Глава 27. Последняя. Эпилог скину позже.

Глава 27.
А потом снова жизнь наполненная муками, адской болью и терзанием собственной души.
В какой то момент, я была руками и ногами согласна, что врачи решили сдать меня в психушку, потому как, состояние моего психического здоровье оставляло желать лучшего.
Я съехала с катушек…
Каждый раз, как только до моего мозга доходило осознание того, что я еще существую, мгновенно хотелось сдохнуть.
Я кричала… Каждый раз, кидаясь из крайности в крайность, я молила врачей убить меня к чертовой матери или хотя бы сделать вид, что я умерла. Что меня просто не существует.
Мне было больно. Больно морально, физически… Больно до такой степени, что без этой изнуряющей боли, я казалась уже не я.
Со временем мой крик переходил в истерический смех, а когда припадок снисходительно относился ко мне и отступал, я начинала рыдать.
Рыдала, так, что самой от себя становилось страшно. Так выть могут только отчаявшиеся люди. Которые потеряли все. Которым больше нечего терять.
Мне было нечего терять, Абсолютно. Я потеряла все, что могла и признаюсь в том, сама во всем виновата.
Я потеряла себя. От моей жизнерадостной, вселяющей в людей энергию, Иры, ничего не осталось. Я пуста. Во мне нет ничего святого. Я дьявол, демон, поднявшийся из ада. Я просто чучело. Я просто оболочка, видимость человека. Но внутри меня пустота.
Я потеряла жизнь. Я потеряла горячо любимых людей, смерть который не прощу себе никогда. Я потеряла способность адекватно мыслить и все о чем я сейчас думаю, это доза.
Меня по-прежнему тянет. Тянет с такой силой, что врачи, решившие пару раз усмирить мой пыл, надели на меня рубашку, связав по рукам и ногам.
Во мне больше нет жизни. Я потеряла ребенка. Я виновата в этом однозначно. Я виновата… Я виновата, в том, что ради своего комфорта, я погубила в себе сердечко. И прощения мне нет. Я даже не осмелюсь просить его.
Теперь мне за все это расплачиваться сполна. Одной. Всех, кто был рядом раньше, уже нет.
— Ну, что дамочка! – наведывав меня, смеялся психиатр, тот самый, который однажды лечил меня после самоубийства. – Быстро ты, однако вернулась!
Я не отвечала ему. Отворачивала голову к стене и рыдала. Так глупо! Это все так глупо и немыслимо…
— Ладно тебе, Ершова, вылечу я тебе. Вот увидишь, месяца за три огурчиком станешь.
— Я наркоманка! – кричала я, снова так громко, что врач от моего крика вздрогнул.
— Я знаю! – задумчиво почесал он ухо, будто после моего крика слух его слегка подпортился.- Но скоро ты ей не будешь.
— Очень сомневаюсь в том, что у вас что-то получится!
— Да ты пессимист, девочка!
— Реалист скорее! – замечала я.
Я правда не верила в то, что когда-нибудь я смогу стать нормальной. Я не верила, в то что мой организм едва проснувшись поведет себя нормально, а не содрогаясь начнет требовать дозу. Я не верила в то, что смогу простить себе все то, что со мной случилось и просто жить дальше. Такого не могло случиться.
Но как ни странно врач, всячески старался выполнить свое обещание и спустя некоторое время за меня серьезно взялись психологи. Они мучили меня каждый день, пытаясь найти причину моей зависимости, не понимая, что причина всего лишь одна. «Я очень не хочу обратно в реальный, жестокий мир»
Там страшно. Там страшно жить, страшно трезво оценивать все случившееся, и будь я сейчас там, в реальности, я давно снова взялась бы за лезвие.
Но врачи не отступали и мнения моего учитывать совсем никто не хотел. Они пичкали меня таблетками, каждые полчаса, промывали организм и постоянно твердили.
— Спи!
