Немного позитива)))

Во время беременности почему-то начала периодически говорить во сне. Об этом я узнала, конечно, от мужа. — А он их на ощупь узнал, — вдруг сообщила ему я в первый раз, около часа ночи. — Кого? — спросил охреневший муж. — Депутатов, — и, сказав это, с чувством выполненного долга захрапела, не зная, что через пять часов я проснусь и буду о-о-о-очень удивлена. Во второй раз я порадовала его перлом «Куда в луне вставляются часы? Ошизеть!» — Серое, серое, серое… Дай мне цветное зеркало!… — требовала в третий раз, будучи уже месяце на третьем. — Какого черта ты покрасил тараканов моим красным лаком? Мне кажется, мои ногти от меня убегают! — истерически заявила спустя девять дней. — Куда ты дел швандипульку? — поставила я мужа в тупик чуть позже. Он неделю допытывался у меня, что такое эта «швандипулька» и на хрена она нужна. Потом его друг спрашивал у меня то же самое, и зачем эта «швандипулька» вдруг так понадобилась моему супругу. — Не топи носки в море, тебя Гринпис распылит!… — предупредила я его в начале четвертого месяца, уснув на диване. — Вот это жо-о-о-о-о-о-о-о-о-о-па!… — восхитилась я той же ночью. — Чья? — тут же подозрительно вскинулся муж. — Моя-а-а-а-а, — я сцапала его за задницу и тут же проснулась. Смотрели друг на друга абсолютно офигевшими глазами. Неделю я молчала. Наверное, с перепугу. — Лучше откуси мне руку, я курсач не сохранила!… — Солнышко, ты уже полтора года как окончила, — успокаивал меня муж, когда я проснулась в слезах. Чуть позже я выдала что-то вроде «Сколько в человечине калорий?» — И где эта волосатая дрянь? — пробурчала я недовольно через недели две, и муж был крайне оскорблен тем, что я с этими словами сцапала его за подмышку, довольно сказала «А-а-а-а…» и гаденько захихикала. Наутро от убиения меня спасло только то, что я, сладко потягиваясь, сказала, что мне снилось, как я ищу подаренного мамой игрушечного медведя. Перед родами я уже болтала почти каждую ночь. — Мохнатый ча-а-а-йник, — я ласково поглаживала мужа по волосатой груди, а наутро очень удивилась вопросу, какие чайники мне нравятся больше — лысые или мохнатые. Зато на следующий день получила в шесть утра завтрак в постель, который надо было готовить не меньше часа. На все мои вопросы муж загадочно улыбался, но потом я все же выпытала у него, что среди ночи схватила его ниже пояса за «причинное место» и заявила «Ну ни хрена-а-а себе штучка». А в роддоме порадовала мучающуюся бессонницей молоденькую соседку по палате тем, что громко произнесла, поглаживая себя по пузу: «Прием, прием! Первый, первый, я второй, что видишь?» Схватки начались, похоже, от смеха, когда по пробуждении я услышала это и вопрос, что же мне ответили.… После я во сне уже не говорила. Но муж до сих пор любит на мои претензии шутливо отвечать: «Я мохнатый чайник» (это значит что-то типа «отстань от меня»)