Про Кэть (тем, кто интересовался)

Еще раз повторюсь – выписали нас.
В прошлую субботу разгулявшаяся и целующаяся со мной на кровати Кэть соскользнула с края и грянулась затылком о паркет. Самая жуть – что у меня на глазах, глядя мне в глаза, а я не успела поймать. Грохот был жуткий. И сразу же заорала.

Нет, сознания не потеряла. Зрачки нормальные. Шишка не вздулась – я оперативно приложила к темечку пакет с морожеными овощами в полотенце. Не тошнило – даже поела с аппетитом. Вечером мылась, поплакивая. Потом усосалась в ночь, а через час началось… Детка плакала, не просыпаясь. Сиська не проканала. В итоге муж взял ее вертикально – и ребя заснула. Но стоило ее положить, как она снова принималась плакать, даже не просыпаясь.

В 2 ночи вызвали скорую. Оператор даже усомнилась, передавать вызов в скорую или нет, дескать, видимых причин нет, ребенок просто испугался… Но передала.

Приехали врачи. Осмотрели. Да нет, все нормально, но мы вас отвезем. Собирайтесь как на госпитализацию. Что брать? да то же, что и в роддом.

Метались по квартире. Мой паспорт не нашли. Полис – все никак не заберем, взяли «временную» простыню формата А4. Тапочки мне. Кэтькину сумку, в которой не оказалось ничего, кроме игрушек. Бутылочку с водой. И уехали.

В скорой Кэть сидела молча и спокойно, с любопытством разглядывая пакетик для рвоты, который нам заботливо выдали. Сзади светили папины фары. Узкие дорожки. Гуляющая пьянь. Водитель прорычал очень матерное про то, как сюда будет пробираться пожарная, случись тут пожар, «крякнул», на особо настойчивую иномарку, пытающуюся не уступить дорогу, и, выскочив на ночную улицу, понесся «к Рошалю».

Приехали за 5 минут. НИИ травматологии и экстренной хирургии. Приемный покой. Рентген. Эти жуткие свинцовые передники, сонная доктор и я, держащая Кэть за щечки, чтобы не вертелась. Получили снимки. Принимающий нас доктор ставит их на светящийся экран. Вот она – трещина. Ноги как-то быстро исчезли, и я бы, наверное, села на пол с Кэтью на руках, если бы муж не подхватил под локоть. Ну что уж тут делать? Что есть – то есть. Видимо, «светлый период» прошел, и ей, бедняжке, больно стало, а в горизонтальном положении боль усиливалась. Да, госпитализируем. Не драматизируйте, не кошмар. Сейчас вас осмотрит невропатолог, потом будет томография.

Целуемся и прощаемся. Нас с Кэтькой поднимают на лифте, сонная медсестра проводит в палату, где уже лежит мама с малышкой (позже познакомились, оказались очень славными). «Вам, наверное, детская кроватка нужна… У нас это дефицит, вот выпишут кого-нибудь – сразу вам дадим.» И пришлось нам устраиваться на кровати с подъемным бортиком, которая к тому же отстоит от стены на полметра. Кэть не лежала, хныкала, будила соседок. И мне приходилось поминутно выбегать с ней в коридор.

Потом пришел врач, опросил и сразу огорошил нас тем, что томограмма таким малышам делается под общим наркозом.((( А что делать? Ждем. Приходит сестричка и ведет нас темными коридорами куда-то вниз. На Кэтьке пижамка, я в длинной футболке и в колготках, догадываюсь завернуть Кэть в мужин большой свитер.

Стоим под дверью в кабинет. Кэть сопит и всхлипывает. Я просто, молча, нервничаю. Общий наркоз… Звучит страшно. Но выхода нет. Вспоминаю старую истину: не в силах изменить ситуацию – прими ее всей душой. И снова, как в родах, полностью полагаюсь на врачей. Безоговорочно. Они не навредят, я знаю, что Кэтькин ангел не допустит такого. Все будет… правильно.

Открывается дверь. Сидящая рядом сестричка встает и протягивает руки к чуть задремавшей Кэтьке. Не задумываясь, передаю, но спрашиваю: «А мне туда можно?» – «Нет.» – «Слава Богу!» – почему-то отвечаю. Закрывается перед носом дверь – я успеваю рассмотреть агрегат фирмы «филипс», похожий на огромный пончик – и потекли самые страшные 10 минут моей жизни. Поначалу Кэть орала, как потерпевшая. Хожу по коридору и внимательно высматриваю трещины на потолке, словно от этого зависит моя жизнь. Потом плач стих, а я судорожно пытаюсь молиться, но никак не могу сосредоточиться, прислушиваясь к тому, что происходит там. Мигнуло табло «не входить». По Полянке прошуршала машина. Еще раз мигнуло. Потом пошла какая-то суета. Раскрывается дверь – и мне выносят сонную Кэть ГОРИЗОНТАЛЬНО!!! Я суетливо перехватываю ее на плечо, но анестезиолог (дай ему Бог!) резко меня одергивает: «Так, мама, вам как ребенка дали? Так и держите! Раньше переживать надо было.» И Кэть немедленно начинает просыпаться. А я про себя отмечаю, как верно высчитал доктор дозу наркоза. Тем временем анестезиолог продолжает стращать меня, говоря, что «не кормить, утром можно дать чутку воды, всю ночь следить, чтобы не запал язык, что может так глубоко заснуть, что и не проснется, слушать дыхание, в туалет не отлучаться.» Кэть уже ревет в голос и выгибается дугой. Снова лифт. Все же перехватываю ребю на плечо, и она затихает. Пытаюсь спросить у сестрички, что же там… – …ничего не сказали, еще расшифровывать будут. Наш этаж, наша палата… Та же сонная дежурная медсестра справляется, все ли у нас в порядке и… показывает коридор без палат, где можно выхаживать, пока ребенок плачет. Пол-пятого на часах. Выхаживаю до пяти. Стоит попытаться присесть или в палате прилечь, как начинается кошмар. Снова ходить. Потом пробираюсь-таки на койку, сажусь, привалившись к стене вертикально и в таком положении замираю до половины седьмого.

В половину седьмого Кэть решила есть. И плевать ей на запреты. А в коридоре, куда мы выскочили, она чуть не подняла пол-отделения. Без вариантов. Несусь на койку, даю пустоватую сиську. Деть делает пару затяжек и срубается спать. Лежу (лежу!!!), прислушиваюсь к дыханию, потом засыпаю до пол-восьмого. Пришли брать кровь. А там и начался наш первый день у Рошаля.

Потом продолжу.