Я пыталась спать, но осознание того, что я прихожу в себя пугало меня с каждым днем. Я ощущала это. Я осознавала, как тело мое возвращается на свои круги и желание принять дозу, купируется в одночасье уколами. Они не те, что пускают по венам и приносят кайф. Они другие. После них проходит ломка и становится невероятно скучно. Обидно немного даже. Меня хотят вытащить оттуда, откуда возвращаться я совсем не хочу.
— Сколько можно меня мучить! – стонала я, каждый раз когда мне промывали организм.
Это страшная процедура. Меня мучили ей несколько раз в день, на протяжении нескольких недель и совершенно не чувствовали угрызения совмести.
— Пока не отшибет желание ловить кайф! – твердила медсестра и беспощадно вводила в меня клизму.
— Изверги! – стонала я и чтоб не забиться в истерике, начинала смеяться.
Смех не имел ничего общего с радостью. Он излучал опасность для меня и для всех окружающих без исключения.
Со временем мне правда становилось легче. Я уже могла позволить себе, подремать несколько часов и ни о чем не думать. Реальный мир, со всеми его прикрасами возвращался в мое сознание и как ни странно я могла трезво его оценивать.
Я теперь могла размышлять. Почти как раньше, но немного скудней и мои мысли не были направлены лишь на наркотики. Я могла спокойно принимать совершенные мной действия и последствия их, уже без истерики и ненормального блеска в глаза, да и желание смерти, отпускало… Я снова ощущала непреодолимый страх перед ней.
— Ну, Ершова! – потирая ладони, веселился врач. – Большая часть работы проделана, ты видишь результаты?
— Вижу! – тяжело вздыхала я.
— Сейчас конечно говорить о полного выздоровлении очень рано. Нам предстоит еще
большая работа, чтобы ты вернулась к прежней жизни. Но самую важную миссию в своей профессии я выполнил. Ломки больше не будет.
Я улыбнулась грустно, по прежнему с тоской осознав, что этих слов я не хотела слышать. Во мне до сих пор не проявилось желание бросить наркотики, это была часть, часть меня и той жизни, где я чувствовала себя спокойно.
— Почему меня никто не навещает? – отчего- то поинтересовалась я.
— Я запретил на время посещения, до того времени, пока ты морально не будешь готова к встречам с родственниками.
— Я думаю, это придало бы мне силы.
— В таком случаи, могу пойти тебе на уступки. Если конечно ты не собираешься творить глупостей.
— Я обещаю! – все так же грустно улыбнулась я.
— Думаю, что могу тебе верить! — подпер рукой подбородок врач, а в скором времени испарился за дверью.
А меня снова начало все раздражать. Что вообще за лечение? Разговаривают как с душевнобольной, мучают лекарствами, дурацкими беседами с наркологом, психологом.
Разве я прошу их об этом? Разве я хочу лечиться?
Прошло совсем немного времени, буквально несколько дней, после разговора с врачом.
Я по-прежнему пыталась вернуть себе, себя, каждый раз сетуя на то, что это неимоверно сложно. По ночам мне снова не удавалось спать, по тому, как закрывая глаза, я видела тугой жгут, шприц с *** и прилив сил.
Ломка не проходила. Я понимала, что врачи со своей стороны делают все возможное, чтобы меня от нее избавить и по сравнению с теми днями, что были в начале, когда я просто корячилась от невыносимого желания уколоться, мне уже лучше, но морально я к этому готова не была.
А однажды ночью мне приснился Муса… Он так виновато на меня смотрел… Он смотрел так, что на утро я так явно ощутила реальность происходящего.
— Да черт вас бы всех побрал! – кричала я, едва глаза мои позволили мне раскрыть их. Мне со временем сняли смирительную рубашку, удостоверившись в том, что срывы купировались и именно поэтому, в дверь полетела подушка с соседней кровати.
— Ершова, что опять стряслось! – забежала в палату, испуганная медсестра.
— Они меня преследуют! Они не дают мне возможности начать жизнь сначала! – рыдала я на взрыд.
