куда уходят врачи?

Куда уходят врачи? «Казалось бы, за столько лет работы можно ничему не удивляться — ни скудности оплаты, ни энтузиазму населения, ни зверствам начальства, ничему Вызов — »52 г., Ж, сердце", работаю самостоятельно и получаю его как человек, проработавший уже десятый год. Тем более, что анамнез именно этого сердца известен уже всей подстанции — затянувшийся климакс, любовь к бензодиазепинам и редкие монотопные экстрасистолы, иногда мелькающие на ЭКГ Еду, поднимаюсь на этаж. Неопрятная квартира, худощавая женщина, вытянувшаяся под одеялом, масса неприятных запахов — Вы какой именно врач?- Я не врач, — не стал обманывать я. Я — фельдшер — Фельдшер?! — сказано было так, что я на миг устыдился этого звания. — Тогда какое право вы вообще имеете меня осматривать? — Дипломом государственного образца и многолетней работой данное. А что? — Вы знаете, что у меня очень серьезное кардиологическое заболевание?! Вам слово «экстрасистолы» что-то говорит? Какую помощь вы мне можете оказать? Вы даже давление мне не померили!- Да я, вообще-то, только вошел...- Что это за безобразие такое? У вас там что, издеваются надо мной? Мне нужна кардиологическая бригада! И т.д. Дальше пошел долгий разговор ни о чем, который и закончился ничем — т.е. кардиограммой, тонометрией, феназепамом в мягкое место и долгими невнятными угрозами нашей службе за подобную неорганизованность. Поразительно, честное слово. Милая женщина, откуда же взяться врачам? профильным специалистам, готовым, свесив язык, кинуться кивать всем вашим капризам и по поводу каждого чиха устраивать консилиум? Они бегут из медицины, и со «Скорой» — в частности. Возьмите пример дикого Запада — там считается порочной практика доставки врача к пациенту. Врач — это первый после Бога, его голова должна быть забита лишь новыми методиками диагностики и терапии, новейшими разработками и схемами применения новейших же лекарственных средств, глубоким анализом каждого отдельного заболевания у каждого отдельно взятого больного. Но уж никак не должен этот человек, к интеллекту и умственному труду которого предъявляются такие высокие требования, бегать по пятым этажам, таскать носилки и консультировать истеричек с вечно больными «сердцами» и «головами». Высокий умственный труд предполагает отсутствие низменного труда физического. Говорят, в Древнем Китае врач одной пальпацией пульса занимался несколько часов, вникая в нюансы его наполнения, напряжения, ритма, частоты… Откуда же вы возьмете специалиста, который то же самое вам предоставит, вкалывая при этом, как негр на плантации? А если еще врач гораздо сильнее, чем вашим здоровьем, озабочен мыслями, где бы перезанять, чтобы переотдать, чтобы не протянуть ноги… Вы не сберегли поколение хороших врачей, люди. Вам его подарило время, как компенсацию за ошибки социалистического прошлого, одно из немного ценного, что вы могли иметь даром. Вы сгноили этот подарок — жалобами, кляузами, оскорблениями, недовольством, молчанием, равнодушием, ненавистью к тем, кто из последних сил, за нищенскую зарплату, имея огромные обязанности и не имея никаких прав, пытался бороться за ваше здоровье. А теперь это поколение, воспитанное в духе альтруизма, гуманизма и бессеребреничества, благополучно вымерло. Остались лишь крохи. Новые врачи уже не будут такими — они растут в другой эпохе, где в порядке вещей то, что человек человеку волк, что без денег нет работы, что если не ты — то тебя. И, как дети своей эпохи, они не смогут вести себя как то, уходящее во тьму поколение, которое вы добиваете. Вы молчали, когда врачи жили на нищенскую зарплату. Вы хором осуждали, когда врач, спасший тысячу, не спасал одного. Вы доносили, когда врач, дошедший до нервного срыва, ругал вас за необоснованный вызов. Вы не обращали внимания, что люди, спасающие ваши жизни, живут без социальных льгот, без привилегий, без достойного уважения к своему труду. Вы предали врачей, люди. Куда уходят врачи? Подальше от вас… Умирая в нищете, от инфарктов, инсультов и онкологии, забытые всеми спасенными и исцеленными, они уходят в лучший мир, где не будет таких, как вы».