«Пляшущий с больными».. Женщинам детородного возраста дочитать обязательно.

«Пляшущий с больными»
или собирательный образ украинского «врача».
Based On a Real Story
Пролог, после которого «будет еще интересней». Находясь в месте, где смерть учит жизнь, где устанавливаются окончательные диагнозы (да, в морге), наблюдал за родственниками, рыдающими у гроба очередного, умершего от лечения больного, и вспомнил слова Семена Фишелевича Глузмана о том, что нельзя проводить реформу здравоохранения среди «дебилов» (цитата). Он таки абсолютно прав. Кто мне может объяснить, зачем было этому больному при неосложненном переломе малоберцовой кости переливать целых пятьдесят литров растворов. Что они лечили, неужели холеру?
Помните, раньше только в мединститутах не было заочной формы обучения, что не удивительно, и учиться в них было также тяжело, если не тяжелее, чем в политехнических вузах. Все изменилось. Тяжело – это теперь только дорого для родителей студента. По-своему восприняв присоединение к Болонскому процессу, мединституты лихо освоили «заочную» форму обучения со всеми ее прелестями. В итоге современного студента в принципе не обучают лечить. Его дальнейшая работа направлена исключительно на вымогание, принуждение, выбивание, выдавливание, «вымучивание» из больного благодарности. Все остальное вторично. Собственно, он делает с больным тоже самое, что делали с ним преподаватели все годы его «заочного» обучения, только с более тяжкими последствиями. Для модифицированной системы здравоохранения академика Н. Семашко характерно уже не просто ожидание благодарности от больного, а «отжимание» денег.
Каждый из изложенных ниже пунктов основан, к сожалению, исключительно на реальных события, врачах и больных, фамилии которых по понятным причинам, упускаю.
Итак, представим себе, что должен знать, уметь и делать субъект, «заочно» окончивший медицинский вуз и устроившийся на работу в клинику, после того как его родители выложили за все это удовольствие около 20-50 тысяч у.е.:
— побеспокоиться о dress code. Толстая золотая цепь с огромным, как икона, крестом на шее и как минимум позолоченные часы заставят больного оценить и даже почувствовать востребованность доктора, а значит – достойно отблагодарить. Крест на цепи – надежней, ведь машину увидят не сразу, да и больному можно помочь сэкономить время на поход в больничную церквушку. Высокая, накрахмаленная шапочка или креативная – разноцветная, тоже очень помогут. Машина должна быть достойной, хотя подойдет, пока нет денег, и Mercedes S 500, но с объемом двигателя 1,8 л, оформленный на инвалида;
— отвечать на вопросы больного уверенным командирским голосом, грубо и хамовато, чтобы подкрепить это, возникшее в нем ощущение;
— всегда заставлять больного ждать – у кабинета, у телефонной трубки, неважно. Чем дольше ждет пациент, тем скорее и надежнее созревает для расставания с деньгами;
— не подходить к койке больного пока он или его родственники не заплатили, даже в случаях его тяжелого состояния уметь сослаться на занятость. Непонятливым, особенно на фоне острой боли можно и прямо назвать сумму;
— до утомительного выслушивания жалоб больного обязательно поинтересоваться, кто он или кто его родственники, чтобы вдруг зря не переусердствовать, а что еще хуже — не продешевить или не упустить. Записать его, если достоин, на соответствующую страницу тетрадки, например «налоговая»;
— помнить, что при двадцати свободных койках в отделении не всегда есть свободные места и научиться это доходчиво объяснять больным;
— стремится побыстрее заделаться заведующим, ведь только он может выбирать себе «правильных» пациентов и сам проводить почти все операции в отделении, является человеком системы, т.е. в доле с руководством. Не брезговать подсиживанием своего шефа;
— побыстрее познакомиться с полубогом – главврачом ВТЭК. Если втиснуться в состав комиссии не получилось – не беда, посредничество еще никто не отменял. Попробовать себя найти и в комиссии при военкомате. Смириться с тем, что писать нужный диагноз и рисковать будешь ты, а реально зарабатывать – полубог;
— правильно оценивать важность и главное стоимость заполнения тобой дневников истории болезни и помощи основному хирургу во время операции, при этом не «дешевить»;