— Все ясно! Снова на депрессанты садить надо!
— Идите вы со своими колесами! Я уже вся пропитана вашими таблетками!
— Мало пить таблетки, милая, ты должна сама захотеть избавиться от этого состояния, иначе наша помощь бездейственна.
— Я ее не просила у вас!
— Зря ты так говоришь! – вздыхала медсестра. Ты нужна нам, как рыбе зонтик. А вот там, за дверью, днями и ночами, не жалея своих сил, сидит твоя сестра. Видела бы ты в кого она превратилась, ожидая с тобой встречи. А ей между прочим волноваться нельзя!
— Почему вы ее не пускаете? – прекратила истерику я.
— Ты опасна для общества!
— Это моя сестра! – закричала я. – Ни один нарколог мне не сможет помочь, так как сделает это Ксюшка.
— Я обговорю этот вопрос с врачом.
Будьте любезны! – наигранно улыбнулась я.
Врач разрешил. Его даже не нужно было уговаривать. Он всего лишь посмотрел в мои глаза, наполненные мольбой и в скором времени настолько долгожданная встреча с сестрой состоялась.
Боже, что во мне творилась, при виде Ксюшки. Мой внутренний мир перевернулся, едва ее нога с огромным трудом переступила порог моей палаты.
— Ирка! – едва сдерживая рыдания прошептала сестренка.
А просто молча, не сдерживая слез, разрыдалась на ее плече.
— Прости! – прошептала я.
Это все, что я могла ей сказать.
— Я выпорю тебя ремнем, как только ты вернешься домой! – засмеялась Ксюша, крепко сжимая меня в объятиях.
— Я согласна даже на угол!
Потом, решив заключить сестренку в объятия еще раз, я неожиданно столкнулась с преградой, которую поначалу не заметила.
— Ой! – вскрикнула я опустив голову вниз. – Ты что?
Ксюшка на секунду замолчала, а затем слегка отстранив меня совсем немного, презентовала мне свой довольно круглый животик.
— Ты скоро станешь тетей!
— Ого! – захлопала в ладоши я.
Радость была искренней, без тени зависти и злорадства. Я конечно в ту же секунду подумала о своем малыше и о печальном исходе беременности, подумала о том, что еще бы немного и я точно так же неуклюже ходила бы, покрылась бы прыщами и рыдала по каждой мелочам, но за сестру в то мгновения я была радо до слез.
— Во Димка, молодец! – закричала я, осторожно приобняв сестру.
— Ирка! – слишком загадочно посмотрела на меня Ксюшка. Отчего в моей голове возникли самые невозможные варианты событий.
— Что?
— Это не Димка!
— Интересно!
— Ульянов, отец! – засмеялась сестренка.
— Ну Ульянов! – засмеялась я. – А как?
— Дима оказался сволочью редкостной. Его выгнала жена, с которой он между прочим развелся и тот просто зацепился за меня, чтобы иметь средства к существованию.
— Вот гад! – махнула рукой я. – Он мне с самого начала не понравился.
— Это еще не все! – вздохнула сестренка. – Как только я внедрила Дмитрия в дело, он тут же помирился с женой. Они тянули из меня деньги, как с дойной коровы, а я даже не подозревала об этом.
— Класс! – протянула я. – А Ульянов то в чем провинился?
Ксюшка заразительно рассмеялась, а затем продолжила рассказ.
— После того, как ты пропала без вести, я едва не свихнулась. Я прошарила все больницы, морги и отделы полиции. Я не спала ночами, не могла кушать, сосредоточиться на работе, в общем, нормальный образ жизни для меня просто перестал существовать. До тех пор, пока не пороге однажды не появился Ульянов с новостью о том, что ты на задании.
— Вот жук! – хихикнула я.
— Ну и закрутилось как то! Все чаще стал приходить, заботиться. А потом и вовсе..
— Я очень рада за вас! – улыбнулась я.
— Почему ты решилась … — осмелилась спросить Ксюшка, но от чего то осеклась.
