Я познакомилась со своей, тогда ещё будущей, свекровью в 16 лет. Милая, слегка полноватая женщина, с усталыми глазами и каким-то наивным, почти детским лицом. Она так приветливо встретила меня, что казалось, я первая девушка, которую её сын пригласил домой (это, конечно, было не так). Почти сразу, как-то мимоходом, она стала звать меня — Дочка. Через год мы поженились. Я ещё, можно сказать, совсем ребёнком была. И так привыкла к «дочке», что называть её мамой мне как-то трудности не составило. Со свёкром было всё сложнее. Это был маленького роста человек, проработавший всю жизнь водилой на троллейбусе и потому интеллектом, естественно, не блещущий. Видимо у него была куча комплексов, и самоутверждался он за счёт свекрови и младшего сына (мы просто с мужем в обиду себя не давали). Он изменял ей направо и налево, при людно унижал, хамил и крыл матом по каждому поводу. Она покорно слушала и всегда, с какой-то виноватой улыбкой, старалась утешить, успокоить его. Она учила меня – «Натка, мужчины – это же дети, их надо беречь...». Мои протесты, что мужчины — это в первую очередь мужчины, о ни должны быть сильными и не должны отыгрываться на слабых (надо признаться, свёкр при этом был редкостный трус!) – она пропускала мимо ушей или просто молча гладила меня по голове. Я замолкала.
Через три года у неё обнаружили рак. Известие она приняла не просто спокойно, а как бы, опять таки, с чувством вины, что доставила неудобства семье. Работала ничуть не меньше, дом тоже оставался весь на ней. Мы жили уже отдельно, и я, периодически, приезжала к ней помочь. Она сначала не выглядела больной. Оставалась приветливой, гостеприимной и, по-своему, бесконечно мудрой в своих попытках хоть как-то показать, что она по-прежнему здорова и даже счастлива… Через месяц ей отрезали обе груди. Врачи тогда сказали, что есть лекарства, которые могут помочь пусть не вылечить, но приостановить развитие рака. И назвали сумму. Большую. Свёкр отрезал – «Таких денег у меня нет!». Я плакала, пыталась что-то доказать ему и мужу. Нарвалась на скандал. У самой, естественно, таких денег тоже не было. А свёкр… через две недели купил себе новую машину и почти перестал появляться дома. В течении года ей удалили всё, что можно удалить: почти всю гинекологию, часть лёгкого, часть желудка… но было поздно. Эта болезнь, если приходит в гости, чаще всего остаётся до конца. Она работала до последнего (в туберкулёзном диспансере — сестрой-хозяйкой), и даже при неимоверных болях НИКОГДА не жаловалась и не плакала. Она продолжала улыбаться и называть всех «кисками», «лапами», и «дочами» – даже своих одногодок. Ещё через год ей стало совсем худо. Она слегла. А мы с мужем переехали к ней.
Я делала всё, что было в моих силах: колола морфий, лечила пролежни, кормила с ложечки, мыла, ставила судно… Я надеялась, что благодаря моему уходу ей станет легче… Иногда меня посещала мысль — а вдруг выздоровит?!
Мне никто не помогал. Свёкр и мой муж даже перестали заходить в её комнату. Она часто спрашивала, почему Женечка (мой муж) не зайдёт, не посидит с ней немного, ведь недолго уже осталось… и снова начинала просить прощения, за то, что всех только мучает… Я врала что-то, а потом уходила плакать на кухню.
10 июля она позвала меня и сказала, чтоб я не волновалась — уммрёт она после моего дня рождения (он у меня 15-го), т. к. не хочет портить мне праздник. Я её отругала и она уснула. Утром она гладила меня по голове и сокрушалась, что так и не увидит внуков. Просила заботится о муже и надеялась, что всё-таки я когда нибудь рожу (об этом подробнее есть запись у меня в дневнике «История чуда»). 14 июля она впала в кому. Стонала от боли, морфий не помогал. Она постоянно держала меня за руку… Её лицо так исказилось от боли, что его трудно было узнать. Это страшно. Это так страшно, что сводит челюсть даже сейчас, когда я вспоминаю это. И я сжалилась… Я сказала: «Мама, мой день рождения уже прошёл. Не бойся, я никуда не отойду от тебя, я держу тебя за руку...» Она сильнее сжала руку, и вдруг лицо её разгладилось, она даже попыталась, по-моему, улыбнуться… Через 15 минут её не стало. Я не оставила её. Я была рядом в самый страшный момент. Она заслужила, чтобы кто-то отблагодарил её за доброту, тепло, мудрость, терпение… И пусть это были не муж и не сын (эти твари отсиживались у себя по комнатам и даже не зашли, хотя я звала...), но я отдала дань женщине, которая меня искренне любила! Которая, несмотря на страх перед своим мужем, всегда защищала меня от его нападок! Женщина, которая молила Бога не о своём выздоровлении, а о том, чтоб хранил он её мужа и сыновей…
Я вышла из комнаты седая (в прямом смысле). В ту ночь мне исполнилось 27 лет.
С мужем я разошлась через год (об этом я тоже писала в «Истории чуда»).
Прошло 5 лет. У меня другой муж, дочка, но до сих пор я ставлю свечку в церкви за упокой этой святой женщине. Я до сих пор плачу по своей второй Маме. Её звали Людмила.
Ужасная история, сочувствую искренне...