Слепая юность (ч7)

Если Вы думаете, что это конец, то могу Вас успокоить — это только начало. Начало эпопеи в моей голове под названием «Стасик». Не знаю сколько 96-листовых тетрадей я исписала для посвященных ему стихов, не знаю, сколько я пролила слез. До сих пор непонятно, что это было? Обида, досада, тоска?.. Мое сердце захлопнулось тогда, как мышеловка, плюс ко всему мы перестали общаться с Людой и это для меня было двойной досадой. В общем, я замкнулась в себе и начала заниматься музыкой еще сильнее наряду с учебой. Было принято решение остаться в лицее и закончить 11 классов, чтобы потом поступить в универ. Директрисе, которая вела у нас химию я была очень симпатична и она всячески хотела, чтобы я получила медаль. Хотя мне было все равно. Ну ладно, раз хотят, постараюсь. Плюс ко всему мой класс расформировывался и нас бы растасовали на «а» и «б», тех, кто поумнее, в «а», других соответственно в «б». Что с тем, что с другим классом у меня не было никаких отношений, они были натянутыми, даже, поэтому я хотела куда лучше. Лучше конечно же было в классе «а». Все это время я не писала и не звонила Стасу, но, конечно же, я о нем думала. Постоянно.

Однако, дело даром не прошло. Пришел Старый Новый Год и я ему написала впервые за долгое время.

Мы переписывались и тут Стас снова показал свои таланты говорить именно то, что я хочу услышать. Оказалось, что он расстался с той девушкой, что сейчас очень занят вопросами поступления на журфак, что я замечательный человек, наверное, самый лучший, которого он на свете встречал (это писалось именно так, я не преувеличиваю ни в коем случае), о том, как он меня не достоит и все в таком духе. Мне конечно было приятно, но куда приятнее было бы, если мы снова общались как раньше, возможно бы встретились… Стас говорил, что, наверное, он меня любил тогда, полгода назад и прочие высокопарные слова, которые моим детским ушам очень хотелось слышать.

Спустя некоторое время мы снова стали общаться. Я уже не помню кто стал инициатором, но, наверное, все-таки я. И мы встретились.

Мой слепой пыл по поводу Стаса поубавился и я смотрела на него более трезво — маленького роста, с лохматой головой, особо не симпатичный мальчик встретил меня. Я не сделала вид, что была очень счастлива его видеть. Да, я была конечно рада с ним встретиться, но мне почему-то стыдно было идти с ним рядом по улице. Я смущалась. Мы встретили моих подруг и я смутилась капитально...

Общение у нас тогда не очень-то клеилось, просто болтали ни о чем. О прошлом глубоком понимании не осталось и следа. Я была настроена решительно и больше не хотела с ним общаться. Видимо, ему тоже наша та встреча не принесла никаких утешительных плодов, поэтому воцарилось молчание длиной снова где-то пару месяцев.

Затем снова мы переписывались и тут прорвало… «Ева, я никогда не смогу простить себе, что сделал тебе больно! Я ведь обещал, что никогда тебе больно не сделаю. Я до сих пор не могу простить». Я чувствовала себя виноватой, что доставляю этому человеку такие неудобства… Лучше пусть буду страдать я, чем он. Я все вынесу, я сильная, пусть только Стасик будет счастлив! Потом полились двустишия вроде «yeach… i can't you fnd, but you always on my mind» посвященные мне, а потом больше:

«я искал тени разных тропинок,

я не думал, что есть путь назад.

растерял словно сотни пылинок,

позабыл твой заботливый взгляд.

я не знаю, зачем отвернулся —

прости меня, только прости!

но как только назад обернулся

тут же понял — ты шла впереди».

там было еще что-то, но я уже не помню.

Я обливалась слезами, посылала ему что-то в ответ. И тут он присылает мне строки из песни «Арии» (которую я не слушала, к слову):

«я думал время сотрет твой след
и не ловил в толпе твой взгляд.
в чужих объятиях искал ответ
и не искал пути назад.
мы шли навстречу, все ускоряя шаг
прошли насквозь друг друга не узнав.»

Я конечно размякла до состояния губки, мне было так больно. Стас практически признавался мне в любви. Я не знала, как себя вести. Я его любила (ну так думала), но понимала, что быть он со мной не хочет. Я все лепетала какой он самый лучший, какой он хороший, что он лучший человек в моей жизни, единственный, которому я так открылась, которому я доверила и который меня понял. Он все сокрушался какой он плохой, что так поступил. А потом случилось нечто, что изменило (правда на короткое время) мое розовое отношение к нему.