Продолжение нашей истории. Хотя, про сына тут и сказать нечего, его уже достали, я могу описать только свои ощущения. И напишу. Потом, когда мне будет казаться, что дети легко даются, перечитаю, может, вспомню, что нифига не легко.
Ноги я начала чувствовать ещё пока меня везли по коридорам. И начала приходить боль. Спросила, нельзя ли мне ещё обезболивающего — будет позже. Ладно...
Жесть началась, когда на шов положили груз (какой-то тяжёлый кожаный мешок), чтоб матка сокращалась. Волшебные ощущения — давящая на шов тяжёлая штука и сокращающаяся матка. Лежу, с тоской вспоминаю схватки под окситоцином (первые роды). Иногда подходят и давят на живот, всё как после родов, ток со швами на пузе. Весело, в какой-то момент, правда, вкололи обезболивающее, но я разницы не заметила. Я ж везучий человек с низким болевым порогом, а вот обезбол на меня почти не действует.
Через 2 часа убрали груз. Я обрадовалась. Это я зря — ведь пора переворачиваться, просто лежать нельзя. К счастью, повернуться мне помогли — сама я не решилась — очень больно. Потом надо повернуться на другой бок. После 4-5 «поворачиваний» новое испытание — пора садиться. Я к этой идее отнеслась скептически, но опять же — что поделать! Правда, сесть у меня никак не получалось. Боль была такая, что на любую мою попытку мозг отвечал «ты совсем уже? лежи!», в глазах быстренько темнело, и у меня подкашивалась рука, на которую я пыталась опираться. Медсестре/врачу, которая была с нами в палате, в какой-то момент моя нерешительность явно надоела — я ж там не одна лежу, ей надо «вертеть-поднимать» других. Так что она меня всё же рывком привела в нужное положение. Ну что сказать… я ещё никогда так не орала. Мозг опять выключил мне свет — в глазах потемнело. Не упала я ток потому, что меня держали явно привыкшие к такому руки.
«Ты вниз не смотри, смотри перед собой, легче будет».
Не, эт совет для тех, кто видит, а я-то вижу ток темноту. Не знаю, скок так я просидела, наверное, минуту, потом мне снова дали лечь. Зрение постепенно начало возвращаться, а в месте с ним я мысленно вспоминала все матерные слова, которые я знала. И как люди через такое несколько раз проходят? Знаю женщину, у которой было 7 кесаревых. Вот как?
В последующие разы я садилась уже сама, без помощи, но с одним и тем же результатом — в глазах темнеет, голова кружится, ничего не вижу. Поэтому, когда мне сказали, что пора вставать и ходить, я опять к идее отнеслась скептически. А что поделать — через 5 часов после кесарева уже надо своими ножками топать в палату, а перед этим всё же нужно тренироваться. Поскольку прошло ток 4 часа, у меня был целый час на нарезание кругов вокруг кровати. Нарезала, держась на спинку. Даже гордилась собой — смотрите, я могу ходить! А вот в палату идти было сложнее — спасительной спинки кровати не было, я держалась за добрую медсестру. Ещё одна шла рядом с нашатырём, к которому я периодически прикладывалась носом. Дошла… и, поскольку никто больше не заставлял меня сидеть-ходить, я, наконец, легла. И просто полежала.
Знакомые, узнав, что у меня было кесарево, поздравили меня. Посыпались советы, что мол, часов через 12 после операции можно уже и начинать ходить, так что не залёживайся, Аня. Я посмоеялась над «12 часов».
А потом мне привезли сына, наконец-то я его рассмотрела! Успокоили, что на ночь его заберут, а на постоянной основе он будет со мной со следующего утра. Разрешили приложить к груди. Ну и пошли мои «трудовые будни» в больнице. Обезболивающее я просила раза по 3 за день, или жить вообще невозможно. Я всё ждала, когда мне станет легче и не так больно. Нифига, вопреки прогнозам, наоборот, мне становилось хуже. В день выписки стало понятно, откуда такая боль: швы гноятся. Всё назревало, и вот, наконец, гной потёк наружу. Выписаться, к счастью, мне разрешили, но пришлось ездить на обработку шва каждый день. Вчера был последний день таких поездок — всё, наконец-то стало всё заживать, да и мне уже теперь намного лучше. Живём.
А у Кости всё хорошо, здоров, только колики мучают, но это бич почти всех младенцев. Ему 19 дней. Старший брат немного ревнует, но, в целом, всё хорошо — Саша иногда к нему подходит и гладит его по голове или по ножкам.
Вот такая вот моя история вторых родов. И опять уже кажется, что всё можно пережить (пережила же). Теперь мне есть с чем сравнить роды и кесарево. По мне роды проще, даже долгие и под окситоцином. Или это мне так кажется, ибо я практически не помню свои роды? Кесарево я тоже забуду?
В каком роддоме рожали?