Январь.

«Хотелось уйти в депрессию, но не отпустил сын.
Артем принёс мне Маршака, старое издание из библиотеки моих родителей, из моего детства.
Мы читали и на одной из страниц обнаружили каляки-маляки красным карандашом.
— Кто это сделал?! — воскликнул Артём.
— Это я сделал, — вздохнул я, — когда был маленьким.
Артем проникновенно посмотрел мне в глаза и сказал:
— Никогда больше так не делай.

Хотелось уйти в депрессию, но не отпустила жена. Наверняка сама не поняла как.
Просто прошла мимо, шепча шелками и туманами, в домашнем, так что я подумал — ого, какая у меня жена. И улыбнулся.

Хотелось уйти в депрессию, но не отпустил кот.
Я пошёл в ванную помыть руки, а он лежит в раковине, аморфная мидия в керамической створке.
Казалось бы, неудобство, а вот — на тебе.

Хотелось уйти в депрессию, но не отпустил снег.
Да и не снег вовсе, а то самое липкое недоразумение, которое обычно в депрессию приглашает.
Но этот конкретный снег — а к любому снегу хорошо бы относиться как к этому конкретному — заговаривался на подоконнике с интонацией Боярского: все пройдёт, так устроен свет.

Хотелось уйти в депрессию, но не отпустила книжка. Давно заброшенная, заложенная посередине, а тут вдруг пошла. Как тот снег, непринуждённо и легко.

Депрессия ждала за порогом, посыпая голову мокрым снегом, что пеплом, и не могла дождаться.
Просто я подошёл к депрессии во всеоружии — в сыновьях, жёнах, котах, снегах и книгах. Что-то одно из этого — уже сила, а все вместе — так и вовсе атомная бомба.
В хорошем смысле.»
Олег Батлук