— не смущаться, если больной застал тебя во время игры в танчики, после спича о загруженности и озвученной космической суммы за заполнение дневников истории болезни – он должен понять, что ты устал;
— купить степень к.м.н. Кандидатство в науку есть ничем иным, как способом существования псевдонаучных деятелей, но больному легче отдать деньги кандидату наук, а с доктором наук он вообще готов поделиться даже машиной или квартирой. Это обойдется дороже цепочки с крестом и шапочки, но вложиться стоит. Тема диссертации не важна, а научная значимость – пережиток прошлого. Можно купить готовую диссертацию, можно перевести с какого-либо языка или поменять даты на чьей-то старой работе. Написанное все равно никто читать не будет, часто включая и самого диссертанта. Можно купить за 100 у.е. членство в Нью-Йоркской академии наук, что тоже очень неплохо для указанных целей. Членство в академии – всего лишь читательский билет в библиотеку академии, но зато как звучит. Из-за того, что диссертантов стало так много и они, почему то, очень похожи по ментальности и «уровню» знаний, думающие врачи уже гордятся тем, что они не к.м.н. Врачи в меньшинстве, поэтому научись не обращать внимания на мнение изгоев, ведь они просто завидуют твоей цепочке, часам и разноцветной шапочке;
— заставить больного остро ощущать свою вину за то, что вообще побеспокоил, заболел, затянул с обращением, пришел перед обедом, ведь он не знает, что обеденного перерыва в больницах нет. Собственно не важно, в чем будет себя винить больной, виноват — значит, обязан. Особенно полезно ощущение вины больного в том, что заболел, а родственников — что поздно привезли. Последнее может принести пользу еще и для того, чтобы родственники правильно поняли, кто на самом деле виноват в плохом лечении и не писали жалобу;
— если больной всем поведением дает понять, что не собирается благодарить, применить к нему «месть врача», т.е. назначить лечение стоимостью не меньше месячного оклада, полезность лекарств, в данном случае, не имеет значения;
— заставлять больного покупать лекарства только в той аптеке, которой как бы доверяешь. Напоминать ему, чтобы не забывал оставлять в этой аптеке бумажки с перечнем лекарств и твоей фамилией, иначе фармацевт не насчитает твой гонорар. Список лекарств должен заполнить весь лист бумаги, поэтому лучше писать на А4. Показанность для лечения или дублируемость препаратов значения не имеют. Чем дороже препараты и чем их больше – тем лучше;
— назначать, особенно тяжелым больным, все препараты, названия которых сумел запомнить за время работы, ведь родственники больного должны думать, что ты искренне стараешься помочь, а огромное количество литро-капельниц будет этому подтверждением;
— не забыть вернуть в аптеку не использованные из-за смерти больного «накупленные» родственниками лекарства, лучше за половину стоимости;
— внимательно вести тетрадку своих «доходов», дабы не дать возможности фармпредставителям и аптекарям не рассчитаться за успешно проданные препараты;
— внимательно следить за «оплатами» больных, дабы не перепутать и не прооперировать того кто не заплатил или наоборот;
— не реагировать на слезы родственников из-за необходимости одалживать огромные суммы денег или брать кредит в банке для оплаты твоего как бы лечения, зато после работы ты сможешь уверенно себя чувствовать с медсестрами в ресторане или пивной черниговской палатке;
— назначить как можно больше дополнительных обследований (анализов), убедив больного, что лучше их будет сделать в конкретной частной лаборатории, которой ты доверяешь. Настоять, чтобы больной не потерял направление в лабораторию с твоей фамилией и тем самым не оставил тебя без «отката». Имеет значение только количество и стоимость анализов, полезность для установления диагноза не учитывается;
