авария (ч5)

Меня привезли в детскую больницу. Это было в другом районе городе. Я тогда писала стихи, очень переживала всю эту ситуацию. Писала все в дневник, мне было страшно.
Я переживала за свою телефонную службу, что я там познакомилась с хорошим парнем, с которым интересно, обменялась домашними… Как оказалось позже, он звонил мне домой, когда там была мама. И мама узнала о моих проделках, которые абсолютно не поддерживала и промыла мне мозг в очередной раз. Однажды она мне сказала«Я не хочу, чтобы там общалась, скажи, ты там общаешься с кем-то?», я сказала «нет», она мне сказала «перед Господом Богом „нет“?», я говорю «да». Она мне не поверила, я начала задыхаться и мы больше не поднимали эту тему. Это было за несколько месяцев до аварии. Теперь я ее понимаю — ребенок общается с непонятными людьми по домашнему телефону, ну не дикость ли это? Конечно, дикость… Можно понять ее беспокойства.
Однако, я отвлеклась. В детском отделении у меня были более подходящие по возрасту соседи: Машка, которая приехала сюда на операция со страшнейшим сколиозом и две «взрослые» девчонки (им-то уже 17 было!) с мелкими травмами.
Маша была сиротой. Ну как сиротой — у нее был отец, старенькая бабушка и сестричка младше нее. Мама Маши умерла, когда родила младшую девочку. Маша говорила, что не знала мамы, потому что они были погодки с сестрой, и маме сказали, что, если она родит, то умрет, но она все-таки родила. Маша была меня младше на 2 года и жила в специальном интернате для детей с больной спиной. Маше, как сироте выделили по квоте специальную операцию на спину, иначе скоро она бы перестала ходить и сидеть.
Что касается меня, то наконец выяснили, что с моей челюстью — у меня ПЕРЕЛОМ челюсти. Полоскания тут не помогут. На консилиуме по поводу меня было принято решение, что будут ставить шины. А теперь поясню: ставить шины — это значит обвязать каждый зуб проволокой, на десны положить железки и прикрепить их с помощью этих проволок. Таким образом, я должна была прожить месяц. Т.е. рот у тебя сжат, ты не можешь его открыть, облизать губы, высунуть язык и т.д.
Я зашла в белый кабинет с зеркальной стеной. Меня начали вводить анестезию в десны и начинать шинировать. Боль пронизывала меня, потому что меня «шинировал» практикант и протыкал десны, было безумно больно, хотелось кричать матом, но я помнила, что за дверью моя мама и я просто кричала. Думаю, ей было не легче от этого, слыша мои крики… Бедная мамочка, сколько же ей пришлось пережить за это время.
После этого, меня отправили в мое отделение. Длилось это около 2 часов. С тех пор начались мои «голодные дни». Я не могла кушать, только пить — бульоны, йогурты без мякоти, кефиры, соки пр. В общем, одно питье.
Операцию мне отменили, т.к. рот зашинировали и опасно было делать мне общий наркоз. Поэтому ограничились изменением моего гипса на руке. Вырисовался окончательный диагноз:
1. Сотрясение мозга, закрытая черепно-мозговая травма
2. Перелом шейки левого плеча со смещением и осколками
3. Перелом правого сустава челюсти
4. Ушиб голеностопа
5. Множественные ссадины и синяки.