции. Я выходила, когда был обход, когда с моим ребёнком проводились манипуляции, когда меня просто просили — выйдите на полчаса. Когда Мише устанавливали трахеостому, я позвонила врачу и спросила, во сколько мне можно прийти. Бывали ситуации, что проводили какие-то общие мероприятия на всю реанимацию, меня вежливо просили уйти. За два месяца — не было ни одного конфликта связанного именно с оргвопросами. Я всегда спрашивала, где мне лучше стоять чтобы не мешать и уж трогать приборы и трубки, которые торчали из моего ребенка — мне в голову не приходило. Это конечно потребует дополнительной нагрузки на персонал, значит его нужно увеличить. Наверное, не лишним будет психолог, который общается с родственниками. Нужно будет дополнительное помещение, где родственники могут находиться, пока с ребенком проводят какие-то манипуляции и присутствие людей рядом просто неоправданно.Именно поэтому вопросом о допуске людей в реанимационные отделение должна заняться комиссия, где представители и от рядовых врачей, и от администрации, и юристы, и чиновники, и медперсонал среднего звена, и пациенты, и их представители. Естественно, что все нюансы не поместятся на страницу, если их перечислять. Я хочу, чтобы данный вопрос был рассмотрен на всех уровнях и найдены пути решения. Результатом такой работы должно стать право матери посещать больного ребенка, где бы он не находился, участвовать в уходе за ним и при этом ребёнок должен получить самую квалифицированную медицинскую помощь.

20.11 мне позвонил доктор Рошаль Л.М. и объяснил мне, что я имею право находиться в реанимации сколько угодно времени, и врачи не могут меня ограничивать по времени. Т.е. о праве матери быть с ребенком говорит главный детский врач Москвы, не юрист, а именно врач. Тогда вообще непонятно, почему этот закон сплошь и рядом нарушается. Значит проблема в администрации больниц?

К сыну меня пропустили. Сегодня он умер в больнице, я была рядом. В тяжелые моменты жизни близкие должны быть рядом. Начатое мной дело доведу до конца.

Те родители, которые были в ситуации подобной нашей, кого не пускали в реанимацию к детям, пожалуйста помогите своим участием другим.Буду очень признательна, если вы ответите на ряд вопросов, ответы направляйте на мой электронный адрес 89057138409@rambler.ru1. в какой больнице в реанимации лежал ваш ребенок, сколько дней он там провел.2. пускали ли к нему беспрепятственно.3. если не пускали или ограничивали, то как объясняли причину, почему нельзя.4. на каком уровне вам отказали (врач, завотделением, главврач.)5. Если вас пропустили в реанимацию, то после чего (разжалобили, дали денег, использовали связи, адвокат и т.п.)6. сколько минут, часов, дней вам удалось быть с ребенком.Очень хочу помочь детям и родителям, которые испытывают подобные проблемы.Я не хочу чтобы дети умирали, привязанными к кровати в одиночестве.

Ответы на мою почту от мам поступают уже неделю. Сейчас их примерно 60. Основная суть: мам к ребенку либо не пускали вообще, либо пускали на несколько минут и то не каждый день. 2 письма содержат позитивную информацию- мама с ребенком была практически весь период нахождения ее ребенка в реанимации. Возможно, нельзя считать полноценным социологическим исследованием тот опрос, что я предложила, но задуматься то стоит. Очень прошу отреагировать на эту информацию докторов. Где они? Неужели на этом сайте нет ни одного врача? Давайте начнем диалог.

Всем, кому интересна дальше эта тема!!! Поскольку обращение к чиновникам не дало особого результата, то я изменила вектор деятельности в этом вопросе. Я хочу создать в интернет пространстве, во всех соцсетях странички и осветить эту проблему как можно шире. Прошу всех, кто хочет участвовать откликнуться и написать мне на мой е-mail. Любые ссылки, фотографии, реальные истории и люди, готовые освещать свои истории в инете и общатся с журналистами- все приветствуется. Давайте вместе пробьем этот сложный, но животрепещущий вопрос.

