Глава 11. Их грязный союз.
… — Джилл, — он позвал её обманчиво-ласковым тоном.
Облачённая в чёрную ткань перчатки ладонь протянута к ней, обещая помощь, но так ли это? Нет, скорее приглашая следовать за идеями, встать на путь, проложенный ногами Вескера по трупам невинных и уничтоженных. Тонкие губы искажает снисходительная усмешка, а за солнцезащитными очками видны нечеловеческие глаза, зрачок которых хищно следит за жертвой.
— Нет, я не сдамся, — железный привкус крови опаляет язык, но упорство не покидает подчинённую блондина.
Беспощадный раскалённый песок обжигает тело, двигаться ужасно трудно, словно изнутри несчастную накачали жидким свинцом. Но она встаёт, и проходит мимо учёного, игнорируя ладонь. Замечает, как его взгляд с ненавистью обжёг непокорную.…
С хриплым возгласом она просыпается. Домашняя просторная футболка неприятно облегала тело, покрывшееся противным липким потом ужаса. Страх, вернувшийся во сне из памяти прошедшего времени тяжёлых испытаний воли, принёс с собой ощущение духоты. Будто бы действительно сейчас находилась на том беспринципном багровом от крови песке. Во рту и вправду ощущалось железо, совсем как тогда. Медленно дотронувшись, будто бы и не веря в реальность происходящего, Валентайн чувствует пальцами влагу. Нажимает сильнее и острая боль прорезает губу. Кровь текла из плоти, прокушенной в кошмаре. Кинув быстрый взгляд на часы, женщина примечает, что с тех пор, как разбирала вещи, прошло около получаса. Но в права уже вступал поздний вечер.
На нетвёрдых ногах пленница недавнего кошмара прошла к окну и облегчённо раскрыла его настежь, вдыхая полной грудью прохладный воздух, пусть и не такой чистый, как в лесу. Зато не такой раскалённый, как в той безжизненной пустыне её сновидения с картинами из былого. Потоки лёгкого прохладного ветерка остужают мокрый от пота торс. Окончательно придя в себя, бывшая пленница Вескера начинает прибирать вещи с пола, раскладывая по полкам шкафа в надлежащие ящики. Коробка стоит нетронутая, пока что. Но дело доходит и до неё, когда в последнюю очередь закрывают пристанище памяти и отправляют в самый дальний угол комнаты, предусмотрительно загромоздив сверху пледом и старой сумкой, так вовремя попавшейся под руку. Дело сделано.
Уже перед самым сном, направляясь в спальню, в гостиной внезапно наступает на какой-то предмет. Босой ступнёй Джилл чувствует металл, и, словно бы её окатили ведром холодной воды, застывает на миг, после наклоняется, заранее зная, что это. Пальцы впоследствии натыкаются на кожаный шнурок, и опасения подтверждаются. Она раскрывает ладонь и в тусклом свете бра видит кажущийся серебристым амулет, вручённый Вескером. Уроборос, словно издеваясь, отражает металлическим выпуклым змеиным боком свет, и нашедшая подарок горько вздыхает, резко прижав вторую ладонь к губам. Потревоженная ранка от укуса даёт о себе знать, вновь закровоточив.
…- Не совсем. Как в честь важного события, можешь думать так. Уроборос изменит этот мир, поверь мне, Джилл…
Знакомый до боли холодный тон встревает в отрывочный поток мыслей, делая его ещё более беспорядочным. Нет, этот подарок был отнюдь сделан не просто так. Расчётливый биотеррорист мог предвидеть и свою гибель — когда-то он уже смог провернуть такой трюк с ложной смертью. Но ведь Валентайн сама видела, как пущенные ракеты погубили врага, как огненная лава поглотила тело ненавистного учёного, скрыв под своею поверхностью. Тогда что же значил этот металлический змей? Джилл никогда не замечала этот амулет на шее мужчины, а ведь он всегда раздевался при ней, когда приходил ночью. Нет, однозначно, вещь предназначалась как напоминание. Да, именно так Вескер и поступил, сохраняя частицу памяти о себе.
