Желание и смирение для того, чтобы получить знание.

Чтобы чему-то научиться должно быть не только желание узнать это новое, но еще и смирение. Признать, что мы что-то не знаем, очень сложно. Мы, скорее думаем так: «Я все знаю, но если узнаю еще что-то, то это не помешает». Дело в том, что такое отношение не дает сил на стремление познать новое. Все новое в какой-то степени похоже на орех: нужно разбить скорлупу. Правда, для этого не достаточно молотка. Знание, в отличие от ореха, требует изобретательности, чтобы добыть его, и смирения, чтобы отбросить свою гордыню всезнающего. Если у кого-то по-другому, то расскажите, как у вас. 

Так вот, у детей, в своем большинстве, к определенного рада знаниям нет ни желания, ни смирения. Этому их надо учить. 

Данила с раннего детства осваивает девайсы. Наверное так у многих сейчас и в этом нет ничего плохого. Девайсов в доме много и они объединены в своего рода сеть. Данила нашел архив с семейным видео, увидел себя шестилетнего, играющего на скрипке. Ужаснулся. Но тут же смекнул, что на видео можно наложить новый звук. Пошел и сделал. Правда, ролик у него на телевизоре не пошел – формат не тот. 

Я знаю, что то, что он через сеть создал папку на телевизоре,  он сделал без спроса. Когда об этом узнает папа, это вызовет скандал. Папа строго-настрого запретил что-либо менять в настройках телевизора. 

Тут как раз папа идет. 

— Сережа, помоги нам пожалуйста. – Мне уж лучше перетерпеть эту бурю сейчас, чем когда это будет незапланированно. 

«Скандал» прошел тихо, но то, что папа был недоволен действиями Данилы, повергло его в печаль. 

Он ушел к себе, долго там сидел и переваривал случившееся. Пытался делать математику, но тщетно, он мог думать только о том, что ничего особенного не сделал, а папа его ругал. 

— Данил, поедем с тобой куда-нибудь съездим? 

— Не хочу, мам. 

— Может быть в кафешку? – Я еще знаю, что из-за ковида мы уже два месяца безвылазно дома, поэтому его реакция и грусть частично непропорциональны случившемуся, и именно из-за этой изоляции. 

— Мам, ну не знаю. А ты будешь там есть? 

— Ну, конечно буду. Если хочешь, мы там купим, а потом я тебе местечко покажу в лесочке, где мы с папой по субботам кофе пьем. 

Согласился. Полегчало ему немножко. Обнял меня. А я ему на ушко: 

— Зайди к папе, просто пожми руку и скажи: «Прости, был неправ». 

— Не пойду. Он объяснил, что я не прав – я понял. При чем тут извинения? 

— Ну, в целом, логично. – согласилась я и мы пошли в кафе. 

Так вот все вышеописанное не стоило выеденного яйца. Однако, я знала, что осталось недовольство – Данила не хочет принимать знание о том, что есть вещи, которые делать нельзя. Понимание того, что можно, а что нельзя, как не парадоксально, тоже Знание. Я знала, что если это недовольство останется, он снова так сделает из чувства противоречия. Его гордость не позволяла ему принять слова отца и согаситься. Данила умеет управлять девайсами, а ему запрещают это делать: родители глупые и беспричинно запрещают проявлять его свободу. 

Мы съездили в магазин, накупили суши и уютно устроившись в лесу, на скале, глядя на диких какаду, слопали эти суши за милой беседой о психологии и космосе.
Приехав домой, снова попросила подойти к папе. Данила уже забыл о случившемся, поэтому тут же согласился. 

— Пап, извини, я не знал, что нельзя было создавать новые папки в телевизоре. 

Я стояла поодаль, чтобы слышать разговор. Отец учил его самым азам, но я вдруг поняла, что для Данилы это было не так очевидно, как нам, родителям, это иногда кажется. 

— Данил, я не смогу тебе каждый раз озвучивать что можно, а что нельзя, но прошу запомнить одно: есть вещи, с которыми ты можешь делать все, что хочешь. Это твои вещи, твои игрушки, твой компьютер. Это то, что я тебе отдал и разрешил оставить у себя. Все остальное, то, что принадлежит мне, Соне, маме, бабушке, если ты хочешь что-то с этим сделать – надо сначала спрашивать. Это не потому, что я тебе просто не разрешаю, а потому, что ты пока еще на знаешь, как этим управлять и ты можешь причинить большой вред себе, нам всем. Ты хотел отредактировать видео файл, но это был наш архив. Не зная, как с ним работать, ты случайно можешь это удалить и мы уже никогда это не восстановим. Тебе кажется, что ты знаешь, как исправить, но это не так. Многое из того, что у нас есть – компьютеры, телефоны, моя пила, машина – все это требует очень серьезных знаний, чтобы не навредить себе или другому. Я понимаю, что тебе многое интересно, и я тебе уже говорил, что я разрешу тебе, но сначала я НАУЧУ тебя. Сам ты эти знания получить не сможешь. 

Сережа долго ему объяснял, приводя примеры и задавая вопросы, чтобы убедиться, что он понял. Я понимала в тот момент, что попросив Данилу подойти и извиниться, я научила его смирять гордыню. Я чувствовала, что слова отца идут ему в сердце. Он их принимал и пытался уложить в голове так, чтобы они пришли на ум в нужный момент. Он был открыт знаниям, он доверял папе, он хотел быть с ним, чтобы тот его научил. 

— Я теперь понял, пап...