Уважаемый Павел Алексеевич.Меня зовут Пащенко Надежда Олеговна, я мама двух дочерей. Еще недавно я была многодетной мамой, у меня был сын, который прожил год. Его судьба, привела меня к обращению к Вам. Но, Вы на мое обращение ответили, что данный вопрос находится не в Вашей компетенции. Я изучила данную проблему с другой стороны и хочу еще раз обратиться к Вам.Обрисую проблему еще раз. Мой ребенок и тысячи детей, с подобными заболеваниями, вынуждены проводить остаток своих дней, а говоря простым языком умирать в одиночестве, смотря в белый потолок. Позволю себе проинформировать Вас о том, что зачастую пациенты на ИВЛ находятся в полном сознании и даже в относительно стабильном состоянии, поэтому в реанимационном уходе чаще всего не нуждаются, но при этом вынуждены находиться в реанимации из-за ИВЛ. При этом, эти пациенты вынуждены не видеть своих близких, так как в отделение реанимации запрещен вход. Особенно я хочу остановиться на ситуации, когда ребёнок не просто после операции сутки проводит в реанимации, а именно живет долго (месяцы, годы) в реанимации, где и умирает. Доступ к таким детям родителям запрещен. Точнее нас родителей информируют так, что он запрещен. На самом деле в законодательстве Российской федерации этому вопросу не уделено достаточно внимания, поэтому и трактуют статьи каждый в свою строну. В соответствии с пунктом 3 статьи 51 ФЗ от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее Закон №323-ФЗ) одному из родителей, иному члену семьи или иному законному представителю предоставляется право на бесплатное совместное нахождение с ребенком в медицинской организации при оказании ему медицинской помощи в стационарных условиях в течение всего периода лечения независимо от возраста ребенка. К сожалению, данную статью всячески игнорируют работники больниц, объясняя свой отказ в посещении неизлечимого ребенка в реанимации В соответствии с подпунктом 6 пункта 1 статьи 6 Закона №323-ФЗ приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи реализуется путем создания условий, обеспечивающих возможность посещения пациента и пребывания родственников с ним в медицинской организации с учетом состояния пациента, соблюдения противоэпидемического режима и интересов иных лиц, работающих и (или) находящихся в медицинской организации.Таким образом, получается, что интересы двух главных лиц полностью игнорируются.Напомню историю с моим сыном. Он лежал в отдельном реанимационном боксе, один с привязанными руками. Меня к нему не пускали, нарушая все мыслимые и не мыслимые законы. Я даже не трогаю нравственную сторону вопроса. Кому я могла помещать. Ребенок на ИВЛ в стабильном состоянии, умирает, так как нет никаких технологий для его излечения. Отдельная комната, раковина. Много места. Почему я не могу сидеть с ним и держать его за руки? А статья 55 обеспечивает. Право ребенка на общение с родителями и другими родственниками 2. Ребенок, находящийся в экстремальной ситуации (задержание, арест, заключение под стражу, нахождение в лечебном учреждении и другое), имеет право на общение со своими родителями и вот ещё факты с вашего официального сайта Как вы считаете, предсмертное состояние ребенка подходит под фразу «экстремальная ситуация»? На Вашем официальном сайте есть такая информация: КОМИТЕТ ПО ПРАВАМ РЕБЕНКА на своей 41 сессии в Женеве в январе 2006 года принял: ЗАМЕЧАНИЕ ОБЩЕГО ПОРЯДКА № 7 (2005) Осуществление прав ребенка в раннем детстве 18. Уважение роли родителей. Согласно статье 18 Конвенции, родители или законные опекуны несут основную ответственность за развитие и благополучие ребенка, причем наилучшие интересы ребенка являются предметом их основной заботы (статьи 18.1и 27.2). Государствам-участникам следует уважать главенствующую роль родителей, матерей и отцов. Это включает в себя обязанность не разлучать детей с их родителями, за исключением случаев, когда это отвечает наилучшим интересам ребенка (статья 9). Дети младшего возраста особенно страдают от неблагоприятных последствий разлучения в силу своей физической зависимости от родителей/лиц, предоставляющих основные услуги по уходу за детьми, и эмоциональной привязанности к ним. Они также не способны понять обстоятельства любой разлуки. Объясните пожалуйста, почему на бумаге, есть понимание того что ребенок страдает без мамы, а в реальности никто этого понимать не хочет, причем очень