Войти в лужу и топнуть что есть сил

Наша первая реакция на ребенка, который зашел в лужу и самозабвенно в ней брызгается: «Немедленно-выйди-а-ну-ка-прекрати-посмотри-во-что-ты-превратился!» А почему собственно нельзя, если ребенку хочется войти в воду? Запрещая детям играть в грязи, мы руководствуемся не их, а своей логикой – одежду пачкает, в луже – антисанитария и микробы. Сказать вам по секрету, больше всего микробов не в луже, а на денежных купюрах и поручнях общественного транспорта. Лужа в сравнении с ними – оазис чистоты. Неужели вы сами не помните радость первооткрывателя — что, оказывается, если зайти в воду поглубже, она зачерпывается в сапожки? А восхитительное чувство теплой воды, просачивающейся в сандали, и щекочущей подошвы? А невероятная, тактильная радость от мягкой плотной глины, которая мнется в руках и выдавливается меж пальцев? Из нее так славно лепить куличики, строить замки, прорывать в слежавшейся, илистой земле каналы, по которым устремляется освобожденная вода. А возможность швырнуть комком грязи в симпатичную соседку? Неужели это все значит меньше, чем испачканная майка? Неужели радость вашего ребенка стоит меньше, чем десять грамм стирального порошка? Ковыряние в грязи – это не просто прихоть, это насущная необходимость. Помимо явного урока свободы, который необходим каждому ребенку, это еще и обучение азам первоосновной науки, не разделенной еще на школьную физику, химию, биологию. Да, мы знаем, что каждый ребенок проходит путь всего человечества, но часто ли мы себе это повторяем? Мы стали слишком взрослыми, мы забыли, что дитя, вырастая, учится большему на малом. Построить с нуля огромный замок, дать ход застоявшейся воде, сделать и пустить кораблик – для ребенка это вовсе не игры, это возможность начать и закончить пустяковое (для нас), но дело, это осваивание мира, его подчинение и урок его законам. Вода холодна, если на дворе апрель, а ты зачерпнул воды ботинком. Льдинки так тонки и прозрачны и отламываются с легким звоном. Вода завораживает детей, потому их природа так же непостоянна и текуча – мы не замечаем, как они изменяются, с каждым месяцем неуловимо другие. Вода – младенчество мира, и потому младенцы и поэты так ей откликаются. …И будь Мартин Лютер Кинг педагогом, он бы сказал – «Я мечтаю о новом мире, где каждый ребенок может свободно войти в лужу и топнуть что есть сил!»