Осознание того, что, несмотря на всё произошедшее, на полученную свободу, коварный блондин всегда будет оставаться в её душе, в её памяти, в её теле неизгладимым пятном, кольнуло в самое нутро. Как клеймо, которое никоим образом не сотрёшь. Не осознавая до конца реальность настоящего, бывшая офицер спецотряда «STARS» пальцами второй руки коснулась изображения змея. Кровь, окрасившая ранее тыльную сторону ладони и пальцы, украсила морду и хвост змея, придавая зловещее значение подарку биотеррориста. Вот истинная суть того «Уробороса», что готовил миру безумный Альберт Вескер. Созидание после Разрушения.
Испуганно отдёрнув руку от амулета, женщина поспешно вытирает липкие от красной влаги пальцы о край полотенца, покоящегося на плечах. С осторожностью подносит металлический предмет к лицу. Змей так же кусает собственный хвост, его чешуя ловко ловит и отражает свет бра. Выпуклый рисунок выполнен аккуратно, так что даже чешуйки, покрывающее тело существа, видны. Неспешно втянув носом воздух, Джилл как будто чувствует запах амулета. Вещь яро пахла бывшим хозяином, и в самом деле, учёный мог носить её на себе. Кожаный шнурок, сам змей на металлической поверхности — во всём чувствовался дух погибшего злодея. Нет, не погибшего. Валентайн теперь ясно ощущала его незримое присутствие рядом с собой, как если бы он стоял сзади неё и усмехался над неверием подчинённой.
— Джилл, ты не веришь? Я здесь, рядом с тобой. Внутри тебя.
Стая мурашек прошлась по спине, сопровождая неожиданную догадку. Тот чужой голос, часть души Джилл Валентайн, её более тёмная половина, пробудившаяся в период страсти к блондину, вновь явила себя. И уже голос переменился с женского, приятного и мелодичного, на низкий баритон, холодный и до боли известный. Малопонятная сущность в душе, обрётшая голос и место в мыслях несчастной, будто истинно оказалась частью Вескера.
— Нет! — громко и с нотками отчаяния прозвучало в тишине гостиной, — Тебя нет, ты умер! Я сама это видела…
Последние слова прозвучали тихо и, казалось, что произносившая их сама не верила в сказанное.
— Меня, может, и «нет», но я есть в тебе. Джилл — Джилл — Джилл, неужели я так просто отпущу мою глупую девочку? — издевательски прозвучали фразы в голове.
— Прекрати, — измученно.
На удивление, ответа не последовало. Игра воображения? Да, вероятно, именно так. Следовало немедленно лечь в кровать и уснуть. Отдохнуть от всего этого, хотя бы на пару часиков. Металлический предмет, подвешенный на кожаном шнурке, отразил тусклый свет, будто напоминая о себе. Одарив вещь полным ненависти взглядом, новая владелица, спешно растворив окно, замахнулась, намереваясь со всей силы выкинуть предмет на улицу, в кусты, да хоть куда, лишь бы не видеть его! Как будто насмехаясь над нею, кожаный шнурок вовремя и плотно обвил один из пальцев, не позволяя избавиться от подарка. Другие попытки также не дали плодов: шнурок по-прежнему каким-то магическим образом умудрялся зацепиться за пальцы, или же, как в последний раз, обхватил запястье, прочно обосновавшись. Кровавая морда усмехалась, скаля клыки. Нет, данный презент от злодея не желал покидать новообретённую хозяйку. Тяжко вздохнув, Джилл идёт в спальню, по пути выключая бра. Подушечки пальцев ощупывали выпуклую поверхность Уробороса, собирая остатки липких капель высыхающей крови, которая
(будто скрепляя их грязный союз)
соединила концы, как думалось ранее, разорванного в клочья моста. Канала, где встречались бывшая офицер спецотряда «STARS» со своим капитаном, где настоящее не отпускало прошлое, где измученную женщину тяготила вещица с памятью о плене жестокого биотеррориста. Нет, эту связь уже не порвать просто так, и пойманная в сеть расчётливого негодяя жертва не знала что предпринять.