горько, что именно большинство медицинских работников нашей страны категорически этого принять не хотят. У меня собраны сотни писем от мам, оказавшихся в ситуации подобной моей. Эти письма просто пестрят циничными высказываниями, цитирую дословно: «Ребенку маму не нужна, за ним медсестры хорошо ухаживают». Оставлю эти слова без комментариев… Прошу Вас, как уполномоченного по правам ребенка защитить права детей и решить вопрос с допуском родителей в реанимацию именно с точки зрения нарушения их прав. В конце своего обращения, я проинформирую вас о том, как стожилась моя ситуация. Я обращалась к журналистам, создала проблему на информационном портале Демократор, консультировалась с адвокатами. Все мои действия привели к тому, что меня стали пускать в реанимацию к ребенку на 15 минут каждый день, заявив, что это в качестве исключения (а мне кажется, что в результате того, что приехали журналисты и позвонил доктор Рошаль, который сообщил мне, что я имею право видеть сына). Отдельно, сообщаю Вам, что отказ родителям в допуске в реанимацию врачи обосновывают некорректно, запугивают родителей, вводят в заблуждение, полагая что родители в большей степени юридически не подкованы и психологически подавлены.Врачи отказывают в посещении на основании санитарных норм, но это выглядит просто смешно, так как за время нахождения моего ребенка в трех больницах Москвы, я была свидетелем не соблюдения этих самых норм со стороны персонала. Причем, я как раз не пытаюсь в этом письме пожаловаться на это, а именно обращаю внимание на то, что матери и отцы гораздо более тщательно бы отнеслись к санитарному режиму, чем медперсонал. Любой родителей будет согласен пройти необходимые обследования, одет стерильную одежду, обработать руки дезинфицирующим раствором. При этом права детей и родителей и санитарные нормы будут соблюдены. Я пишу не о том, чтобы реанимация стала проходным двором, а о том, что ребёнок, который вынужден жить в отделении реанимации, имел возможность общаться с родными. Пока мой сын лежал в НИИ нейрохирурги им. Бурденко меня пускали к ребенку 3 месяца без каких-либо проблем. Точнее со мной были оговорены условия (я выходила на время обхода, я приходила после 6 утра, выходила во время манипуляций с моим ребёнком). В общей сложности за день я присутствовала в реанимации 8-10 часов. Совершено непонятно, почему таким образом невозможно наладить посещение в любой другой реанимации. Поскольку я подняла общественный резонанс по данному вопросу, ко мне стали приходить письма от мам, находящихся в подобной ситуации. Это вызвало у меня шок. Оказывается, во всех государственных больницах доступ в реанимацию запрещен, и дети, которые вынуждены жить там МЕСЯЦАМИ, не видят родных. У них привязаны руки. Конечно, когда человек находиться без сознания, после операции, я сознаю, что присутствие родственников может помешать делать какие это манипуляции. В Этом случае родители могут ожидать за дверью и зайти, когда этого позволит ситуация. Я же настаиваю на рассмотрении вопроса именно длительно лежащих пациентов. У меня есть свидетельства мам, дети которых находились в реанимационном отдалении месяцы. Я понимаю, эмоциям в этом письме давать волю не нужно, но, представьте себя на месте человека, который месяц лежит в сознании и не может даже взглянуть на своих близких. Даже отправляя ребенка к родной бабушке на пару дней, нормальная мать и то будет звонить и беспокоиться, а что сказать о больном умирающей ребенке, который сделает свой последний вздох просто тупо смотря в потолок.Я прошу Вас, как уполномоченного по правам ребенка обратить внимание на данную проблему и защитить пациентов находящихся в отделении реанимации, обеспечить соблюдении их права быть со своими близкими и право матери, находиться со своим ребенком во время лечения. Со своей стороны готова предоставить письма и обращения ко мне матерей, прошедших через подобную ситуацию, готова к любой форме взаимодействия с правозащитниками и чиновниками, если это нужно в преодолении данной проблемы.С уважением, Пащенко Надежда Олеговна

Все кто поддерживает мое начинание, прошу поделиться советом. мне кажется что дальнейшее переписка с чиновниками бессмысленна. нужен прецедент нарушения прав, который поможет обратиться в прокуратуру. Уважаемые родители, которые столкнулись с нарушением прав вашего ребенка в реанимации, напишите мне.