— Я поясню все позже. Морально не готова вспоминать об этом!
— Прости! – прошептала Ксюшка.
Ее теплые объятия вновь обвернули меня, а руки с нежностью коснулись волос. Я в эту секунду почувствовала такой прилив сил и защиту, что казалось бы мгновенно излечилась от зависимости.
— Знаешь… — начала я. – Я за это время прошла через огромную школу жизни, да она настолько жестока и не справедлива, что вспоминая обо всем хочется волком выть, но если честно… Перемотали бы эту пленку назад, я прошла бы по тому же пути… С одной поправкой…
— То есть?
— Я бы с того момента, как меня отсюда выписали первый раз, обязательно бы позвонила Владу.
Говоря эти слова, по телу снова пробежало тепло, от чего ладони в тот же миг покрылись влагой.
— Он здесь! – прошептала Ксюшка, настолько тихо, будто нас подслушивали под дверью.
— Что? – не сразу поняла я.
— Он рядом, Ирка! – улыбнулась Ксюшка. – Его просто не пустили!
Я расплакалась снова. Так искренне и по детски, что остановить меня казалось просто невозможно.
— Скажи им, что я очень хочу его видеть! – говорила я, захлебываясь от обиды и не справедливости. – Вы единственные люди, благодаря которым, я смогу выздороветь!
— Ну что ты, родная! – гладила меня по волосам Ксюшка. – Его обязательно пустят, просто немного позже!
Влада не пускали… Изо дня в день я ждала встречи с ним, но персонал был категорически против общения с ним.
— Он же чокнутый! – возникали они.
— А кто у вас здесь адекватный! –возражала я.
Но не смотря на обоснованные доводы, Влада не пускали все равно.
Ксюшка приходила каждый день, рассказывая мне новые события и новости из той жизни, что притаилась за стенами психушки.
— Вот тебе кстати, от Влада! – улыбалась она, вручая мне букет с запиской.
Я улыбалась, словно мартовский кот и дрожащими руками, разворачивала конверт, который=е вероятней всего в спешке, забывали запечатать.
« Ирка, ну сколько можно. Еще немного и я окажусь в соседней палате. Хандру пора снимать, иначе с каждым днем сила моих объятий растет, а вскоре она будет смертельна. Я боюсь тебя задавить в них. Жду тебя в коридоре. Только не сбегай, накажут»
Влад шутил от чистого сердца, а я почему то рыдала. Я настолько отвыкла от этого человека и его отношения ко мне, что сейчас читая эти сороки, хотелось разгромить все эти стены и сжать его в своих объятиях. Да так сильно, чтоб кости все переломать ненароком.
Я была права. Ксюшка стала единственным способом исцеления от зависимости и вскоре все врачи в этом убедились. Я начала кушать, улыбаться, не в полную меру конечно, но вполне искренне. С каждым днем, я ощущала прилив сил и желание выздороветь. Я сама захотела этого и с облегчением поняв, что демон внутри меня умирает, наконец-то шла к выздоровлению
— Ну вот! – однажды заявил сестренка, вручив мне очередной букет от Влада. – Сегодня говорила с врачом, обещал, что если такими темпами ты будешь идти на поправку, он отпустит тебя домой.
Я улыбалась снова принимая очередной букет от Влада.
— Куда он столько тащит, мне уже ставить некуда! – возмутилась я.
— Он этого и добивается! – засмеялась Ксюшка.
— Ненормальный, ей Богу! – покачала я головой.
— По моему он просто хочет, чтобы ты улыбалась.
Я улыбалась. Теперь я улыбалась всегда. А новость сестры о том, что мне грозят выпиской, придавала мне еще больше сил. Я совсем уже не чувствовала тяги, а значит считала себя полностью здоровой.
— Чем ты занималась в своей обычной жизни? – однажды поинтересовался нарколог.
— Училась! – пожала плечами.
— И кто же ты по профессии.
