Про родителей № 24 (изгой и Америка)

24
Мама увидела это фото. Стояла и молчала. Я все твердила ей «Мамочка, я с тобой. Мамочка, я люблю тебя!» Она обняла меня, сказала: «Спасибо» и ушла говорить с отцом. Я была на кухне. Мама кричала, отец молчал, потом все стихло, и я ушла спать. На следующее утро я уехала на пары, а когда вернулась домой, все было как обычно. Они разговаривали и не ругались. Мама простила, или это было просто старое фото, о котором он «типа» забыл. (я говорю типа, потому что он вспоминает Алену до сих пор, потому что он рассказывал мне обо всех своих любовницах, с гордостью, я говорила, что не хочу этого слушать, но он так любил этим хвастаться. Он даже говорил, что у него есть 2 запасные жены, если мама все-таки не вернется к нему) Я с того дня стала изгоем в собственной семье. Отец начал мстить мне. Мама была в стороне. Он не разрешал мне пользоваться принтером для распечатки работ для университета, если я пыталась сделать это втихую, а он замечал, он мог за шею оттащить меня обратно в комнату. Мама не делала НИЧЕГО. Денег у меня тоже не было и больше не давали, была только проездная карточка, чтобы ездить в университет. Я снова уехала к бабушке. Мой 17-ый день рождения я встретила без родителей. Отец не поздравил меня даже по телефону. На тот момент я уже встречалась со своим будущим первым мужем Сережей, но он тогда еще был в армии. Незадолго до ссоры мы снова подали документы на визу для мамы, Глеба и меня. Отец должен был летом уйти в рейс и не поехал бы с нами. Визу дали, всем нам. Я не смогла долго злиться на маму, я скучала, скучала и по брату. Как только отец уехал я вернулась домой, и мы стали готовиться к поездке. Впервые я ехала в Америку с мамой. Галя к тому времени уже совсем исхудала, ночами у нее случались приступы лунатизма, галлюцинации, были и ломки (когда Билл умер выяснилось, что ему было тяжело терпеть ее вымаливания лекарств, угрозы и он давал ей таблетки, тройную дозу от необходимой), но все же чаще она была в мирном и нормальном состоянии. Но, мы переоценивали ее возможности. Тогда в Америке я приболела и лежала с температурой. Мама уехала в магазин за продуктами одна, Галя была с Глебом. Ему тогда было 3 годика. Окна в доме были, по традициям Флориды, панорамные до пола, но Галя постоянно закрывала жалюзи, чтобы «за ней не подглядывали». По счастливой случайности, в этот день жалюзи в моей комнате остались открытыми. Я в полусне после жаропонижающего перевернулась к окну и увидела Глеба, прямо посреди дороги напротив дома. Я вскочила и побежала за ним босиком. Асфальт, раскаленный на солнце, жег ноги, но я даже не заметила этого сразу. Схватила его и понесла в дом. Страшно подумать, что было бы, если бы жалюзи закрыли. В спальных районах мало кто гонял, но как минимум это бы стоило нам посещения полицейских за то, что ребенок был один у дороги. Он мог и просто уйти неизвестно куда. Галя в это время пила на кухне чай. Она забыла про Глеба и была уверена, что он спит в кроватке. Для Глеба первый визит в Америку закончился еще и двусторонней пневмонией из-за кондиционеров, потому что Галя до слез и истерик просила, чтобы кроватка стояла именно там, где она ее поставила, а кондиционер сверху она выключила. Словом, поездка выдалась тяжелой, особенно эмоционально. Тогда мы остро осознали, что Галя уже не будет прежней и ей становится только хуже. Знала бы я тогда и она, что последние 1,5 года ее жизни я буду ухаживать за ней, последние недели со скандалами бороться за, то чтобы ей было хорошо, и что я буду хоронить ее сама…
Завтра продолжу.
Добавляйтесь в подруги, чтобы не пропустить продолжение.
И очень прошу комментарий или смайл, или лайк в знак того, что читаете.
Спасибо!