Мягкая постель встретила хозяйку, принимая в дружелюбные объятия. Металлический амулет с неприятным отображением мифического существа спрятан под подушку, шнурок по-прежнему обвивал запястье, не отпуская, а чешуйчатая тварь, ехидно кусающая с кровью на морде собственный хвост, ждала подходящего часа.
Вескер, по пояс обнажённый, вновь протягивал ей руку, говоря:
— Иди за мной.
Вокруг царила умиротворённая тишина, всё веяло неким спокойствием. Блондин словно приглашал войти в этот мир. Грань покоящаяся меж двумя отрезками «миров» теперь видима. Джилл с неудовлетворением отметила и собственную наготу, когда поймала на себе цепкий взгляд мужчины. На её стороне песок, беспощадный и обжигающий, пропитавшийся как губка её кровью и болью, а на другой стороне как противовес и идеал, располагалась земля, зелёная трава, деревья, озёра, реки, поля и… просто совершенная часть мира в этом сновидении. Нечеловеческие глаза статного блондина обещают успокоение истерзанной душе, а раскрытая ладонь приглашает следовать за владельцем, вперёд, к иллюзорному созданию безумного биотеррориста, где есть идеальное и созидаемое существо.
Джилл, не веря ни себе, ни в идеи бывшего капитана, словно видя это со стороны, против собственной воли приняла этот зовущий жест, будто бы кто-то управлял ею. С виду хрупкая ладошка легла безо всяких противоречий, — с ужасом наблюдала женщина за этим действом, — в мужскую, которая незамедлительно, но мягко сжала гостью. Чужие пальцы ласково поглаживали нежную кожу.
— Пора, Джилл…, — низкий баритон нежил слух, а блондин слабо потянул подопечную к себе, призывая перейти наконец-то на «правильную» сторону. Что-то слабо завибрировало на груди. Короткий взор — это был амулет змея, который ехидно кусал собственный хвост, а кожаный шнурок обвил шею новой владелицы, прижившись как родной.
И, как будто бы сдавшись, действительно поверив себя этому безумцу, недавно сбежавшая от его плена жертва двинулась навстречу к мучителю. Неосознанно, полагаясь на те ниточки, за которые кто-то сторонний словно дёргал, призывая куклу идти. На полпути, когда оставался какой-то шаг до видимой грани, замерла, вновь обретя контроль над собою. Как плохо замаскированный хищник, истинный образ стал сходить поначалу пятнами, а после и открылся со всеми недостатками. Иллюзия скрывала под собою мёртвый пейзаж, умершую в муках почерневшую от пепла землю, остатки невинных тел, лужи крови, в коих барахтались комки Уробороса. Вирус являл себя во всей красе, бесстыдно пожирая тела, неминуемо вырастая до всё более чудовищных размеров.
А Вескер, бывший главой этой ужасной задумки, поменял облик. Теперь по его телу некоторые участки кожи потемнели, скрывая за собой новоприобретённые особенности. Мужчина прибавил в росте, значительно превышая Валентайн: на его фоне она смотрелась как шестнадцатилетняя школьница. Руки теперь заменяли щупальца Уробороса, на груди с левой стороны взбух яркий узел, от которого также отходили верёвки вирусного паразита. Как сердцевина вирусного оружия, как новое сердце жестокого создателя. И под ногами у него вместо выжженной земли кипела лава как в тот последний раз, он явился во всём облике перед ней, разве что без кусков обшивки истребителя.
Будучи по другую сторону разделяющей грани, несчастная ощущала весь жар огненной магмы, будто бы это и не было сном, а явью. Пламя нечеловеческих яростных глаз встретило взгляд небесно-голубых, уже вернувших свой натуральный цвет. Вопреки ненависти, явно кипевшей в душе умершего, но ожившего во сне нечеловека, в огрубевшем баритоне слышны обманчивая ласка и обещание покоя:
— Давай, малышка Валентайн, иди ко мне.
