Она ждала его на Третьяковской. В глубине подземки бегущие друг за другом люди, лишь изредка останавливали на ней свои растерянные взгляды. В метро было душно и неуютно. Но она продолжала ждать. Влюблённая в майский день и весеннее солнце. В прохладный ветер и цветущую сирень. Девушка с белокурыми волосами и голубыми глазами, вполне могла бы подойти под стандартный набор красоты, если бы не греческий профиль и узкие губы. Он опаздывал. Где-то на другой ветке московского метрополитена он думал о ней. Он спешил, но всё равно не успевал к назначенному времени. Гремящие поезда заглушали стук его сердца, но так же как он отсчитывали станции. И вот уже он улыбается и смотрит на её обиженное лицо, на челку, разлохмаченную от сквозняков, на счастливый взгляд. И в нежных извинениях так много не растраченной надежды и волненья.
Голубое небо с маленькими белыми облаками, зеленеющий парк, холодная вода в пруду. И колесо, огромное колесо обозрения. Но она боится высоты, поэтому они садятся у воды и долго говорят о белых лилиях и о морских просторах. О летних снах, о том, как под дождём приятно целоваться. Он учит её жить одним мгновением. Не думать о тоске и не грустить. Потом они гуляют по дорожкам, проходят мимо белоснежного жасмина. И жёлтых огоньков «куриной слепоты». Она рассказывает о далёком Петербурге, об Эрмитаже, о Неве. Ей, кажется, он так наивен, так свободен, что чуть-чуть похож на птицу, которая однажды улетит. И карие глаза его, глубокие, как Ледовитый океан, имеют дно, которое увидеть не реально.
Цветущая вишня у перекрёстка двух тропинок, напоминает ей сакуру. Благоухающие цветы уже начинают осыпаться, словно снег, словно белое конфетти.
– «Я хочу подарить тебе это деревце. Когда меня не будет больше в твоей жизни, ты просто приходи сюда, оно тебе напомнит этот день. Напомнит, как однажды майским вечером, я подарила тебе цветущее эхо весны» – она сказала это, спрятав руки под покрывалом из цветов.
Потом они сидели на скамейке, обнявшись, он держал её ладони в своих руках. Напротив стояла белая беседка, они смеялись, представляя, что находятся на морском побережье. Вечерний закат. Шум волны. Мокрый песок. Всё это было так неправдоподобно в московской суете их будней. И глупые мечты напоминали детскую книжку с картинками. Но так приятно было фантазировать вдвоём. Как будто у фантазии могли быть крылья, как у птицы, и она могла бы унести их к берегу Чёрного моря. У весеннего дня было тёплое солнце. У двоих на этой скамейке было счастье. Оно было похоже на этот парк, в котором гуляли люди, играли дети, и беспрерывно, по часовой стрелке колесо обозрения проходило свой маршрут. И только эти две пары глаз, голубые и карие смотрели на небо. На небо, у которого облака были похожи на вату, на хлопок, на чувство с нежным именем «влюблённость». Взгляд в небо неизмерим. Это, как посмотреть в вечность. Как почувствовать воздух. Как осознать жизнь.
Когда тебе не больше двадцати лет, когда ты не переживал войну, голод, потерю близких, и страх смерти, небо для тебя природное явление, с ярким солнцем или с проливным дождём. Под этим небом двое были счастливы.