— Юрист, фотограф.
— Отлично! Тебе нужно как можно больше загрузить себя работой! Это поможет тебе не думать о тяге к героину, которая может вернуться.
— Хорошо! – согласилась я, не представляя ни на секунду то, чем я могла бы занять себя после выписки.
До нее кстати оставалось совсем чуть-чуть. Я уже всеми силами ощущала этот запах свободы и рвалась туда несмотря ни на что.
В тот вечер Ксюшка засиделась у меня до поздна, а причиной тому было ее непреодолимое желание выбрать имя новорожденному малышу, появления которого мы ожидали в ближайшее время.
— Мне не нравится совершенно ничего! – возмущалась сестренка.
— А я считаю, что прежде чем назвать ребенка именем, нужно на него хотя бы глазочком взглянуть. Вы бы хотя бы сказали кого ждете? – смеялась я. Ксюшина плаксивость меня от чего то слишком увлекала.
— Мы не уточняли пол! – развела руками сестренка, сделав вид, как будто все проделанное ими в порядке вещей.
— Ну вы даете!
В этот момент на ее телефон раздался звонок, а она увидев номер, желавший слышать ее, расплылась в улыбке.
— Я иду милый! – подняв трубку, пропела она. – Не встречай, прогуляюсь.
— Вы прям идеальная пара! – глядя в глаза сестренки, которые светились от счастья и излучали свет, говорила я.
— Я пойду! Уже поздно! – засобиралась Ксюшка.
— Позвони, когда доберешься!
Ксюшка вскоре ушла, не забыв оставить мне очередную порцию улыбок. Все же они подходят друг другу.
Теперь я могла с легкостью и без тени сомнения внутри себя, заявить, что я излечилась. Меня морально сломали, затянув на дно, но родные и близкие, таким же способом дали мне возможность прийти в себя, навсегда позабыв о страшном.
А оглядываться назад действительно очень страшно… там тьма. Там зло и смерть. Там сломанные жизни и люди, вернуть которых нет возможности.
Я не хочу оборачиваться. Я не хочу туда больше. Я намеренна, идти только вперед, реализовывая все свои планы и не воплотившиеся в жизнь мечты.
День утомил меня не на шутку, и после того как за сестренкой закрылась дверь я имела всего лишь одно желание, немедленно сбросить с себя больничную одежду и обличившись в пижаму, придать сове сознание сну.
Я так и поступила. Сняла белье и в тот момент, когда я осталась практически без одежды, окно в моей палате, распахнулось.
— А вот и я! – раздался голос, от чего я была вынуждена закричать.
— Ну ты не меняешься! – раздался позади хохот.
Я обернулась на него и едва не поколотила того самого человека, из-за которого я вот уже второй раз близка к инфаркту.
— Ты дурак? – засмеялась я, глядя в веселые глаза Влада.
— Нет. Я Влад!
Я улыбнулась. Причин для злости уже не осталось, а это значит делать вид недовольной дамы, уже ни к чему.
— Забирайся! – подала я руку парню.
— Это тебе! – протянул он мне букет пушистых роз, одновременно прокрадываясь в палату.
— Ты сумасшедший мне уже ставить твои цветы некуда!
— Я иначе не могу выразить свою тоску по тебе! – грустно заметил Влад и поближе притянул к себе.
А дальше что-то смутно знакомое.
Ночь… Дождь за окном… И мы вдвоем, крепко прижавшись друг к другу молчим…
И в этой тишине, смешанной с звуками дождя казалось бы не нужно больше ничего. Комфортно, уютно и слишком хороша так… Именно здесь и сейчас.
— Как ты думаешь в чем смысл жизни? – неожиданно спрашивает Влад.
— Наверное чтобы мы с тобой все же встретились! – улыбаюсь, повторяя его слова сказанные год назад.
Дальше снова тишина… Она не напрягающая, позволяющая расслабиться и отбросить все свои мысли.
Далеко…. Туда где, их прочитать никому не подвластно….