Несильно, но настойчиво щупальца чёрных хитросплетений существа потянули к себе. Послышалась лёгкая мелодия, так некстати вписывающаяся в окружающую атмосферу. Немного поморщившись, отчего неприятно на миг исказилось лицо злодея, он с ожиданием по-прежнему глядел на обещанную спутницу. Она, не прерывая зрительного контакта, пыталась понять внезапного, но в то же время весьма предвидимого гостя, не сходя с места. Мелодия продолжала своё неспешное течение. Тихое вступление, возрастающее в громкости, достигло желаемого апогея, и разразилась чередой тяжёлых аккордов гитары. Рок, оживляя тишину сна, пробивался в сознание, упрямо вливаясь в уши. Сквозь музыку донеслись слова мужчины:
— Всё кончено и ты это знаешь, Джилл. Ты сделала правильный выбор, теперь последний шаг.
Он уже с силой потянул на себя женщину, заключая в плен изуродованных рук — хитросплетений Уробороса. Грань пройдена, а песок пустыни, теперь такой спасительный, позади и канул во тьме. Пленница тихо вскрикнула, испуганно, с отчаянием, а металлический медальон словно холодил и в то же время обжигал кожу. Горячая грудь мужчины, широкая и мощная, встретила упёршиеся было в неё ладошки. Джилл ощутила под пальцами склизкие отростки, но поборола желание отдёрнуть руки, ведь иначе тогда ещё теснее прижмётся. Однако после длань отыскала другую опору: стремясь переменить позицию, она наткнулась уже на человеческую кожу, даже нашла густой короткий волос. Под животом не было противной слизи, а только крепкий пресс, неестественно горячий и вздымающийся в такт дыханию мутанта. Ноги, потерявшие опору, отчаянно молотили пустой воздух, и захваченная в плен нашла ими врага. Резко пнула по колену нежданного гостя. Но блондин, не терпя сопротивления, смял губы пойманной жертвы, по-хищнически лаская, кусая мягкую плоть.
Подчиняясь порыву дикого, отвечает, ощущая во рту привкус железа. После долгого и мучительного, в котором промчались все мгновения тяжёлого плена, поцелуя, видит на жёстких умелых устах врага свою кровь. И злиться, в отместку немедленно кусая, вновь сливаясь в полной губительной страсти ласки, преодолев чудным образом то отвращение и ненависть, что жила между бывшим капитаном спецотряда «STARS» и его подчинённой. Валентайн внутренне кричала от утраты павших принципов, от того запретного порога, что перешла из спасительной пустыни в чужой, не её, мир, а Вескер, так яро лакомившийся пойманной в плен чёрных верёвкообразных конечностей жертвой, был уничтожен физически, его идеи стали досягаемы лишь после смерти и то в сновидении женщины. Но амулет, скреплявший их связь, говорил об обратном — не всё потеряно, не все принципы пали, и, возможно, не так уж и мёртв учёный. Однако здесь мертвец обрёл реальность, ужасную и неизбежную, смог претворить мечты в некое подобие образа, а также «пригласил» сюда и ту, что на протяжении двух лет была рядом. Словно наслаждаясь общей болью, Альберт и Джилл скрепляли губами, и своей кровью, текущей из раненной плоти, их грязный союз. Уже не на одну ночь, а, так сдавалось, на весь остаток их бытия.
— Джилл, моя глупая девчонка, — снисходительно, хрипло, но не угрожающе.
После столь жаркой ласки, она обхватывает в каком-то порыве широкую грудь биотеррориста, чувствуя своим нагим торсом между слизью чужих отростков клочья густых волос, влажную плоть слившегося со своим создателем Уробороса. Осторожно взглянула в лицо властителя. Он, по-прежнему превосходя всех и вся, доволен и в нечеловеческих глазах зрачок обращён к ней с неким чувством расположенности, а измазанные кровью губы исказила ухмылка, и тихий раскатистый хрипловатый смех победителя пролетел над безжизненной пустыней, даже заглушив звуки проникающей извне мелодии.
/текст первоисточника не менялся/
