Папа - это такая же мама, только с бородой?

Я так понимаю, так сложилось исторически, что основную роль в воспитании ребенка выполняет мама. Папа — это скорее добытчик, работяга. На маме — дом. На папе — деньги. Мы, честно говоря, всегда в этом отношении были семьей иного плана. В нашем случае — все пополам, все поровну. Я всегда работала и любила это делать. Муж всегда эту инициативу поддерживал. Когда родилась наша Энджи, понятно, пришлось внести определенные коррективы. Работать и делать карьеру, как раньше, не было возможности. Да, я пишу для детских журналов, для спортивных изданий. Но это все скорее для того, чтобы чувствовать себя человеком, а не роботом по переодеванию памперсов.

В этой рутине так легко можно потеряться, и вот тут так быстро на первый план выскакивают стереотипы, что ребенок — это вроде как только мамина прерогатива. Что все, что связано с уходом, воспитанием, заботой и лаской — на маме. А папа… Папа пришел с работы. Он — устал.

Я никогда. Никогда. Никогда этого не понимала. Складывается ощущение, что женщины сами, переполненные материнскими гормонами, бросаются на баррикады заботы о крохе так активно, что мужчины потирают руки. Мы с мужем как-то сразу взялись за дело сообща. Моя политика такая, я не ною о том, как мне тяжело дома и как я устаю, и что вообще выполняю самую трудную работу в мире — ращу ЧЕЛОВЕКА. Я говорю иначе, о том, что это НАША дочка.

Какое-то время мой Никола действительно много работал, и я видела, что домой он приходит без сил. Все это привело к тому, что спустя какое-то время он не смог укачать ребенка, малышка зашлась истерикой. Потом я ушла на маникюр, возвращаюсь домой — а там та же картина. МЫ с мужем сели и спокойно поговорили о том, что если он хочет быть с дочкой в контакте, эту связь нужно начинать с младых ногтей. Нигде не написано, что ночью качает и ласкает ребенка мама. Нигде не написано, что муж — это добавочная функция. Это что, скажите мне, за ересь, отправлять мужа в другую комнату, спать отдельно на диване, надевать беруши?

Вчера я так вымоталась за день, что вечером честно сказала Николе, что у меня нет сил. Он молча, не задавая никаких вопросов всю ночь вставал к маленькой, а утром, в 7, когда она проснулась, унес ее на час из нашей комнаты, играл с ней, занимался на фитболе.

Я в обед написала ему трогательное сообщение, мол спасибо… так и так. На что он мне ответил: «А за что спасибо? Это наш ребенок. Это МОЯ дочка. Мне что благодарить тебя, что ты днями и ночами на руках ее качаешь или играешь с ней, или занимаешься?»

Я поняла, что счастлива. Просто потому, что всегда считала, что папино влияние на ребенка колоссально. Просто потому, что полагала, что девочки обожают пап, и это чудовищная ошибка мужчин лишать себя этой радости — поиграть или покачать маленькую принцессу. Да, признаюсь, мне немного странно, что едва услышав папин голос в коридоре, Энджи забывает все, чем она занималась и издает такие «агу», каких я век не слышала. И улыбка. Эта улыбка папе. Это награда.

Быть семьей для меня — это не штамп в паспорте, и не деньги на тумбочку. И мужчина — это не тот, который «зато не пьет». Мужчина — это опора, твердое плечо, самый добрый и нежный папа в мире. У меня такой есть. К счастью, у Энджи тоже.