— перед назначением анализов максимально испугать больного. Времена, когда больному только после разговора с врачом становилось легче прошли, а испуганный больной проще расстается с деньгами. Для испуга, например, хорошо подходит слово «предрак». Это слово достаточно только произнести. Убедить, что это еще не рак, но если «по-взрослому» не лечиться и исключительно у тебя, то «пред» может просто пропасть. Для особо толстокожих можно просто рак, без «пред». Больной после услышанного диагноза и нескольких бессонных ночей становится ручным, а его родственники, поставив свечи за здравие врача и больного, уже думают о том, как взять кредит в банке. А если больной относится к власть имущим, то после успешного излечения несуществующего онкозаболевания полезно стать кумом этого больного. Очень неплохо по поводу «предрака» удалить у женщины матку с яичниками (двумя), а затем предложить ей «для подстраховки» достойный, т.е. стоимостью не менее трети ее квартиры, курс химиотерапии. Если она его перенесла, заняться лечением яичниковой недостаточности, анемии, невроза и вытекающих из него психосоматических заболеваний. Молодую женщину, после такой операции, полезно сердобольно познакомить с главврачом дома малютки. Особенно легко становится кумом акушер-гинекологу после успешного «лечения» нормальной беременности. Чем больше достойных кумов — тем лучше. Старший кум должен уметь «похоронить» криминальное производство против тебя, т.е. принадлежать, как минимум, к среднему или высшему звену в правонарушительных органах. Дождаться своего кума, набравшись терпения, такие люди тоже болеют. После его появления ты уже будешь обладать полным набором инструментов, который необходим для работы, в дополнение к цепи с крестом, шапочке и мерседесу;
— помнить, что «женские дела» наиболее доходное место, а нормальную беременность всегда нужно преподносить как тяжелое заболевание. Если удастся «подцепить» больную из среднего класса, можно встать к ее семье на довольствие на несколько лет;
— осознать, что УЗИ, при реальной достоверности не более 15%, незаменимое исследование в плане поставленных задач – испуга больного и мошенничества с диагнозом, для чего заиметь своего узиста;
— попытаться пройти курсы и самому стать узистом, чтобы ни с кем не делиться. Тогда, например, можно спокойно «найти» камни в почках и долго лечить, а после окончания денег у больного для подтверждения успешности лечения уверенным голосом направить его для контроля «качества» к другому узисту. Если операцию на почке не получилось сделать, можно интенсивно лечить медикаментами, которые сам распространяешь. Желательно перевести острое заболевание почек в хроническое. Больной после этого до конца дней (его), а это где-то между сеансами гемодиализа, никуда не денется. После вложения денег в узи-аппарат использовать политические билборды с пугающими надписями в стиле «каждая восьмая женщина заболевает раком груди», ожидая на прием этих самых испуганных «восьмых»;
— проявлять повышенную операционную активность – больные лучше платят за то, что сделано руками, т.е. операции, а не «головой». Если явной причины для оперативного вмешательства нет – организовать ее. Например, испуганную словами «ты не доживешь до утра» женщину прооперировать по поводу нормальной болезненной овуляции. При этом обязательно подключить узиста, который «подтвердит» море крови в животе. Самому выступать в роли узиста в таких случаях опасно. Позже лечить у этой женщины, если тебе повезет, спаечную непроходимость кишечника, бесплодие, бесплодие, бесплодие. Далее «довести» ее до экстракорпорального оплодотворения, а если уже вам обоим повезет, и она забеременеет, направить ее на все существующие в медицине анализы и принять долгожданные роды, по возможности путем более доходного кесаревого сечения. Если женщина вдруг отказалась от кесарева сечения, позаботится о том, чтобы она родила в твою смену, незаметно подсунув ей нужную стимулирующую таблетку. Позже, не упустить возможность подзаработать и на новорожденном, например, испугать мать нормальными особенностями анализа крови ребенка, выдав их за врожденную пневмонию и перевести новорожденного в реанимацию. Лечить пневмонию усердно с использованием максимального количества капельниц. Проделать все тоже со вторым яичником этой женщины. Если все плохо для тебя и ребенок после реанимации здоров, начать хотя бы лечить ему плоскостопие, пока мать где-то не узнает, что оно для новорожденного — норма. Если не повезло с болезненной овуляцией, направить больную к узисту, предупредив его, что нужно написать большую, т.е. требующую операции, кисту яичника. Тут полезно самому быть узистом. Потом лечить спайки, бесплодие, бесплодие, бесплодие и пройти весь цикл уже с этой женщиной. Если с кистой или овуляцией не вышло, попросить лаборанта «найти» хотя бы какую-то трихомонаду в мазке и назначить для ее лечения не меньше трех самых дорогих, но бесполезных антибиотика (фуфломицина), не перепутав за какой из них больший процент отката в аптеке. После убийственного действия антибиотиков назначить противогрибковый препарат и тоже по достойной цене. Направить на повторный анализ мазка, попросив лаборанта уже не находить трихомонаду. Не забыть поделиться с лаборантом;
