Октябрь

«Broken bells — October» — именно эта песня сопровождала меня в тот период моей жизни.

В сентябре я снова попадала в больницу на дородовое, потому что, как выяснилось, у меня обострился хронический пиелонефрит. К слову, муж исправно приезжал, привозил всё, что нужно… Но. Опять же, из больницы я возвращалась с мамой.

В то время шли ожесточенные военные действия на территории Украины…

Помню, как лежала дома с температурой, муж сказал, что поехал к другу на один вечер… После этого я не видела его пять дней. Помните, я говорила о его друге Саше? Он стал убеждать моего мужа поехать с ним на территорию Украины, чтобы вступить в ряды ополчения. В первый день Костя позвонил и сказал, что он у друга, с ребятами, всё хорошо. Но только хозяин квартиры куда-то вышел и закрыл дверь. Когда тот вернется — он сразу же поедет домой… Вечером следующего (!) дня Костя позвонил и уже не своим голосом сказал, чтобы я приготовила его паспорт, вещи. Он уходит в ополчение. Я на восьмом месяце. Я пытаюсь понять хоть что-то… Но всё, на что я тогда была способна — это впасть в отчаяние…

Муж не желал встречаться для разговора. Как выяснилось позже, там, в якобы закрытой квартире, три человека внушали ему, что чужие жизни важнее, что он должен воевать, что я буду отговаривать его, но он не должен меня слушать, должен всячески игнорировать меня и избегать лишних встреч и разговоров. Все эти несколько дней там, в квартире, ему сутками показывали видео, включали песни, всё, что посвящено жестокой войне на Украине.

Я должна была увидеться с ним. Не могли эти люди забрать у меня мужа. Я восприняла это как личный вызов...

Костя пользовался iPhone. Через программу «Найти iPhone» я стала следить за его передвижениями по городу. И на пятый день я отследила его в баре в центре города. Там собираются болельщики его любимой футбольной команды.

Что бы вы сделали? Да… Я поехала туда. Приехав, я встала у окна напротив столика, где сидел мой муж, его друг Саша и еще какой-то парень, одетый как солдат. Я просто стояла и сверлила их взглядом. Первым меня увидел Саша. Он что-то сказал Косте, не отводя от меня взгляд. Костя же, увидев меня, опешил на несколько секунд, но тут де выбежал на улицу, обнял меня, испуганно так. Он не понимал, что я здесь делаю и как я его нашла...

Саше явно не понравилось то, что наша встреча состоялась. Я села к ним за стол, спокойно кивнула всем и задала вопрос: «Ну, что, вояки. Хотите разрушить мою семью, потому что вам просто скучно ехать маленькой компанией?» Они молчали. Я улыбнулась мужу, он крепко обнял меня… Я спросила его: «Ну что, поедем домой?» — на что Саша стал ухмыляться и пытаться зрительно дать Косте понять, чтобы он не реагировал на меня, на жену!

Не сдержавшись, я спросила: «А вот вы в интернете просите своих друзей и просто неравнодушных людей о материальной помощи вам, как ополченцам. А сами сидите в баре и расплачиваетесь той же картой, на которую вам пересылают помощь люди, которые думают, что вы там жизни спасаете. Каково это?»

Не дождавшись вразумительного ответа ни на один из своих вопросов, я предложила мужу поехать домой. Бар закрывался… Мы вызвали такси. Это была моя маленькая победа, муж побежал за мной, не оглядываясь на дегенератов, которые собирались «продолжать бал». Я даже не прощалась с ними. В тот день я видела их в последний раз… Но тогда я еще не знала, что ждало меня дальше...