— стараться проводить оперативные вмешательства в несколько этапов, например, никогда не удалять одновременно сразу все геморроидальные узлы, больше операций – больше благодарность;
— молиться о том, чтобы МОЗ, как сейчас, даже не думало проводить реформы. Лучше пусть занимается тем, чем привыкло — фармбизнесом, раздутым, как когда-то «свинский» грипп СПИДом, какими-то понятными только ему закупками и ремонтами, т.е. заколачиванием денег. Только бы не занималось организацией нормального лечебного процесса, разработкой стандартов лечения, проблемами диагностики и лечения болезней (т.е. людьми) и, совместно с МОН, не готовило врачей вместо обезьян с компьютерными томографами. Реформы грозят тебе появлением в больнице большого количества врачей и реальной оценкой твоей деятельности, после чего можно оказаться на более подходящем для тебя месте, т.е. на месте продавца, например, на оптовом рынке, где с таким подходом к делу, а главное, к людям ты и месяца не протянешь;
— не тратить время на чтение медицинской литературы. Появляющиеся после чтения зачатки знаний могут открыть глаза на то, что ты творишь и разбудить совесть, а значит уменьшить благосостояние;
— в случае опасности для себя, т.е. ухудшении состояния больного, срочно попытаться рассеять ответственность в пространстве, созвав консилиум из половины врачей больницы и списать все беды на узиста;
— в случае смерти больного обязательно сходить на вскрытие тела, выдержать его молча, дабы не испортить впечатления от шапочки и золотой цепи. Попытаться вспомнить имя патологоанатома или судебно-медицинского эксперта, забытое из-за пересчета денег, полученных от него ранее за лечение родственника. Скромно напомнить ему, что ты коллега, поставить на стол, припрятанную для таких случаев кем-то подаренную бутылку «стекломоя» и попросить не писать такой совсем не понятный, но интуитивно не подходящий тебе окончательный диагноз;
— в случае, если патологоанатому или судебно-медицинскому эксперту уже не идет «стекломой», и он отказывается признать недалекого коллегу, а родственники умершего таки написали жалобу — позвонить куму и напомнить, что спас жизнь его матери и принимал роды у жены, а реально «вылечил» несуществующий рак и только присутствовал при нормальных родах. Снова свалить все на узиста;
— прогрессивно использовать современные, а значит «стоящие» методы лечения, например, коронарное стентирование или малоинвазивные операции. Убедить родственников бабушки «поставить» ей тазобедренный сустав, да и еще с использованием спинальной анестезии — равноценно изумительно. Если бабушка не выдержит лечения, что вполне закономерно, снова позвонить куму. Помнить, что поставить всем коронарные стенты и тазобедренные суставы не возможно, но к этому стремиться нужно. Для убеждения максимально использовать естественный испуг после перелома шейки бедра или инфаркта миокарда. На время абсолютно разучиться считать, особенно часы и дни, которые прошли с момента возникновения инфаркта миокарда и прожитые бабушкой годы. После стентирования обеспечить больного лекарствами для вечного использования;
— и главное помнить, что возможности для мошенничества в медицине безграничны, поэтому никогда не останавливаться на достигнутом. А от частых звонков куму спасет сам больной, ведь если он очень хочет жить — ты бессилен.

Думаю, что именно об этом говорил С.Ф. Глузман, хотя лучше спросить у него самого.

P.S. 1. Не пугайтесь, таких специалистов только около 70%, остальные – врачи, так что пока живем. Знать бы только где эти тридцать процентов и чаще встречать в случае болезни.
2. На подготовку врача уходит около 15 лет. Вы точно уверенны, что медицинская реформа «в среднесрочной перспективе», уважаемые реформаторы?